Дом без воспоминаний - Донато Карризи
Амбал гладит Беллу по голове, потом поворачивается и направляется к дому.
– Рад, что ты нашел свою собаку, – говорит на ходу. – Правда рад.
Идет не спеша, вразвалочку. Его мирная повадка не обманывает меня. «Рано или поздно ты покажешь себя таким, каков ты есть», – говорю я себе.
Рано или поздно.
Так или иначе, мне нехорошо. Ведь я знаю, что в конце концов выяснится, что я прав.
26
Николин оборвал рассказ и снова удалился в затерянную комнату, но на этот раз гипнотизер был готов к внезапной остановке. Развернувшись в кресле, мальчик все с тем же безмятежным выражением на лице устремил на него томный взгляд.
– Отличная работа, – похвалил психолог и, протянув руку, похлопал его по колену. Но в глубине души Пьетро Джербер испытывал почти невыносимую горечь. Слова маленького героя той истории, что случилась двадцать два года назад, все еще звучали в комнате.
Вежливый психопат.
Психолог не мог вообразить более жуткого монстра. В отличие от животных, человеческим существам не требуется опыт или инстинкт: каждый индивидуум способен просчитать риски в незнакомых ситуациях и, следовательно, принять соответствующие меры. Но невозможно распознать опасность, когда она прячется за двусмысленной маской, понимал Джербер. Потом прибавил еще одну запись к своей коллекции:
Таинственная рыжеволосая женщина.
Кто эта женщина с фотографии? В данный момент мысль о том, что надо искать очередную зацепку, не так заботила его: по правде говоря, ему уже не хотелось слушать дальше. Хотя он знал, что, нарушив условия сказочника, бросит Нико на произвол судьбы и мальчик так и останется пленником в собственном уме.
Ты выслушаешь все, что я имею сказать… до самого конца.
Он налил мальчику воды из графина, смотрел, как тот жадно пьет, и задавался вопросом, где Нико сейчас, в каком уголке своей психики прячется, скованный страхом. Джербер раздернул шторы, снова впуская дневной свет. Потом послал эсэмэс несимпатичной сотруднице и охранникам из института и проводил Николина в приемную. Вместе с сопровождающими мальчика обнаружил там нежданную гостью.
– Мы можем поговорить? – спросила Анита Бальди, царственная в своем лиловом пальто, с черной сумочкой, свисающей с правого запястья, и бумажным пакетом в другой руке.
– Конечно, располагайтесь. – Джербер пропустил ее в кабинет. От него не укрылась довольная улыбочка на губах сотрудницы, которой он недавно чихнул в лицо и которая теперь предвкушала, что психолог получит нагоняй.
– Чему обязан честью? – попытался Джербер снять напряжение, когда они вошли в комнату.
– Неужели ты думал от меня отделаться? – буркнула старая знакомая, ставя на пол пакет, который принесла с собой. – Разумеется, я пришла узнать, как проходит терапия.
– Не стоило утруждаться: вы могли позвонить или вызвать меня к себе, я бы тотчас же примчался и сообщил, что пока нет существенных сдвигов, – соврал Джербер, стараясь не смотреть ей в глаза.
Бальди сделала шаг вперед.
– Что с тобой творится, Пьетро? Ты в самом деле готов рисковать карьерой?
Он охотно признался бы, что у него нет выбора. Что, если бы только мог, повернул бы время вспять. Но не сказал ничего, просто вытащил из кармана брюк истрепанный бумажный платок и высморкался.
– Посмотри на себя: у тебя жалкий вид, – заметила судья, оглядев его с головы до ног, особенно задержавшись на замшевых туфлях, облепленных грязью во время ночной прогулки по лесам. – Как давно ты не спишь и не ешь как следует?
Видимо, он выглядит еще хуже, чем себе представлял. Да, он различал в зеркале мешки под глазами, чувствовал тяжесть грязной одежды и несвежий запашок. Но глазам Бальди представала куда более удручающая картина, если судить по выражению ее лица. Джербер скомкал бумажный платок и бросил его в горящий камин.
– Я всего лишь немного простужен, – признался психолог, хотя его знобило и он весь горел.
Судья приняла отговорку за чистую монету и снова пошла в наступление:
– Стало быть, ты ничего не хочешь мне сказать?
– Вас устроит, если я скажу, что не верю, будто Николин причинил вред своей матери?
Бальди покачала головой:
– Этого недостаточно, если только ты не объяснишь, как пришел к такому выводу.
Не могу, хотел бы он сказать. Психолог отдавал себе отчет, что, пойдя на шантаж ради продолжения сеансов с мальчиком, он глубоко разочаровал судью. Но также был убежден, что в конечном итоге сможет перед ней оправдаться. Глупый оптимизм, ведь он до сих пор не знает, какую цель преследует сказочник. Если свести Джербера с ума, это у него отлично получается.
– Я хочу показать тебе вещи, которые мы нашли в машине, где Николин жил вместе с матерью. – Судья нагнулась, вытащила несколько листков бумаги из пакета, который принесла с собой, и вручила их Джерберу.
То были рисунки.
– Непохоже, чтобы это нарисовал двенадцатилетний; скорее ребенок гораздо младше, верно? – сказала Бальди, не дожидаясь заключения психолога, потом вынула из конверта игрушечный мобильник: экран загорелся, раздалась веселая музыка. – Любимая игрушка Нико.
Психолог понял, к чему она клонит, показывая все это.
– Его умственное развитие не соответствует возрасту, и что?
– Ты минуту назад сказал, что сомневаешься в его виновности, хотя и не захотел объяснить почему. Но даже если ты подтвердишь свое первоначальное заключение, к ребенку проявят снисхождение из-за того, что он отстает в развитии.
Она пришла, чтобы убедить его отступиться. Доводы действительно были убедительными, и Джербер прислушался бы к ним, не будь он вынужден продолжать.
– Мальчик невиновен, и я это докажу, пойти на компромисс было бы неправильно. – Он вернул судье игрушечный телефон. – У моего сына Марко такой же, – добавил Джербер, давая понять, что, по крайней мере, с его стороны тема закрыта.
Он явно застиг Бальди врасплох.
– Это имеет отношение к случаю, который разрушил твой брак? – спросила она, забыв на мгновение свой официальный статус. Она имела в виду случай Ханны Холл, историю о детях и призраках.
Джербер вытаращил глаза.
– Разумеется нет, – возмутился он. – Что вы все привязались к этой истории? Вы внушили Сильвии такие мысли или, наоборот, она вам?
– Мне нет нужды советоваться с ней, – отрезала Бальди.
Он хотел было бросить ей в лицо, что это неправда: Сильвия прямо сказала, что Бальди звонила ей и просила вмешаться, заставить Пьетро передумать относительно заключения. Но сдержался, поскольку не хотел подливать масла в огонь.
– Напрасно я вызвала тебя той ночью, – посетовала женщина, подхватив
