Мертвый кролик, живой кролик - Елена Ивановна Михалкова
Егор решил, что это хороший знак.
Ни охраны, ни забора вокруг поселка не было, однако нужный ему участок оказался обнесен высокой оградой из профнастила. Егор перебросил лопатку через нее. С миноискателем так обращаться не рискнул: взгромоздил ящик на спину, поправил ремни, натянул предусмотрительно захваченные у Севостьянова перчатки и, подпрыгнув, ухватился за край ограды. С усилием подтянулся – и забрался наверх.
Невдалеке лаяли собаки, где-то хлопали двери. Сидя наверху, Егор быстро оглядел территорию – и спрыгнул поскорее, пока не засекли.
Участок был больше мордовинского раза в четыре. Здесь росли березы и сосны, а возле самого дома темнела высоченная ель. «Как на кладбище», – подумал Егор. Только теперь ему пришло в голову, что Колодаев может держать цепного пса. Он замер и прислушался. Но никто не рычал, не рвался сквозь кусты.
Быстро светлело. Егор на глаз разметил территорию, как учил Севостьянов, собрал миноискатель, включил и двинулся вдоль ограды, прикусив губу.
Он слушал в наушниках шуршание, всплески и звуки, похожие на хлопанье крыльев летучих мышей. Писка не было. Севостьянов что-то говорил вчера о глубине, которую берет миноискатель, но Егор забыл.
Он обработал половину участка, когда в ушах запищало. Встрепенувшись, Егор нашел точку, из которой доносился звук, отложил миноискатель и стал копать.
Почти сразу под ладонь попался ржавый обломок ножниц. Егор отбросил его к забору, растер плечи. Нацепил наушники и двинулся дальше.
Он отыскал несколько монет, две металлические крышки и шарик непонятного назначения. Стало совсем светло, и теперь Егора легко можно было заметить из дома, но он продолжал сосредоточенно работать.
Ему остался лишь один квадрат – в дальнем углу участка, где рос высокий клен, похожий на раскрытый красно-желтый зонт. Когда Егор приблизился, в наушниках снова пискнуло. Раз, другой, а затем часто-часто.
Сердце Егора забилось в такт сигналу. Он бросился за лопаткой, перепрыгивая вырытые ямы, вернулся, упал на колени и начал копать.
Земля здесь была мягче, чем в других местах. Егор быстро вырыл довольно глубокую яму. Один раз ему попался корень, но лезвие выдержало. Куча за его спиной росла, как вдруг лопата ударила во что-то твердое.
Егор торопливо расчистил землю ладонями. Перед ним в яме лежала, судя по очертаниям, коробка, завернутая в толстый полиэтиленовый пакет. Раскопав вокруг, Егор подцепил свою находку и вытащил наверх.
В двух слоях полиэтилена обнаружился жестяной сундучок. «Чай. Кузнецовъ и Ко», – разобрал Егор. Крышка была плотно обмотана скотчем. Егор подцепил край ленты и принялся сматывать один слой за другим, точно бинты с раны.
Раздался звериный визг, и Егора с силой толкнули в плечо. Он упал, а когда вскочил, выставив саперную лопатку как меч, увидел перед собой хозяина дома.
Если Мордовин почти не изменился с тех времен, когда их фотографировали втроем, то в этом рыхлом неопрятном толстяке в пижаме, с курчавой бородой и жидкими волосами, свисавшими на одутловатое лицо, Егор с трудом узнал Колодаева. Тот прижимал к себе сундучок, тревожно ощупывая его другой рукой.
– Кто тебя прислал? – задыхаясь, визгливо спросил Колодаев. – Мордовин? Забелин? Кто?!
– Мордовин, – наугад ответил Егор.
Он понял, что Колодаев его не узнал.
– Я полицию вызову, ясно? Вызову полицию! Прямо сейчас позвоню! Уходи! Уходи!
Колодаев начал пятиться к дому, повторяя, как заклинание: «Уходи».
– У меня свой человек есть в органах! Меня лучше не злить, понял? Свой человечек…
Он потел и трясся. «Припадочный какой-то», – подумал Егор.
Сделав еще один шаг назад, Колодаев споткнулся и потерял равновесие. Сундучок вылетел у него из рук. От удара о землю лента скотча лопнула. Со стуком отскочила крышка, и на землю высыпались пачки денег.
В первый миг Егор почему-то решил, что это фальшивки. Он никогда не видел столько пятитысячных купюр сразу.
Колодаев издал странный звук, словно пытался вдохнуть и не мог. Не поднимаясь на ноги, он подполз, как паук, и принялся собирать пачки. Егор присел на корточки, поднял ближнюю и протянул ему.
Долю секунды ему казалось, что Колодаев бросится на него. Но он все равно не удержался:
– Это вам Забелин столько заплатил? Чтобы вы тело спрятали?
Колодаев поднял на него глаза.
– Какое тело?
– Его жены!
– Тело не обнаружили, – пробормотал Колодаев.
– Я знаю, что не обнаружили! – почти выкрикнул Егор. – Потому что вы его спрятали!
Колодаев выпрямился, прижимая к себе сундучок, и огляделся. Убедившись, что их никто не видит, он почти побежал к дому.
Егор последовал за ним.
– Вас все равно поймают, – говорил он в полосатую пижамную спину. – Вы лучше сами признайтесь…
– Не было ничего! – взвизгнул Колодаев. – Мы их нашли, ясно? Нашли и поделили!
Оказавшись в доме, он попытался захлопнуть дверь, не выпуская из рук сундучка. Но Егор выставил вперед ногу и спросил в щель:
– А жена Забелина?
– Что жена? Не знаю про нее ничего…
Колодаев снова понес про своего человека в органах, и Егор, чувствуя, что вязнет в этом потоке трусливой чуши, в отчаянии выкрикнул:
– Забелин ее убил! А вы помогали спрятать тело!
Колодаев замолчал. В щели вдруг возникла половина бледного лица, плотно прижатая к двери. Припухший голубой глаз уставился на Егора.
– Ты ненормальный? – озадаченно спросил Колодаев. – Откуда ты взялся, мальчик?
– Я сын Забелина, – признался Егор.
– Это он тебе велел украсть мою долю? Передай ему…
– Ничего он мне не велел! Он вообще не знает, что я здесь!
Егор снова почувствовал, что его засасывает, как в болото, липкий чужой бред.
– Откуда тогда узнал про деньги? – зашептал Колодаев. Он по-прежнему смотрел одним глазом.
– Я искал, где вы маму похоронили, – сквозь зубы процедил Егор.
– Чью маму?
– Мою! Которую отец убил!!!
Наступило молчание. Глаз голубел в полумраке, точно рыба в мутноватой воде. Он как будто жил отдельной от Колодаева жизнью.
– Сомневаюсь, – неожиданно спокойным голосом сказал Колодаев. Глаз наконец-то моргнул.
– Чего?
– Вряд ли твой отец убил Нину. В день ее исчезновения он находился с нами.
Егор хотел сказать, что не надо ему впаривать эту фигню, он не купится. Но что-то заставило его промолчать. Колодаев говорил с легкой рассеянностью, как о фактах общеизвестных. А еще он перестал трястись.
– Когда Нина пропала, подозревали Юру. Разумеется. В таких случаях всегда считают виноватым мужа. Но если следствие ничего не нашло, значит, он действительно был чист. Хотя я тебя понимаю. Юра крайне неприятный человек. Даже отталкивающий.
«Сами вы отталкивающий!» – чуть не крикнул Егор, хотя считал точно так же.
– Значит, ты рыл в моем саду, потому
