Галия Мавлютова - Казнить нельзя помиловать
Кстати, Сергей Петрович так мне и не сказал, кто будет меня охранять на стадионе. Наверное, сиплый Ковалев, он, разумеется, тоже заядлый болельщик «Зенита». Пока Ковалев будет свистеть и сипеть нечто, вроде: «Зенит» — победит», — Галеев меня задушит и выбросит мои останки в Неву, благо далеко бежать не надо. Или воткнет мне нож в спину, я видел в одном боевике, как какому-то придурку в толпе сунули нож в спину. Он шел-шел с любимой девушкой, а двое притиснулись к нему и — раз, сунули нож. И убежали. А девушка осталась одна с этим придурком на платформе, потому что толпа куда-то исчезла и никого рядом с девушкой не оказалось. Она даже позвонить никому не могла, чтобы вызвать милицию, в то время мобильных телефонов еще не было. В конце фильма выяснилось, что придурок вовсе не придурок, а самый настоящий герой, каких еще поискать надо. А девушка потом очень переживала и всем бандитам отомстила, она достала автомат и всех пристрелила.
Я представил, как Юля стреляет из автомата в Рому Галеева, он падает, сначала на колени, потом всем телом брякается на пол, закрывается руками от автоматной очереди, но Юля все равно стреляет, потому что не может остановиться. Мне понравилась такая картинка, и я подумал, что женщина с автоматом выглядит весьма заманчиво. Особенно в моих фантазиях.
— Дэн! А я тебя жду, — окликнул меня Галеев.
Я вздрогнул от неожиданности. Рома стоял у киоска с цветами и улыбался во весь рот.
Он абсолютно не похож на кровожадную гринду. И тем более не похож на убийцу с ножом за пазухой, подумал я, краснея от стыда.
Надо же, придумал такую несуразицу, мало того, что цветные сны снятся, так еще и наяву страхи стали преследовать.
— Рома, ты давно ждешь? — развязно спросил я.
Наверное, таким тоном разговаривают преуспевающие люди в дорогих пальто от Версаче и воров в законе.
— Да нет, минут пять назад подошел. Я на машине. А ты где припарковался? Здесь столпотворение. — Рома обвел рукой прилегающую к стадиону площадь.
Везде шныряли фанаты в бело-синих галстуках, платочках, шапочках и париках. Особенно мне понравились парики, такие синие, с толстыми веревками вместо волос. Фанаты оккупировали проезжую часть, и автомобили непрерывно гудели, пытаясь прорваться сквозь толпу. Мне показалось, что фанаты висят даже на уличных фонарях, как гроздья винограда, так их было везде много. Омоновцы в бронежилетах с собаками и автоматами с трудом сдерживали наплыв любителей футбола.
Что-то в интонации Галеева меня насторожило, но я одернул себя: ведь Рома интересуется моей машиной потому, что парковаться около стадиона запрещено. Ничего криминального в его интонации нет, он умирает от любопытства, какая у меня марка машины. Чтобы ему соврать, господин Соврамши?
— Я без машины, вдруг пивка захочется дернуть. — Меня понесло не в ту сторону.
Со мной иногда случается, начинаю врать, отрядом ОМОНа не остановишь.
— А я с ментами вась-вась, — не удержался Рома.
Наверное, его тоже понесло в ту же сторону, теперь ничем не остановишь. У нас поколение такое — если у кого начинается процесс самоутверждения, можно подумать, что вы разговариваете с самим наследным принцем британской короны.
И там у него связи. И здесь свои люди, в общем, кругом одна родня. Рому занесло так, что я подумал, что у него «крышу» ветром сносит. Мы шли к проходу, оцепленному плотной стеной милиционеров настолько маленького роста, что я подумал, что они карлики. Северный ветер усилился. С Невы подуло таким холодом, что Ромина и без того дырявая «крыша» унеслась высоко в небо. Я поглядел наверх: авось, Ромина «крыша» за что-нибудь там зацепится. В небе болтался синий воздушный змей, засланный туда фанатами.
— Менты у меня вот где! — Галеев сжал кулак и поднес к моему носу.
Мне пришлось увернуться от кулака. Я надеялся, что до кровопролития у нас с ним все-таки не дойдет. Мои охранники настолько законспирировались, что я заподозрил Стрельникова в обмане.
— Менты — народ продажный, — продолжал философствовать Галеев. — Я их вот где держу!
Он опять сунул мне кулак куда-то в ухо. Я увернулся, подумав при этом, что в фильмах суют ножи в спину, а мне публично то в нос, то в ухо.
Толпа увеличивалась в размерах, а люди все прибывали. Я боюсь толпы, мне всегда кажется, что от нее надо убегать, а не вливаться в нее, становясь в какой-то отрезок времени жутко уязвимым. Если бы не приказ Стрельникова, ни за что не пошел бы на стадион. И футбол я не люблю, и за «Зенит» не болею. И не понимаю, почему нормальные сильные пацаны бегают по полю, как придурки. Особенно мне их жалко в мороз или в дождь. Все по домам сидят, а они бегают и бегают, как побитые, по полю. Наверное, им тоже хочется дома сидеть, но они все бегают.
Вообще-то, может, им нравится бегать по полю в мороз или в дождь. Кто их знает?
— Дэн, а у тебя есть связи в ментовке? — Галеев прямо огорошил меня своим вопросом. Можно было в кому впасть от этого вопроса!
— Ну, э-это, вроде есть, — замешкался я с ответом.
Сергей Петрович предложил мне вчера простой вариант, дескать, Галеев говорит, а ты молчишь. Он говорит, ты молчишь. Что-нибудь спросит, отвечай, импровизируй. С импровизацией у меня получилась напряженка, и я не знал, что нужно ответить Роме. Как всегда, выручила тетя Галя.
— У меня тетя работает в милиции.
— А кто она по званию? — разочарованно протянул Рома. Его не устраивала женщина как источник всемогущих связей.
— Подполковник.
Я вспомнил любимую тетю Галю и загрустил, почему она не возвращается из своей командировки?
— О-о, это круто! — обрадовался Рома. — А она тебе родная тетя?
— Нет, неродная. Подруга матери, они вместе учились.
— Тогда ерунда. Подруга — это подруга. Если бы родней приходилась, тогда другое дело. А ты футбол любишь?
— Не-а, — честно признался я.
Стрельников милостиво разрешил мне импровизировать сколько моей душе угодно. Можно вволю оттянуться.
— А зачем пошел? — удивился Рома.
— Ты же пригласил. — Я, в свою очередь, скорчил рожу, дескать, что тут непонятного?
Надо же — я думал, это Галеев втянул меня в опасную, преступную комбинацию, а он спокойно идет, развлекается, беседует на вольные темы. Всякие вопросы дурацкие задает.
— Не с кем больше пойти. — Рома помрачнел. — Понимаешь, с тех пор, как нас на практику отправили, все затихарились, никто на связь не выходит. Место работы все скрывают, как шпионы. Все так круто устроились, что не с кем пивка попить. Понимаешь?
— Понимаю.
Я посочувствовал Роме. Потому что мне и самому не хватало товарища майора Петрова, с которым можно рубать белых шашками на скаку. Неужели и у Ромы та же проблема? Мне всегда казалось, что у него много друзей, его все любят, он классно рассказывает анекдоты, девчонки от него просто тащатся. И вдруг выясняется, что Роме не с кем сходить на футбольный матч. Не с кем пива попить. Честно признаться, для меня это была сногсшибательная новость. Толпа сразу утратила свое опасное предназначение, все фанаты проявились, как на фотопленке. Они ходят сюда, чтобы скрасить свое одиночество, им тоже не с кем попить пива, не с кем порубать белых шашками… тьфу, в зубах навязло от этих белых шашек!
Я сплюнул с досады на самого себя.
Почему я решил, что Рома — убийца и преступник? Почему? Потому, что он подлил мне в коктейль клофелина?
Наверное, где-то прочитал или услышал, вот и решил приколоться перед девчонками: дескать, посмотрите, какая у меня фантазия.
И вообще я уже ничего не понимал. Рядом со мной шел мой однокурсник, веселый и грустный одновременно, одинокий и абсолютно не похожий на криминального героя-авантюриста. Сам я больше походил на киллера в своем пальто от вора в законе.
— Мне тоже никто не звонит, — пожаловался я Роме, имея в виду, конечно, что не звонит мне одна Юля.
Правда, Юля к нашему университету никакого отношения не имела. В глубине души я даже радовался тому, что она не звонит. Да и что звонить человеку, у которого совсем нет денег.
— Один ты за все время позвонил. Вот на футбол пригласил.
Мы уселись на низенькие кресла с желтыми фанерными спинками. Кресла были настолько низкими, что мы стали похожи с Ромой на старичков. Сидят себе такие старички, смотрят на футбольное поле, беседуют…
— Первый сектор. Здесь всегда Миша Боярский сидит, у него абонемент, — похвастался Галеев. Будто Миша Боярский ему и сват и брат одновременно.
Приблизиться к великим любой ценой, даже на стадионе, — заветная Ромина мечта. — А тебе я позвонил потому, что ты собирался застраховать свой домик в деревне. У меня, понимаешь, есть бизнес-план. Если я найду десять клиентов за практику, мне светит хорошее место в этой компании. Вот я и решил, дай, думаю, отыщу Дэна. А твой телефон дала твоя мамуля. Она так обрадовалась, что я тебя разыскиваю.
