Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов

— Зачем вы мне это говорите? — неприязненно спросила «надежда и опора нашей науки».

— Просто хочу узнать, как вы к этому относитесь.

— Я патриот.

— Это здорово, — прощебетала Лиана, — значит, еще одна Нобелевская премия останется в стране.

Студент покосился на придурочную журналистку. Ломает комедию или нет? Вроде непохоже.

— Вообще-то Нобелевскую премию математикам не вручают.

— Почему?! — расстроилась Лиана.

— Потому что невеста Нобеля сбежала к математику. И он решил премию для математиков не учреждать.

— Какая жалость… — Лиана решила сменить вектор беседы. — А вы где-то уже работаете помимо учебы? — спросила она легкомысленным тоном.

Дмитрий заколебался:

— Ну… Это личный проект, связанный с программированием.

Ага, подумала Лиана, личный проект, как же.

— Может, расскажете подробней?

— Мы с моим приятелем делаем специальные компьютеры для… — Он запнулся. И кажется, уже жалел, что начал говорить.

— Для кого же? — улыбаясь, спросила Лиана. И тут ее ждал сюрприз.

— Для слепых.

— Вы шутите, наверно?

— Черт, зачем я сказал?.. Не пишите об этом, ладно?

Но теперь в Лиане по-настоящему проснулась журналистка.

— Расскажите, пожалуйста!

Дмитрий подумал и сказал:

— Каждый месяц я приношу в университет отчет о практике. Так как тут у нас интересуются, чего студент может добиться сам, без помощи всемогущественной Бауманки.

— Вы что же, не расскажете о слепых? — удивилась Лиана.

Он покачал головой.

— Но почему?!

— Просто не хочу.

Может, просто врет, с надеждой подумала она. Сболтнул, а теперь не знает, как продолжить.

— Не трудно совмещать учебу и работу? — деланно равнодушно поинтересовалась Лиана. По этому поводу у нее была вполне конкретная инструкция от Дениса: прозондировать, чем занимаются студенты Бауманки — любители ночных приключений. Конечно, рассчитывать получить буквальный ответ было бы слишком наивно, но тут любая косвенная информация могла иметь значение.

— И к знаниям, и к работе я отношусь очень трепетно, — заверил серьезный молодой человек. — А все остальное человек всегда может совместить, как, например, сейчас. Вот мы замечательно проводим время, правильно? И мне, математику и зубриле, конечно, трудно представить, что вы сейчас находитесь на работе.

Через двадцать минут Лиана была у Дениса.

— Ну и жук, — сказал Денис, прослушав диктофонную запись разговора. — Впрочем, детка, все это большого значения уже не имеет. Пятно на шее, говоришь, было?

— А то, — заверила Лиана. — Уж я-то в таких вещах разбираюсь.

— Ладно, установлю за ним наблюдение.

Через сорок минут после этого разговора Филя Агеев получил инструкцию сняться со своего наблюдательного поста на Арбате и прилепиться к Дмитрию Либину. А Денис послал фотографии Дмитрия Либина Турецкому по электронной почте.

Александр Борисович был в это время у себя в Генеральной прокуратуре, в присутствии Меркулова, отчитывался перед шефом об оперативной работе, проводимой в отношении Стасова. Перед разговором с генеральным Турецкий на всякий случай связался с Грязновым.

— Слава, без новостей?

— Я бы сразу сообщил, будто ты не знаешь. Роем землю, но никаких следов.

— А к Мелешко ты обращался?

— Ну да…

— Что же ты молчишь? — возмутился Турецкий. — С меня сейчас три шкуры спустят, а он…

— А Нечего тут говорить! — разозлился и Вячеслав Иванович. — Его тоже нигде нет, этого большого государственного мужа. Не то в отпуске, не то на больничном.

— И слава богу, — вздохнул Турецкий с облегчением. — Может, разберемся с Стасовым до его появления.

Положил трубку и пошел к генеральному. Меркулов был уже там.

…Генеральный хмуро покивал и попросил по-прежнему держать его в курсе. Ни про своих детей, ни про чужих историй не рассказывал. Шкур спускать не стал. И вообще он был какой-то уставший, словно бы невыспавшийся.

Когда вышли от генерального, Меркулов шепнул Турецкому:

— Саша, если ты его не найдешь, быть беде.

— Костя, — поморщился Турецкий, — ты-то хоть не дрейфь, не в первый же раз.

— Мне-то как раз ничего не грозит, но тебе точно не поздоровится. Генерального снимут, и тебя в связке с ним — заодно.

— С чего ты взял? — изумился Турецкий.

Меркулов завел его за угол.

— Это уже было озвучено на самом серьезном уровне.

— То есть? — Турецкий непонимающе уставился на Константина Дмитриевича. — Подожди, что происходит? Опять этот его родственничек на нас наезжает? Мелешко?

— Не совсем так.

— Тогда расскажи как!

— Вчера вечером Стасов звонил в администрацию президента. Звонок снова не смогли отследить и страшно переполошилилсь. Генеральный не стал тебе об этом говорить.

— Серьезно?! — выпучил глаза Турецкий.

— Серьезней некуда. Стасов сказал, что они все там — в администрации — неправильно дышат, и вот он приедет и наведет порядок.

— Что неправильно делают? Дышат? — Турецкий засмеялся. — Может, он йоге их научить хочет?

— Смешного тут мало, — укоризненно заметил Меркулов.

— Извини, Костя, но я так не думаю. По-моему, очень смешно. Кроме того, мы-то в чем виноваты? Пусть фээсбэшники этим занимаются, кремлевская служба безопасности и все остальные придурки, которым за это деньги платят! Они же там, наверно, мышей не ловят. А иначе откуда у него все эти телефоны вообще? Может, от Мелешко?

— Мелешко тут ни при чем. Но не волнуйся, на орехи всем достанется.

Турецкий махнул рукой: мол, плевать, как будет, так и будет — и пошел к себе в кабинет.

Через несколько минут позвонил Денис Грязное и рассказал об «интервью» со студентом матфака Либи-ным. Подчеркнул, что Щербак, который следил за братом Жени Земляникиной, Константином, ни разу их вместе не видел. Точнее, он вообще Либина ни разу не видел.

Продолжая разговаривать с Денисом, Турецкий вошел в Интернет и выкачал почту — фотографии. Либина сразу узнал. Это, без сомнения, был один из двух ночных хулиганов. Значит, боксер, подумал Александр Борисович. Ну-ну.

— Сан Борисыч, а как быть со вчерашним письмом? Отсканировать и прислать вам по электронной почте? Факсом?

— С ума сошел? В сейф спрячь. Я после обеда к тебе приеду. Кстати, а что с Бондаревой-Рапановой, ничего не слышно?

— Нет, Сан Борисыч, никаких следов, как сквозь землю провалилась. И вообще, какая здесь связь, не пойму.

Текст из конверта, опущенного в почтовый ящик частного охранного предприятия «Глория»:

«…Под зомбированием подразумевается форсированная обработка подсознания человека, благодаря которой он теряет направляющий контакт со своим прошлым и программируется на безоговорочное, притом неосознаваемое подчинение приказам своего хозяина. Мы различаем «жесткое» и «мягкое» психопрограммирование, причем «жесткого» зомби нередко удается определить по «экстерьеру» и манере поведения (отрешенность на лице, не соответствующая выражаемым в словах эмоциям, необычность цвета белков глаз, вялые интонации голоса, неправильная речь, отсутствие способности сосредоточиться, замедленность реакций и провалы в памяти, нелепая стереотипность поведения), тогда как «мягкий» зомби, по существу, ничем не отличается от всех других людей.

Профессиональное зомбирование по «мягкой» категории чрезвычайно сложно и требует досконального изучения психофизиологии объекта, использования специальной медицинской и компьютерной аппаратуры, задействования кодировщиков-гипнотизеров, виртуозно владеющих техникой многоступенчатого гипноза.

Метод 1

— персону изымают из ее прежней среды, контакты с которой полностью прерываются;

— режим дня должен целиком противоречить ее прежним привычкам;

— активно провоцируется недоверие ко всем, кто жертву окружает (ее нагло обманывают, на нее подло доносят, ей злобно угрожают);

— осуществляются непрерываемые акции дискредитации (подтасовка, высмеивание) всего, чем человек дорожит;

— диета преимущественно углеводная и безбелковая, с подмешиванием отупляющих сознание препаратов (аминазин) и обязательным недосыпанием;

— по достижении состояния тупого безразличия проводится необходимое кодирование приемами активного внушения или гипноза.

Метод 2

Этот вариант слагается из трех последовательных ступеней, таких, как:

— промывание мозгов (очистка памяти от некогда ею воспринятого, ломание временно-пространственных ориентиров, создание безразличия и к прошлому, и к будущему);

— словесное кодирование (активное воздействие на психику, в которую внедряют определенные идеи и представления);

— закрепление (контроль усвоенности внедренного).