Джон Гришэм - Последний шанс

Фабрицио согласился играть за восемьсот евро в месяц.

Синьор Брункардо оценил предложение Рика помочь команде, но отклонил его. Он был человеком слова и не захотел уменьшать зарплату игроку.

Ко времени тренировки в среду «Пантеры» уже знали обстоятельства возвращения Фабрицио. Чтобы исключить нежелательное проявление эмоций, Сэм заранее организовал встречу Нино, Франко и Пьетро со звездой-принимающим и объяснил, как обстоят дела. Больше всех возмущался Нино, в красках расписывая, как переломает Фабрицио ноги, если тот еще хоть раз позволит себе такой фортель и уйдет с поля. Принимающий с радостью со всем согласился, включая перспективу потерять конечности. Он заявил, что не доставит никаких проблем, ждет не дождется возможности играть за любимых «Пантер» и сделает все для победы.

Перед тренировкой Франко обратился к команде и подтвердил слухи. Большинство «Пантер» приняли новость без энтузиазма, но возражать никто не стал. А некоторые безразлично пожали плечами: если малый нашел способ заработать, почему бы и нет?

— Надо, чтобы люди привыкли, — сказал Сэм квотербеку. — Победа изменит все. Если команда завоюет Суперкубок, они станут носить Фабрицио на руках.

В раздевалке появились листы бумаги. Рик надеялся, что писанина Чарли Крея не выйдет за пределы Соединенных Штатов. Но он ошибся. Благодаря Интернету кто-то прочитал статью, распечатал и размножил, и теперь ее изучали его товарищи по команде.

По просьбе Рика Сэм предложил футболистам не обращать внимания на эту чушь. Обычное бумагомарательство стремящегося к популярности неразборчивого в средствах американского репортера. Но игроки расстроились. Они любили футбол и играли ради удовольствия. Так с какой стати их высмеивают?

Большинство переживали за своего квотербека. Выгнать из лиги и из страны — и без того несправедливо, а продолжать преследовать в Парме — особенно жестоко.

— Сочувствую, Рик, — сказал ему Пьетро, когда они выходили из раздевалки.

Из двух римских команд «Моряки» Лацио[30] традиционно считались более слабыми. Они проиграли первые три встречи в среднем с разрывом в двадцать очков и ни в одном из матчей не проявили боевого задора. «Пантеры» жаждали победы, и четырехчасовая поездка на автобусе на юг не показалась им утомительной. Стояло последнее воскресенье апреля. Небо затянули облака, воздух прохладный — идеальный день для игры в футбол.

Стадион располагался в безбрежном пригороде древней столицы — во многих милях и столетиях от Колизея и других прекрасных развалин. По внешнему виду поля стало ясно, что им пользовались лишь для тренировок, да и то в дождь. Травяное покрытие было чахлым, а местами вовсе отсутствовало, замещенное серой грязью. Линии разметки проводил то ли пьяный, то ли калека. Убогие трибуны-«отбеливатели»[31] могли вместить не больше двух сотен болельщиков.

Фабрицио уже в первой четверти игры отработал свою апрельскую зарплату. Футболисты Лацио не видели его на видеозаписи и не имели представления, на что он способен. И когда их защита опомнилась, он принял три длинных паса и «Пантеры» повели со счетом 21:0. При таком перевесе Сэм решил при каждом розыгрыше применять блиц,[32] и защита «Моряков» сникла. Их квотербек, итальянец, ощущал давление еще до того, как происходил отрыв мяча.

Действуя из-за линии схватки, Рик, не рискуя, просчитывал маневры защиты противника и рукой указывал Фабрицио направление. Затем без помех занимал позицию и дожидался, когда принимающий закончит петлять по полю и откроется. Это был огонь по пристрелянным целям. К середине матча «Пантеры» выигрывали со счетом 38:0. Жизнь снова показалась им прекрасной. Они смеялись и веселились в крохотной раздевалке, не обращая внимания на Сэма, который пытался пожурить их за какие-то мелкие просчеты. В четвертой четверти вперед пошел Альберто, и Франко бушевал на поле. У всех сорока игроков форма была в грязи.

На обратном пути футболисты на все лады поносили «Львов» Бергамо. Пенилось пиво, разудалые песни становились все громче. Могучие «Пантеры» больше не сомневались, что Суперкубок достанется им.

Чарли Крей сидел на открытых трибунах с болельщиками команды Лацио и во второй раз наблюдал, как в Италии играют в футбол «американо». Репортаж о состоявшемся на прошлой неделе матче «Пантер» против Болоньи был настолько хорошо принят в Кливленде, что издатель попросил его задержаться еще на неделю и написать новую статью. Египетский труд, но кому-то же надо это делать! Он провел за счет газеты пять незабываемых дней в Риме. И теперь считал себя обязанным расплатиться за небольшой отпуск очередным наскоком на своего любимого «козла».

Материал получился таким:

«Рим, Италия. Оправившись от двукратного поражения, свирепые „Пантеры“ из Пармы под предводительством меткого Рика Доккери вытряхнули душу из не знающих побед „Моряков“ Лацио. Это был решающий матч в рамках итальянской версии НФЛ, и „Пантеры“ взяли верх со счетом 62:12.

Выступая перед двумястами шестьюдесятью одним болельщиком на стадионе, который больше напоминал заброшенную каменоломню, „Пантеры“ и Рик Доккери только в первой половине встречи передали пасов больше чем на 400 ярдов. Умело расчленив защиту, которая еле двигалась, не понимала, что делает, и боялась вступать в контакт с противником, Рик Доккери продемонстрировал класс: свою снайперскую руку и способность принимающего Фабрицио Боноззи передвигаться по полю. Господин Боноззи по крайней мере дважды сделал такой умелый обманный финт, что защитник буквально выскочил из обуви. Вот такой уровень игры в итальянской НФЛ.

В четвертой четверти мистер Боноззи устал бегать за очками в зачетную зону противника (где уже побывал шесть раз). А у Рика Доккери от бесконечных пасов, видимо, заболела рука.

Болельщики „Браунс“ изумятся, узнав, что вторую игру подряд он не отдал противнику мяч. Удивительно, не правда ли? Но клянусь, все так и было. Видел своими глазами.

Одержав победу, „Пантеры“ получили возможность продолжать борьбу за первое место на чемпионате Италии. Хотя здесь, в Италии, до этого никому нет дела.

Болельщики „Браунс“ должны благодарить судьбу, что на свете существуют такие лиги, в которых отбросы вроде Рика Доккери могут играть вдали от мест, где футбол людям небезразличен.

Что бы Рику Доккери подыскать такую лигу год назад! Я чуть не плачу, задаваясь этим мучительным вопросом. Чао!»

Глава 19

Автобус въехал на автостоянку стадиона «Ланфранчи» в три с небольшим утра. Большинству игроков предстояло через несколько часов выйти на работу. Сэм громогласно разбудил спящих и отпустил команду на неделю. В следующие выходные игр не было. Футболисты, тяжело ступая, выходили из автобуса, разбирали снаряжение и уходили домой. Рик подвез Альберто, проехал через центр Пармы, не встретив ни одной машины, и припарковался у тротуара в трех кварталах от дома.

Через двенадцать часов его разбудил мобильный телефон. Арни был краток, как всегда:

— Дежа-вю, приятель. Ты видел сегодняшнюю «Кливленд пост»?

— Нет. Слава Богу, мы эту газету здесь не получаем.

— Зайди на сайт в Интернете. Этот червь вчера присутствовал на игре в Риме.

— Не может быть!

— Боюсь, что так.

— Снова статья?

— И не менее мерзкая, чем в прошлый раз.

Рик провел ладонью по волосам и попытался вспомнить болельщиков Лацио. Малочисленные зрители расселись по видавшим виды скамьям на открытых трибунах. Нет, у него не было времени рассматривать лица, к тому же он понятия не имел, как выглядит Чарли Крей.

— Ладно, прочитаю.

— Сочувствую, Рик. Это совершенно ничем не оправданно. Если бы я считал, что будет прок, то позвонил бы в газету и поднял бучу. Но уж больно им понравилось потешаться над тобой. Лучше не обращать внимания.

— Если он объявится в Парме, я сверну ему шею. Здешний судья — мой приятель.

— И будешь прав! Ну, до скорого.

Рик нашел диетическую содовую, быстро принял холодный душ и включил компьютер. Через двадцать минут он влился в поток машин на своем автомобиле и ехал, переключая передачи четко и без всяких усилий, как заправский итальянец. Трей жил к югу от центра в квартире на втором этаже старого дома, который строили с намерением втиснуть на каждый квадратный метр как можно больше жильцов.

Американец лежал на диване, задрав ногу на подушки. Маленькая каморка напоминала мусорную свалку — грязные тарелки, пустые картонки из-под пиццы, банки из-под пива и содовой. Телевизор показывал повтор «Колеса фортуны», из стереосистемы в спальне доносились звуки старой мелодии группы «Мотаун».

— Принес тебе сандвичи. — Рик положил пакет на заваленный кофейный столик. Трей взмахнул пультом дистанционного управления, и телевизор умолк.