Никита Филатов - Танец с саблями
- Тогда слушайте... коллега. Я тоже не должен был этого говорить, но раз уж так получилось - слушайте! Вы знаете что-нибудь о введении единой европейской валюты?
- Насчет евроденег? Только то, что было в газетах.
...Через некоторое время они приблизились к некоему подобию компромисса. Дэльфин прошлась по комнате и вернулась к ставшему уже привычным месту на Виноградовской постели:
- Хорошо, пусть пока так и будет. Но я должна перепроверить то, что вы сообщили!
- Собственно, для этого я вам все и рассказал.
- Все? - поиграла бровями собеседница.
- Все, что имеет отношение к делу.
- А какие гарантии...
- Да что все об одном и том же! У меня тоже нет уверенности... И если уж на то пошло, это я играю на чужом поле - вы-то дома, верно?
- Ладно. Когда мы встретимся?
- Когда у вас или у меня возникнет такая необходимость. Хотя... - от табачного дыма и нервного напряжения начинала побаливать голова, пора было в душ и спать. Но в конце концов, он не был бы мужчиной, если хотя бы не попытался:
- Полагаю, официальная часть закончена?
- Да, пожалуй, - кивнула девушка напротив. Нельзя сказать, что она была красива, но определенный шарм, безусловно, присутствовал. Кроме того, сказывался элемент экзотики.
- Тогда, может быть, нам... - Виноградов не имел опыта флиртов с иностранками, поэтому отсутствие словарного запаса пытался компенсировать игрой глаз и мимикой.
Тем не менее, Дэльфин его поняла:
- Вы имеете в виду секс?
- В некотором роде, - неожиданно для самого себя смутился Владимир Александрович. Сказывалось воспитание - майор вырос в стране, где ещё лет пятнадцать назад импортные презервативы путали с жевательной резинкой, а слово "минет" писалось с мягким знаком в середине.
- В некотором роде... - задумчиво повторила незваная гостья. Странный вы народ, русские! Я же ясно сказала, ещё в самом начале и про астурийский сыр, и про расстройство желудка. Вы не поняли?
- Нет, - честно признался Виноградов. И глядя, как за Дэльфин закрывается дверь пробормотал, скорее для собственного успокоения сакраментальное:
- Не очень-то и хотелось...
* * *
Первым делом Владимир Александрович открыл форточку. Потом разделся до гола. Потом принял контрастный душ...
И только после этого почувствовал, что голоден.
Что бы там ни утверждали ученые теоретики, думать надо на сытый желудок. На часах было начало второго - не то, чтобы рано, но и не слишком поздно. В самый раз для легкого ужина по здешним фестивальным меркам.
И плевать, что голодный волк быстрее бегает! На то они, как говорится, и волки...
Виноградов достал из пакета свежее белье, и неожиданно понял, что все-таки беспокоило его в течение долгой беседы с француженкой. Телефон! Очаровательной Габриэле и её спутнику, прежде чем подняться в номер, необходимо было для приличия позвонить: а вдруг хозяин возьмет трубку? Но телефон молчал - и до, и после...
Владимир Александрович шагнул к аппарату и потянул за шнур. Так и есть: вилка вынута из розетки, а на шурупах белеют свежие следы от чего-то острого.
Вот ведь проказница! Неизвестно, насколько тщательно и профессионально Дэльфин обследовала номер в поисках чужих "закладок", но свою она явно оборудовать успела. Возвращение хозяина помешало привести все в рабочий вид, однако идеальных шпионов не бывает... Тем более, что отключенный телефон всегда можно обьяснить дополнительной защитой от прослушивания.
А если это не её работа?
Если, к примеру, до прихода девицы все уже так и было: молчащий аппарат, шнур за кроватью? Приготовлено специально для русского идиота, который непременно заметит непорядок и захочет поковыряться. Или даже просто сунет вилку в розетку, а там контактики замкнутся - и привет, рванет так, что мало не покажется! Кусочка пластида вполне хватит, если и не убить, то покалечить: ручки, ножки, глазки...
Сразу стало как-то зябко. Виноградов поежился, подошел к окну и закрыл форточку. Потом оделся, косясь на телефонный провод: сволочи!
С другой стороны - вряд ли. Гостья уверяла, что осмотрела все, а такую приманку она при всем желании не могла не заметить. И обязательно сунула бы внутрь свой любопытный женский нос...
Или нет? Может, обостренное чувство опасности, выработавшееся у Владимира Александровича за долгие годы ошибок, неудач и кровавых потерь давно уже преподается в полицейских академиях и разведшколах Европы? В качестве какого-нибудь обязательного курса - с математическими таблицами, картинками и тестами лучших психологов... Было бы обидно - за свой опыт майор заплатил слишком высокую цену. Да пошли они все! Виноградов решительным жестом воткнул телефонную вилку на место.
И ничего плохого, естественно, не произошло... Ожившая трубка ответила длинным, басовитым гудком. Владимир Александрович вытер тыльной стороной ладони пот со лба, потом обтер о штаны и сами достаточно влажные руки:
- Так твою мать... перемать... разэдак! - пусть слушают, козлы драные, как в извращенной форме поступает с их родными и близкими рассерженный русский человек.
Жаль, что только на словах... Виноградов опять отключил телефон, достал из кармашка сумки перочинный ножик и аккуратно отделил крышку розетки: вот она, малышка! Крохотная, красивая, с приличным радиусом передачи и главное - питается прямо от сети.
Владимир Александрович и сам предпочитал такие, но в период его частносыскной деятельности хорошая электроника стоила дорого... Поэтому и тогда, и после восстановления в органах приходилось довольствоваться моделями попроще.
- Ку-ку, мадмуазель! - зачем-то сообщил Виноградов радиомикрофону. Затем аккуратно отсоединил его, и с болью в сердце спустил в унитаз.
После чего, с чувством глубокого удовлетворения, восстановил телефонную розетку в первозданном виде.
Снова дало о себе знать чувство голода - на этот раз вместе с абсолютно естественным желанием выпить. Майор проверил наличие бумажника, на всякий случай переложил отдельно паспорт и потянулся за ключами...
По дороге из номера в ресторан с ним ничего не случилось.
- Буэнас ночес... - Действующие лица и исполнители находились на сцене. Как пишется в пьесах: "явление восьмое - те же, и Виноградов".
Опять , как и прошлым вечером, было шумно, весело и накурено до головокружения... На этот раз тон задавал отчаянный публицист Пако Игнасио Тайбо - кумир либеральной испаноязычной интеллигенции и душа фестиваля.
Сидя во главе огромного, во всю длину ресторана, стола, он одной рукой отбивал такт, а другой темпераментно дирижировал сводным интернациональным хором собравшихся. Пели нечто озорное и чуть-чуть похабное, вроде русских частушек - это ясно отражалось на лицах и в жестах участников вечеринки.
За мелодией особо даже не следили: главное, чтоб получалось громко и выразительно...
- О, русский! Присоединяйтесь. - По мере продвижения от дверей видимость улучшалась - и первой выплыла из табачного дыма розоватая физиономия господина Юргенса.
- Айн момент! - Владимир Александрович поискал глазами недавнюю собеседницу:
- Бон суар, Дэльфин!
Француженка сидела поодаль, между двумя богемного вида соотечественниками и услышав приветствие майора ограничилась ни к чему не обязывающим воздушным поцелуем.
- Садись... - с бесцеремонностью пьяного немец потянул Виноградова за рукав. А когда тот сел на попавшийся рядом свободный стул, прошептал почти на ухо:
- Осторожно. Ни слова, понял?
- Нет, но я не хочу пива, старина! - отодвинулся Владимир Александрович.
Как раз вовремя, чтобы подоспевший официант услышал только эту его абсолютно уместную реплику:
- Сеньор?
Виноградов принял меню и попытался изобразить гурмана. Сделать это оказалось достаточно сложно - все названия были красивыми и вызывали обильное слюноотделение:
- Муй бьен! - похвалил майор неизвестно кого и горячее выбрал, сообразуясь в первую очередь с ценой.
Из выпивки он заказал "куба либре" покрепче, и оказался не одинок пользуясь случаем, немец тоже громко попросил себе ещё один ром с колой. Перекричать поющих ему не удалось, но расторопный официант понял, кивнул и скрылся куда-то в сторону бара.
Массовый гогот увенчал очередной куплет озорных астурийских "частушек"... Возбужденная публика все же решила дать себе передышку требовалось срочно утолить жажду, и пение сменилось бульканьем из десятка бутылок и дружным стекольным звоном.
- Ледиз энд кабальерос..!
Уже наполнивший вином свой бокал затейник Пако начал цветистый, многоэтажный тост на невообразимой смеси английского с испанским, и в этот момент Владимир Александрович увидел, наконец, "сладкую парочку": пресс-секретарь "Черной недели" и не в меру любопытная красавица Габриэла устроились, оказывается, почти напротив.
- О-ла! - помахал он им рукой.
Впрочем, любезное приветствие было истрачено впустую - итальянка и её приятель слабо реагировали на внешние раздражители. Судя по всему, обоим вполне хватало друг друга...