Галина Романова - Обмани меня красиво
Так и не дождавшись внимания с ее стороны, Сашка все же начал разговор, который переговорил в лицах раз, наверное, сто, сидя в камере. Больше всего он боялся, что она из чистого упрямства не захочет ему помочь. Он такой вариант предвидел и напридумывал массу разных способов уговорить ее послушаться. Но Лизка и тут его удивила…
— Ты не дура и, надеюсь, понимаешь, что никакой это не несчастный случай. Звонаря столкнули, это не обсуждается, — быстро проговорил Новиков, не забыв пару раз оглянуться. — Этот добряк следователь намекнул, что мне несказанно повезло и все такое…
— И что? — Они как раз дошли до своего подъезда; не торопясь входить в дом, Лиза прислонилась к подъездной двери и хмуро посмотрела на Новикова. — И что ты мне хочешь сказать? Как тот добряк следователь, настоятельно посоветуешь не соваться никуда, а сидеть тихо-тихо? Так, что ли, Новиков?
— Ну… я вообще-то думал… — Он опешил от такого наскока и лихорадочно соображал теперь, как перейти ко второй, более важной части хорошо продуманного заранее разговора.
— Даже и не думай! Я не собираюсь… — Лиза нарочно сделала паузу, чтобы помучить бестолкового Сашку, который хотел заполучить ее в союзники и теперь переминался с ноги на ногу, не зная, как сказать ей об этом. — Ладно, Новиков, не парься. Я все давно поняла, и я на твоей стороне.
— Это на какой? — на всякий случай решил он уточнить, боясь поверить в удачу.
— На той самой! Что, думаешь, мне не интересно узнать, за что ОН Звонарева с обрыва сбросил? — Лиза невольно улыбнулась откровенной Сашкиной радости. — Теперь мы, Сашка, с тобой по одну сторону баррикад. Но у меня есть одно крохотное условие.
— Любой каприз! — Сашка стукнул себя кулаком прямо в центр грязной эмблемы на запыленной куртке.
— Пока мы с тобой будем играть в сыщиков, ты не будешь больше ко мне лезть со своими щенячьими нежностями: никаких рук, никаких поцелуев и так далее и тому подобное. Если хоть раз ты позволишь себе вольность, я пошлю тебя и всю затею к черту. Понял?! — Лиза очень сурово смотрела на бедного Сашку, которого ей было по-настоящему жаль в настоящий момент, но уступать свои позиции было нельзя.
— Понял, не дурак. — Он поднял голову вверх и с тоской посмотрел на свои окна. — Как представлю, что сейчас Степка скажет, так жить не хочется…
— Не переживай. Степка твой на твоей стороне и сильно буйствовал на предмет ментовского беспредела. На этот счет можешь быть спокойным. Его, кстати, и дома-то почти не бывает, сегодня с утра опять укатил куда-то…. Ладно, пошли, что ли, по домам. А то мать сейчас того и гляди в окно вывалится: четвертый раз выглядывает.
Они зашли в подъезд и молча начали подниматься вверх по ступенькам. Было видно, что недавно здесь побывала уборщица: из углов исчезли окурки с пивными пробками и пахло прибитой пылью.
— Блин, как хорошо дома, — задумчиво пробормотал Сашка, останавливаясь у своей двери. — Только там это понял. Думал, не дождусь, когда выпустят…
Лиза подозрительно покосилась на дверной «глазок» своей квартиры. Наверняка мать стоит за дверью и подслушивает. После случившегося в походе та стала на редкость подозрительной и контролирует теперь каждый ее шаг. Сказать бы ей, что раньше надо было проявлять такую прозорливость, да язык ни за что не повернется. Это только ее, Лизина, тайна. Ну, и еще Сашкина, наверное. Сашка не выдаст, в этом можно быть уверенной, так же как в том, что завтра наступит новый день. Ну а ОН… ОН наверняка уже и думать забыл о ней. У НЕГО теперь новые проблемы, новые горизонты, новые знакомства. А знакомство с ней ОН стряхнул с себя, как стряхивают с ног дорожную пыль.
— А ты… — Лиза понизила голос почти до шепота и прислонилась спиной к своей двери, загораживая «глазок». — Саш, ты вот ответь мне, а ты способен убить ради меня?
— Что это ты вдруг? — Он успел вставить ключ в замок и уже почти открыл свою дверь, когда его настиг ее вопрос.
Сашка повернулся к ней и недоуменно заморгал, ожидая продолжения.
— Ну… ответь, ты вот говоришь, что любишь меня, так?
Ей нужно было именно сейчас, именно в эту минуту получить от него нужный ответ. Тот самый ответ, который должен был ей все разъяснить. Она ведь так много думала обо всем. И даже, кажется, все сумела понять. Сейчас все зависело от Сашки. Не от него, нет, от его ответа. Если он скажет именно то, чего она ждет, то тогда все сразу встанет на свои места.
— Ну люблю, и что! — произнес Новиков как-то не очень уверенно, а уши тут же загорелись; чудак тоже…
— Ну вот! Если любишь, то ради меня способен убить человека? — Его смущение Лизе почему-то не казалось теперь смешным, а даже наоборот — понравилось.
— Смотря за что, — начал Сашка осторожно и тут же прищурился: — Ты куда это клонишь, не пойму? Хочешь оправдательный мотив найти для этого козла?!
— Нет, чудной ты! Нет, конечно! — Лиза замахала на него руками. — Вот ты представь ту самую ситуацию, только с точностью наоборот. Мы… с тобой, да? А ОН — это ты, да? Представил?
— Ну! — Сашка засунул ладони себе под мышки и закачался с носка на пятку. — Представил, допустим, и что?
— Вот ты способен был бы тогда для того, чтобы подставить ЕГО, сбросить Серегу с обрыва? Или что-то такое гадкое сделать, чтобы навредить сопернику? — Лиза так волновалась, что у нее взмокла спина. Хотя, может быть, это мать высверливала в ее спине дырки своим любопытствующим взглядом.
— Долго думала? — Новиков фыркнул так возмущенно, что сразу стало ясно — нет, ни за что он так не сделал бы. Он мог бы и не говорить дальше ничего, но он продолжил развивать свою мысль: — Я бы его вызвал тогда «раз на раз» и морду бы ему, козлу, набил бы. Хотя… хотя, может, и не стал бы, ведь тут все зависит прежде всего от женщины. В этом деле кулаки и подлость не помощники.
— Считаешь, что он сподличал? — продолжала настаивать Лиза.
— А ты считаешь, что нет? — возмутился Сашка громко.
Его возмущенному возгласу вторил вполне объяснимый шорох за дверью Лизиной квартиры. Так, значит, мать «на объекте», как и предполагалось. Хотя это вполне мог быть и отчим. По времени у него сейчас как раз обеденный перерыв. Мог, так сказать, и он проявить вполне здоровый интерес к делам падчерицы. Тем более что ее персоной с некоторых пор начали интересоваться представители органов внутренних дел. Тьфу ты, господи, гадкое какое название! Просто с души воротит!
— Да он всех бы там с обрыва перекидал, лишь бы ему хорошо было! Козел! Нет, пожалуй, Сальникову бы оставил. Он на ее сиськи там пялился, я заметил, — Сашка звучно сплюнул себе под ноги. — А ты куда вообще клонишь-то? В какой связи меня с ним запараллелить хочешь? Я не такой идиот, чтобы из-за бабы людей гробить.
— Вот! — Лиза обрадованно вскинулась. — Вот к чему я и клоню, Саша! Если даже ты на такое не способен ради чистой и искренней любви ко мне, если, конечно же, ты не треплешься, то уж такой расчетливый и хитроумный человек, как ОН, и вовсе!..
— Подожди! — Сашка набычил голову и какое-то время сверлил ее таким взглядом, что ей впору было провалиться сквозь все лестничные пролеты прямиком в преисподнюю. Потом, повернув ключ в замке, распахнул свою дверь и почти втащил ее туда за рукав джинсовки. — А ну-ка, давай зайдем.
Они вошли в полутемную прихожую и несколько минут молча прислушивались. Нет, Степки точно дома не было. Тикали лишь часы на серванте и цокала вода о дно раковины в кухне.
Лиза посмотрела себе под ноги. У входа, аккуратно сложенная, лежала половая тряпка, пол сиял чистотой — чувствовалась Степкина рука, когда он бывал дома, то придраться было не к чему. Она сбросила с ног кроссовки и пошла в комнату. Сашка еще какое-то время шуршал в прихожей казенной курткой, чем-то громыхал и долго чертыхался.
Потом зашел и с заметным облегчением рухнул на диван.
— Как хорошо дома, блин! — почти простонал он, потом повернул голову в ее сторону и потребовал: — Ну, давай излагай свою мысль. А то орем на весь подъезд, как два дурака. Там мать твоя под дверью, наверное, вся издергалась в догадках. — Так что там у тебя за соображения насчет его мотивов? — Сашкина рука, до сего времени лежавшая на спинке дивана, как-то так незаметно сползла ниже и нашла себе место на ее плече, а пальцы тут же принялись теребить ее волосы.
— Начинаешь? — Лиза ехидно прищурилась. — Ты же обещал!
— А я че?! Я же ничего не делаю! — Его глаза совершенно целомудренно округлились. — По волосам погладить уже нельзя?
— Ладно, черт с тобой, по волосам можно. — Она тряхнула головой, выпростала застрявшие за воротником куртки пряди волос и начала излагать совершенно сумасшедшую на первый взгляд теорию.
Она говорила минут пять. Хорошо говорила, складно, попеременно подкрепляя свои доводы фактами и загибая при этом свои тоненькие пальчики. Сашка все это время слушал, не перебивая и внимательно поглядывая в ее сторону. Руку с ее волос он так и не убрал.
