Евгения Михайлова - Спасите наши души
Нине временами чудилось, что ее сердце превращается в кровавую рану. Столько открытий она себе позволила. Она никогда не думала о том, почему с ее сыном произошло то, что произошло. Какой-то генетический сбой, ее женская, материнская неполноценность или прямая вина?.. С тех самых пор, когда она перестала завязывать косынку на абажур и рассказывать сыну книжки, – с тех давних пор она просто уходила по выжженной тропе от своего единственного счастья. Такого огромного, что на него нельзя было даже оглянуться, чтобы не умереть от сожаления. И вот она это совместила. Они здесь вместе – ее взрослый, больной, опасный сын и то солнышко, счастье, с белобрысой круглой головкой, серыми, всегда немного удивленными глазами, теплым, родным, чудесным запахом за ушком… Он с ней опять, самый любимый в мире мальчик. Она хотела жить для него. Она и живет для него, только он теперь спрятан в этом взрослом, до сих пор незнакомом, неожиданном человеке.
– Игорь, ты помнишь, как вдруг на пляже в Гульрипши ты ногой разбил все замки из песка, которые мы долго строили и они тебе очень нравились, и побежал по берегу… Я не могла тебя догнать. Я до сих пор не могу понять, из-за чего ты плакал? Ты же плакал?
– Да. У меня болела душа. Мне показалось: все напрасно. Не нужно было строить замки, не нужно было нам приезжать на море, раз все так плохо…
– Что было плохо?
– Я не могу вспомнить, мама. Ты же знаешь. Я помню только, как было больно.
Нина вдруг, словно на экране крупным планом, увидела лицо маленького Игоря, который минуту растерянно переводил взгляд с нее на Виталия. На ее второго мужа. Они тогда в первый и последний раз поехали вместе отдыхать. Виталий был неплохим человеком, очень привлекательным внешне, ее к нему тянуло. Он мог стать, наверное, со временем завидным мужем, но не собирался быть отцом чужому ребенку. Ее единственный сын был для него чужим! Она мучилась, понимая это, старалась изо всех сил скрыть это все, чтобы выглядело, как полагается… Боже мой, что она делала, зачем… Этот взгляд на пляже: Игорь же все видел. Он пришел в ужас. Он не хотел быть ей в тягость, но он не мог… Он не мог быть нелюбимым!!! Может, все началось тогда? Когда он понял, что его не любят? Или намного раньше, когда у его отца, ее первого мужа, начинались приступы гнева и она быстро уводила ребенка в другую комнату, чтобы Игорь не видел, не слышал… Но он видел и слышал, она ловила такой же взгляд. Я тебе мешаю? Он меня не любит? Конечно, все очень просто, скажет любой психиатр. У отца-психопата родился сын-шизофреник. Но она-то знает, что все не просто. Очевидно, у нее родился ребенок с гипертрофированной потребностью в любви, он не смог пережить ни одной минуты без нее, он выходил из своего одиночества не с обычной детской обидой, а с огромным горем, которое разрушило его душу. «У меня болела душа».
– Игорь, – вдруг резко спросила она, – ты помнишь собаку Нику? Ты помнишь, что ты сделал?
– Да, – ответил он не очень уверенно.
– Ты отрезал ей голову своими лезвиями. Почему? Ответь мне, почему? Ты помнишь, как ты это сделал?
– Я помню, что мне было плохо. Я думал, ты не придешь. Мне стало страшно, я не знал, что буду делать с животными. Она подошла… Мне показалось, так надо. – У него началась сильная дрожь, он сжался, скорчился у себя на кровати в позе зародыша… Они так прячутся, те, для кого невыносима взрослая жизнь.
– Подожди. – Мать схватила его за плечи. – Ты чувствовал что-то подобное, когда подошел с лезвием к Наташе? Ты был ведь у нее дома? Ты помнишь?
– Думаю, что на самом деле я у нее не был. Мне просто кажется, что я там был.
Нина бессильно рухнула в кресло и закрыла глаза.
Глава 2
– Здравствуй, – сказала Алиса Шоколаду. Он шевельнул большими меховыми ушами, посмотрел ей в лицо ласковыми карими глазами и прижался к ее коленям. Она притянула к себе крупную голову собаки, поцеловала в блестящий шоколадный нос… и вдруг задохнулась от восхищения, сострадания и признательности. Она способна что-то ощущать, кроме тоски и боли? Этого не может быть!
– Ты мой дорогой, – сказала она взволнованно. – Ну, скажи, чего ты хочешь? Может, диван тебе красивый купить? Или игрушки-пищалки? Бассейн надувной?
«Да не надо ничего, – пес так же взволнованно подышал ей в лицо парным молоком. – Давай обниматься…»
Тут-то и позвонил, как водится, заказчик Дима.
– Лис, привет. Готово?
– Нет, и на этой неделе никак.
– Ты чего? Надо не просто на этой неделе, а завтра. Чтобы при мне в номер поставили. Я в понедельник в Венецию лечу, ты разве не помнишь?
– Главное, чтоб об этом помнила Венеция, Дима. Я, честно говоря, не вижу большой трагедии в том, что материал опубликуют, когда ты прилетишь. Ты вроде не на месяц улетаешь. Я как раз закончу.
– Нет, дорогая, так не пойдет. Мы договаривались. Вот у меня деньги, которые я тебе переведу, как только все получу, в общем, ты должна постараться.
– Извини, конечно, не мне тебе рассказывать о том, что творчество – такая штука… То есть вдохновение, то его нет… Короче, Дима, без вариантов. На этой неделе я не успеваю. Ну, если тебя это не устраивает, я не обижусь. Можешь кого-то другого попросить…
– Ладно, устраивает, продолжай. Но звонить буду каждый день до отъезда. Можешь рассказывать мне сказки Шахерезады про вдохновение. Не, я вообще балдею от тебя, но не удивляюсь. С таким характером… Вот ты и пишешь за меня, а я в Венецию на кинофестиваль тусоваться летаю… Ой, извини. Алиска, на самом деле извини, ну я как брякну… Я ж…
– Все нормально. Пока.
Алисе захотелось разбежаться и удариться головой о стену. Что-то сделать, чтобы унять боль. Она заметалась в своем кресле, потом вдруг посмотрела затуманенными глазами на собаку и улыбнулась ей сквозь слезы.
– Насколько ты красивее и умнее Димки, – сказала она.
И набрала номер Насти.
– Привет. Ты как? Очень хорошо. Только не торопи врачей, я тебя умоляю. Отоспись хоть там. Лерке звоню, как тебе обещала, три раза в день. Шоколад прекрасно. Думаю, конечно, он скучает по тебе, но у нас все идет по плану. Заказала жрачку на всех, сейчас привезут, сестра едет в твои края, навестит таджичку, к которой ты Ралика определила. Даст ей денег, оставит для него еду.
– Ой, Алиса, я тебе так благодарна. Даже рассказать не могу… Я вот о чем спросить хотела. Тут Толя… Ну, он приходит, рассказывает. Сидят у него Мария и Елена, у них дела плохие. Но… Он считает, что Мария могла Наташу ТИМ убить. Он говорит: то, что для нас мотив, для убийцы просто предлог. Считает, что у нее призвание убивать. Что ты об этом думаешь?
– Спросила бы ты что полегче, дорогая. Он совершенно прав в том, что убивают в силу какой-то потребности, а не необходимости. Честно говоря, Мария на роль убийцы ТИМ подходит. Мрачная, жестокая, амбициозная, мужеподобная… А Наташа – на роль ее жертвы – яркая, позерша, привлекающая внимание, сексуально раскрепощенная, богатая, наконец… Если бы я писала детективы, наверное, соблазнилась бы таким сюжетом. Они не были близко знакомы, но одна не могла выносить присутствие на земле другой. Кстати, что Толя говорит: Мария бывала у ТИМ дома?
– Она это отрицает, но один охранник ее вроде узнал.
– Ладно, Настя, ты отвлекайся от всего этого. Мне уже в дверь звонят, заказ привезли. Я вечером тебе позвоню.
Алиса возвращалась из своего тяжелого настроения с мыслью о Насте. Ну, какая девушка! Все для нее свои. Дворники, собаки… Она и похожа на добрую фею, когда освобождается от бесформенных курток и снимает ужасные очки.
Вечером Алиса включила компьютер, Шоколад засопел у ее ног. Что творится! Ей хочется спать. Она не боится бессонницы. Открыла файл с материалом для Димы… Нет, это потом. Слишком много сегодня дел. Она вышла на форум. Опять в разделе «Радуга» кто-то поднял тему «Кошка-мышка». Она заглянула, прочитала, оторопела и перечитала вновь. Пользователь «бяшка», пять сообщений. Последнее:
«У этих уродов есть дети. Пусть их детям будет плохо. Очень плохо. Чтобы один наркоманом стал и сгнил заживо на глазах у родителей. Другой попал в тюрьму, где его бы опустили, и через несколько лет он вернулся со сломанной психикой, СПИДом и гепатитом. Третий… или третья… стала бы жертвой секс-маньяка, пусть папаша с мамашей в морге опознают трупик своего растерзанного чада. Они это заслужили. В такой семейке все равно никого, кроме уродов, не родится и не вырастет, хорошему браться неоткуда».
Ну, елки-палки. Что ни человек, то клинический случай. Уроды пошли войной против уродов. Форум, одним словом.
* * *Утром Сергея встретила у проходной нарядная Ирма Георгадзе.
– Доброе утро, Сереженька. Вы найдете для меня время? У меня важная информация.
– Не вопрос. Пошли. Как у вас дела?
– Ой, даже не хочу рассказывать. Ну, вы поняли. Манана со своим жуликом помирилась.
