Мария Жукова-Гладкова - Герой жестокого романа
– Да у нее вы знаете, что может быть? – закричал Глеб, забегая вперед перед теткой и ее перебивая.
– Тебе уже не раз говорили: не ори. Ты лучше взгляни на девушку. Где она могла пистолет спрятать? Вот у тебя сразу видно. А у нее где?
– В сумке, – мгновенно вставил товарищ Глеба.
– На, смотри, – тут же протянула я ему сумку, заметив по ходу, что до этой минуты Глеб сумкой не интересовался, занимаясь исключительно моим телом.
– Чего ты ему даешь? – встряла тетка. – Обойдется. Судят обо всех людях по себе. Отдай сумку девушке! Отдай немедленно!
Тетка так рванула мою сумку, что я забеспокоилась. Но сумка осталась цела. Я тут же повесила ее себе назад на плечо и снова победно посмотрела на молодцев.
Наконец мы вышли в нужный холл, где перед телевизором сидел еще один молодой человек, удивленно вылупившийся на нашу компанию.
Он не нашел ничего другого, как сказать:
– Здрасьте!
Я ему улыбнулась и вежливо поздоровалась, затем вслед за теткой юркнула в палату, за нами последовали Глеб и его товарищ.
Петр Петрович возлежал на довольно широкой кровати и читал газету. Палата оказалась просторной, там, как и в холле, стояла видеодвойка, имелся свой санузел, холодильник, электрочайник, кофеварка. Тумбочка у изголовья была завалена газетами, большой подоконник – экзотическими фруктами, на той, что в ногах кровати, стояла ваза с большим букетом роз.
При нашем появлении Багаев отложил газету в сторону и глянул на честную компанию поверх очков.
– Почему ваши люди зажимают девушек в коридоре? – спросила тетка суровым голосом. – Девушка пришла вас проведать, а ваши охранники под видом досмотра ее тискают? Почему вы их должным образом не воспитываете? Мало того, что шумят в холле, так еще и сексуальными домогательствами занимаются.
– Э… – промычал Петр Петрович, переводя взгляды с охранников на меня, на тетку и обратно, при этом нервно поглаживая лысину довольно внушительных размеров.
Медсестра тем временем выговаривала Петру Петровичу дальше. В общем, ему следовало провести работу со своими сотрудниками, что он и обещал сделать. Мальчики стояли пунцовые. Наконец тетка с чувством исполненного долга удалилась. Перед уходом, правда, показала мне на кнопку вызова над кроватью Петра Петровича, чтобы я, в случае чего, нажала. Она тут же прибежит. И сверкнула глазами на молодцев.
– Брысь! – сказал Багаев Глебу и его напарнику.
– А она? – кивнул Глеб в мою сторону.
– С ней я уж как-нибудь сам разберусь, раз вы не в состоянии, – заметил Петр Петрович и посмотрел на меня. – Садись, Ксения, раз уж приехала. Что тебя привело ко мне? Чувствуй себя, как дома.
– У меня дома цветы живым людям в ноги не ставят, – заметила я, беря стульчик и усаживаясь на него по правую руку Петра Петровича.
Багаев глянул на букет у себя в ногах, и тут до него впервые дошло…
– Глеб! – рявкнул он нечеловеческим голосом.
Глеб, только что палату покинувший, влетел тут же назад в сопровождении обоих товарищей, и они незамедлительно наставили на меня три ствола. Один из товарищей заодно издал воинственный клич, звучавший, как «и-й-йя!», второй рявкнул, чтобы я не двигалась, Глеб просто назвал меня сукой.
– У вас все охранники такие придурки? – с невозмутимым видом поинтересовалась я у Петра Петровича, потерявшего дар речи.
Надо отдать должное Багаеву, он быстро пришел в себя и прошипел:
– Уберите пушки!
После недолгой перепалки с хозяином, за состояние здоровья которого молодцы беспокоились, они все-таки приказ выполнили, а потом еще получили хороший нагоняй за цветы.
– Вот Ксения сразу заметила, – шипел Петр Петрович. – Кто их сюда поставил? Кто додумался? Уволю на хрен!
– Владислав Николаевич, – выдавил из себя Глеб. – Папа Ксении.
Сообщив данную информацию, Глеб победно глянул на меня. Но я сидела невозмутимо, думая, что надо бы выяснить, когда папочка успел тут появиться. О чем и поинтересовалась вслух.
Часа три назад, сообщил Петр Петрович, правда, добавил, что папочка был какой-то потрепанный, что, в общем-то, ему несвойственно.
– Да, какой-то не такой был, – кивнул Глеб, наконец пряча «пушку» под свитер (так он ее хоть и опустил, но не прятал). Его соратники последовали его примеру. – Даже не определить с ходу, что с ним такое произошло.
– Избили? – высказала предположение я, вспоминая Сашу, про которого пока не спрашивала.
Глеб пожал плечами. Петр же Петрович решил, что нам лучше с ним остаться наедине, и в очередной раз попросил своих молодцев выйти и больше никого к нам не пускать, а также не врываться без предупреждения. Подчиненные приказ выполнили без слов и дальнейших возражений, а в мою сторону так вообще больше не смотрели. Правда, перед уходом тумбочку, стоявшую в ногах шефа, передвинули к стене.
– Так что тебя ко мне привело, Ксения? – опять спросил Багаев, когда мы остались одни.
– Давайте лучше закончим с папой, – сказала я. – Что с ним?
Теперь уже Петр Петрович пожал плечами.
– А шут его знает, – заявил в конце концов. – Такое впечатление, словно его трясли на ветру, причем вниз головой. Ну или веником отбутузили. Не могу иначе выразиться. Потрепали хорошо, но он в состоянии самостоятельно передвигаться.
И что такое с ним делал Саша?
И почему отпустил?
Я поинтересовалась, зачем папочку сюда приносило. Багаев стал что-то петь про то, что мой родитель приезжал его проведать и все в таком же духе, я же, прерывая этот поток, прямо спросила:
– Помириться хотел?
– А почему ты думаешь, что мы поругались? – вскинул брови Багаев.
– Вы же его в покушении на себя подозревали? Даже ребят своих во главе с Глебом за ним ко мне прислали. Мебель у меня покрушили.
– Ай-яй-яй! Как нехорошо получилось! – затряс головой Багаев. – В самом деле покрушили?
– Приезжайте как-нибудь в гости. Взглянете.
Багаев тут же пообещал, что даст задание Глебу обеспечить меня новой мебелью. С чего бы такая щедрость? – подумала я, но пока от данного вопроса воздержалась.
– Но Владислав Николаевич тоже нехорошо поступил, – заворковал Багаев. – Ты же, кажется, присутствовала при… встрече наших сотрудников? Она же в твоей квартире происходила? Так, Ксения? И ты же своими глазами должна была видеть, как его люди потом превосходящими силами скрутили моих.
– А потом влились дополнительные силы? Каким образом Глеб оказался сейчас под дверью?
Багаев заговорил про то, что я слишком много всего хочу знать, а я вообще, честно говоря, удивлялась, что он со мной разговаривает, причем на все эти темы. Но Петр Петрович разговаривал и пояснил, что в мою квартиру врывались не полным составом, водитель оставался в джипе, он и увидел прибытие к дому усиленного отряда отцовских гоблинов – ну и, естественно, вызвал подкрепление, которое решило не устраивать дальнейшую бойню в закрытом помещении, а освобождать своих по пути, что и было с успехом осуществлено. Выдал все это Петр Петрович на одном дыхании, я чуть не запуталась, но, приложив усилия, все-таки разобралась.
А теперь папочка приезжал восстанавливать отношения. Багаев с ним и помирился. Вот только гость отказался сообщить, где пребывал все время после инцидента.
– Ты не в курсе, Ксения?
– Понятия не имею. Сама его искала.
Затем Багаев задал мне вопрос про Сашу и про то, не знаю ли я случайно его нынешнего местонахождения. Я ответила, что, к своему великому сожалению, даже не в курсе, жив он или мертв, о чем как раз хотела поинтересоваться у Петра Петровича.
– Он тебе понравился? – со всей серьезностью спросил Багаев – ну словно как заботливый отец, пекущийся о благе единственной дочери.
– Ну, в общем, да, – признала я.
– Парень, конечно, занятный, – с чувством, с толком, с расстановкой заявил Петр Петрович (эту же характеристику дал и дядя Леня). – Но вот я только не уверен, подходит ли он такой девушке, как ты…
Этот старый пердун что, клеится ко мне? – никак не могла понять я. Только лысеющего Багаева мне и не хватало для полного счастья. Я, откровенно говоря, не понимала, что в нем могла найти мама – хотя двадцать лет назад он вполне мог выглядеть по-другому. И, думаю, выглядел. Теперь же мой отец мог дать ему большую фору. Во-первых, у отца вся голова была покрыта волосами, во-вторых, фигура оставалась подтянутой – мой родитель регулярно посещал тренажерный зал с бассейном, да и вообще не склонен к полноте. Багаевская же фигура здорово «поплыла». Он вообще немного напоминал колобок, хотя фамилию Колобов носил мой отец. Отец выглядел моложе своих лет, я не знала точного возраста Багаева, но предполагала, что тот выглядит старше.
А Петр Петрович тем временем распространялся на тему о том, какой бы парень, по его мнению, мне больше подошел. Челюсть моя была готова поползти вниз, я ее с трудом сдерживала, правда, порадовалась, что все-таки не сам он ко мне подбивается, а рекомендует кого-то надежного, типа Глеба, например. Они случайно не родственники? – хотелось спросить мне, но я опять сдержалась. С чего бы это вдруг Петр Петрович стал так беспокоиться о моем благополучии, в особенности если у них в последнее время были серьезные трения с моим отцом? Или он настолько любил мою мать?
