Прогулка по городу - Кларк Мэри Хиггинс
В понедельник утром в его кабинете была установлена видеокамера. Он понимал, что Саре могут понадобиться какие-то из этих пленок на суде, и он должен быть крайне осторожным, чтобы это не выглядело так, будто он подсказывает Лори нужные ответы.
Когда Сара и Лори вошли в кабинет, Джастин показал им видеокамеру и объяснил, что собирается записывать сеансы.
— Некоторое время спустя я покажу тебе эти записи, — сказал он Лори.
Затем он ввел Лори в состояние гипноза. Вцепившись в руку Сары, Лори послушно сконцентрировала на нем свое внимание, подчинилась его требованию расслабиться, закрыла глаза, откинулась назад, и ее рука соскользнула с руки Сары.
— Как ты себя чувствуешь, Лори?
— Мне грустно.
— Почему тебе грустно, Лори?
— Мне всегда грустно, — шепелявя пролепетала она высоким робким голоском.
Сара наблюдала, как волосы Лори свесились вперед, как ее черты менялись на глазах, пока ее лицо не приобрело детское выражение. Она слушала, как Джастин Донелли сказал:
— Мне кажется, я разговариваю с Дебби. Так?
В ответ последовал робкий кивок.
— Почему тебе грустно, Дебби?
— Иногда я делаю что-то нехорошее.
— Что же, например, Дебби?
— Оставьте ребенка в покое. Она не понимает, что говорит.
Сара закусила губу. Это был тот же злой голос, который она слышала в пятницу. Однако Джастин Донелли невозмутимо продолжал:
— Это ты, Кейт?
— Вы же знаете, что я.
— Кейт, я не хочу сделать ничего плохого ни Лори, ни Дебби. Они и так уже настрадались. Если ты хочешь помочь им, почему ты не доверяешь мне?
Злой, едкий смешок предшествовал высказыванию, от которого Сара похолодела.
— Нельзя доверять мужчинам. Вот Элан Грант. Он притворялся таким добреньким по отношению к Лори, а посмотреть до чего он ее довел. Я считаю, что так ему и надо.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что рада его смерти?
— Лучше бы его вообще не было.
— Ты хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?
— Нет, не хочу.
— Может, ты напишешь об этом в своем дневнике?
— Я хотела написать сегодня утром, но дневник был у этой глупой девчонки. Она и написать-то ничего толком не может.
— Ты помнишь, о чем ты хотела написать?
— Тебя бы заинтересовало больше то, о чем бы я не хотела написать, — с ироничным смешком ответила она.
Сидя в машине по дороге домой, Лори выглядела заметно измученной. Обед, приготовленный Софи, уже ждал их. Лори немного поела и решила прилечь.
Усевшись за письменный стол, Сара начала просматривать почту. Присяжные заседатели рассмотрят вопрос о возбуждении уголовного дела против Лори в понедельник семнадцатого. Оставалось всего две недели, раз прокурор созывает большое жюри так скоро, значит, он убежден, что имеет уже достаточно веских доказательств. В этом можно было не сомневаться.
Накопившаяся почта стопкой лежала у нее на столе. Она просматривала конверты, даже не раскрывая их, пока не наткнулась на один с аккуратно написанным обратным адресом в углу. Томазина Перкинс! Она была той самой кассиршей, которая много лет назад заметила Лори в кафе. Сара помнила, как искренняя благодарность отца к этой женщине постепенно сошла на нет после того, как она засыпала их письмами, в которых с каждым разом все красочнее описывала несчастный испуганный вид Лори в том ресторанчике. Однако Томазина, без сомнения, желала им добра. Она написала очень трогательное письмо в сентябре. И в этом она, вероятно, тоже выражала свое сочувствие. Разрезав конверт, Сара прочла коротенькое, в одну страничку, письмо, в котором Перкинс сообщала свой телефон. Сара быстро набрала номер.
Томазина подняла трубку после первого же гудка. Она очень разволновалась, узнав, что звонит Сара.
— Сейчас я расскажу, какие у меня новости, — взахлеб затараторила она. — Мне позвонил сам преподобный Боби Хоккинс. Он не верит в гипноз. Он пригласил меня на следующую воскресную передачу. Он будет молиться за меня, чтобы Господь шепнул мне на ухо имя того злодея, который похитил Лори.
59
Преподобный Бобби Хоккинс ловко придумал, как извлечь выгоду из случая с Томазиной Перкинс. Чтобы навести справки, в Гаррисберг тут же выехал надежный человек из числа его сотрудников. Это было оправдано. Преподобный Хоккинс и члены совета должны были быть уверены в том, что это письмо было написано ею не с подачи какого-нибудь дотошного журналиста. Кроме того, Бик хотел получше узнать о состоянии здоровья Томазины, особенно о ее слухе и зрении.
Результаты полностью удовлетворили его. Томазина носила трифокальные очки и перенесла операцию в связи с катарактой. Описание тех двух людей, которых она видела с Лори, было расплывчатым с самого начала.
— Совершенно очевидно, что Перкинс не узнала нас по телевизору и не узнает при встрече, — заявил Бик Опал, прочитав представленный ему отчет доверенного лица. — Она воодушевит наших прихожан.
В следующее воскресенье утром Томазина, сложив руки в молитве, с восторгом и благоговением смотрела в лицо Бику. Он положил ей руки на плечи.
— Много лет назад, благодаря этой доброй женщине, свершилось чудо: Господь обратил ее взор на ребенка, который был в беде. Но он не сохранил в ее памяти имя злодея, который был с Лори Кеньон. Теперь Ли вновь оказалась в беде. Томазина, я велю тебе прислушаться и вспомнить то имя, которое бессознательно хранит твоя память.
Томазина едва сдерживала волнение. Ее показывали по международному телевидению; ей никак нельзя оплошать, она просто обязана подчиниться воле преподобного Бобби. Она напрягла слух. Тихо играл орган. Неведомо откуда донесся шепот:
— Джим… Джим… Джим…
Томазина расправила плечи, простерла руки и воскликнула:
— Имя, которое я никак не могла вспомнить, — Джим!
60
Сара рассказала Джастину Донелли о Томазине Перкинс и о ее участии в передаче «Церковь в эфире». В воскресенье в десять часов утра Донелли включил телевизор и в последнюю минуту решил записать передачу на видеокассету.
Томазина появилась в самом конце часовой программы. Донелли с недоверием наблюдал спектакль, разыгранный преподобным Бобби, в финале которого Перкинс осенило, что имя похитителя было Джим. Как этот тип может утверждать, что творит чудеса, когда он даже не способен правильно произнести имя Лори, — раздраженно думал Донелли, выключая телевизор. — Он назвал ее Ли.
Тем не менее он аккуратно надписал кассету и положил ее в папку.
Через несколько минут позвонила Сара.
— Мне очень неловко звонить вам домой, — начала она извиняющимся тоном, — но я должна узнать, что вы думаете на этот счет. Есть ли вероятность того, что мисс Перкинс правильно назвала имя?
— Нет, — однозначно заявил Донелли. Он услышал, как она вздохнула.
— Все-таки я хочу обратиться в полицейское управление Гаррисберга, чтобы проверили свои компьютерные данные по поводу Джима, — сказала она ему. — Вдруг у них окажется что-нибудь о похитителе детей с таким именем, орудовавшем семнадцать лет назад.
— Боюсь, что вы зря потеряете время. Эта Перкинс просто-напросто ткнула пальцем в небо. У нее же, в конце концов, связь со Всемогущим Господом. Как Лори?
— Вроде бы нормально, — осторожно, словно боясь сглазить, ответила она.
— Она смотрела передачу?
— Нет, она отказывается слушать любую церковную музыку. Кроме того, я всячески пытаюсь ее отвлечь от всего этого. Мы собираемся поиграть в гольф. Сейчас довольно хорошая погода, учитывая, что на дворе февраль.
— Я всегда советовал вам гольф. Это отвлечет вас обеих. Лори ведет свой дневник?
— Она сейчас наверху что-то пишет.
— Хорошо. До завтра.
Повесив трубку, Донелли решил, что только долгая прогулка поможет ему отделаться от охватившего его чувства тревоги. За все то время, что он жил в Нью-Йорке, он впервые ощутил безрадостность перспективы нераспланированного воскресного дня.
