Помощница палача - Марина Серова
Через несколько мгновений я смогла убедиться, что рассчитала все предельно точно. По некой иронии все девушки, получившие презенты, были достаточно молоды и симпатичны. И реагировали они, в общем-то, ожидаемо. Ахали, тихонько вскрикивали, радостно повизгивали и пунцово краснели. Разумеется, эта реакция была замечена окружающими, ведь зрители уже расселись по своим местам и утихомирились, намереваясь смотреть концерт. Женщины, что еще не обнаружили у себя презента, начали оглядываться и ощупывать сиденья своих стульев. Среди них нашлась одна невнимательная особа, которая свой подарок пропустила. Девушка ахнула, покраснела и, прижавшись к своему «спутнику», что-то нежно пролепетала ему на ушко. И мгновенно получила пощечину наотмашь, тыльной стороны ладони. Причем затрещину дама прокомментировала коротко, но громко и весьма злобным тоном:
– Это не от меня!
В рядах противника началось брожение. То тут, то там, слышались приглушенные вопли:
– Тебе кто подарки шлет, гадина?!
– Я думала, это от тебя, милая кошечка!
– Это же ты всегда называешь меня своим солнышком!
– Значит, самая прелестная, да?! И чем же, интересно, ты всех здесь прельщаешь?
– Глазки всем подряд строишь, шалава! Вот погляди у меня!
– Олежек, тише, не кричи, пожалуйста. Давай потом поговорим и во всем разберемся.
Скандальчик, что называется, забродил. Народ сыпал эпитетами и плавно переходил на выяснение отношений. Чтица, что начала выступать на сцене, надрывалась, используя голосовые связки на полную мощность. Но женщину среднего возраста, читающую строки о неземной любви, несмотря на все ее усилия, практически не слушали. Парочки были заняты сами собой, их ближайшие соседи нетерпеливо прядали ушами, чтобы поживиться свеженькой сплетней. Сидящие дальше ничего не понимали, но чувствовали, что происходит нечто необычное, и волновались. Народ бурлил, но никто не повышал голоса и не нарушал приличий, памятуя о присутствии начальства, а также надзирателей и старших по отрядам.
Сейчас у кого-то из них кончится терпение, последует строгий окрик, после которого все немедленно заткнутся. Возьмут себя в руки, чтобы перенести выяснения отношений на другое, более удобное время. Меня, разумеется, это совершенно не устраивало, ведь я преследовала свои, вполне конкретные цели. Мне требовалась драка, причем массовая, когда уже не совсем ясно, кто, кого и почему бьет, кто за что дерется. А главное, когда сложно сказать, с чего все началось.
Чтобы не выделяться, я присела в одном из последних рядов, недалеко от прохода, ведущего к двери.
– Что-то затевается, зуб даю, – негромко сказала тетка за пятьдесят в толстой вязаной кофте своей товарке, сидящей справа. Потом шмыгнула носом и добавила: – Чую я! Вот посмотришь, это неспроста.
– Не, – недоверчиво протянула та, – этот концерт три недели готовили, все его ждали. Сейчас наведут порядок, и все пойдет по накатанной, как обычно.
Разумеется, я этого допустить не могла. Поэтому осторожно подалась вбок, проползла по проходу, приподнялась, быстро выкрикнула:
– Верунчик, ты должна быть только со мной! Навсегда! – вернулась на исходную позицию, а потом осторожно пробралась к выходу и незаметно покинула зал. Мне здесь делать уже было нечего, ибо бурлящий вулкан страстей взорвался в один миг.
Две женщины вскочили со своих мест, быстро приблизились друг к другу и начали обмениваться ударами, словно заправские боксеры на ринге. Забравшись на стулья ногами, перепрыгивая через спинки, крупная женщина летела на кого-то с гулким утробным рыком. Рядом с проходом, один за другим, раздавались сочные шлепки и всхлипывания. Видимо, кто-то отвешивал пощечины и оплеухи своей ненаглядной пассии. Чуть ниже, поближе к сценическому помосту, на глазах у изумленной публики с визгом сцепились две тетки солидной комплекции. В какой-то миг они не удержались на ногах в узком проходе и свалились на пол, подминая под себя и мебель и остальных зрителей. Поднялась неразбериха и страшная кутерьма. Кто-то с воплями рвался в бой, несмотря на грозные окрики надзирателей. Кто-то с визгом пытался избежать намеренно или случайно сыплющихся на голову ударов. Некоторые массово рванули к выходу, создавая в узких проходах толчею и свалку. «Что ж, так всегда бывает: кто-то дерется, а кто-то убегает», – мысленно проговорила я и незаметно вышла за дверь, резонно полагая, что мою миссию в зале можно считать выполненной. А всем действующим лицам устроенного мною бардака сейчас, да и в ближайшее время, будет не до нас с Алиной.
– Патруль, ты где? Неважно, захвати пятого и дубинки! И всех свободных, давайте в актовый зал, здесь настоящее побоище! – долетел до слуха вопль охранника в рацию: – Бегом, ребята!
– Чего? – раздался сонный голос. Видимо, все в предвкушении выходного дня да развлекательного мероприятия надеялись на тихую смену без происшествий.
– Скорее расчехляйтесь и к нам бегом! Здесь драка!
Ухмыляясь, я покинула здание и быстрым шагом отправилась по своим делам.
Сегодня примерно с обеда небо заволокло тяжелыми тучами. А сейчас, пока я возилась с замком и забирала приготовленные бутылки да деревяшки, начал накрапывать робкий, мелкий дождик. Что ж, это нам, пожалуй, даже на руку. Вот тетя Мила, к примеру, всегда считала дождик в дорогу хорошей приметой. А если непогода еще больше разгуляется, собакам будет очень сложно взять наш с Алиной след. Правда, и нам достанется неслабо, но это уже были несущественные мелочи.
С этими размышлениями я добралась до внешней северной стены здания библиотеки. Внутри был слышен шум драки, которая все еще продолжалась. И, судя по воплям, остановить дерущихся уже пытались сотрудники колонии. Здесь я устроила первый очаг огня, но пока не стала поджигать его. Сейчас мне нужно быть предельно осторожной, ведь из актового зала до сих пор выбегают женщины. Возбужденные и взбудораженные дракой, некоторые из них не торопились расходиться по баракам, а толпились возле входа. Вдруг кому-то взбредет в
