Помощница палача - Марина Серова
– Согласна с тобой. Но каково практическое применение этих бессмысленных вещиц?
– Тебе что, никогда не дарили ничего подобного?
– Нет, никогда.
– А если бы подарили, что бы ты подумала?
– Что мужик малахольный какой-то!
– Да? Интересно, – медленно протянула я, но, впрочем, тут же добавила: – Ты не совсем верно поняла мой вопрос. Если бы тебе здесь, в женской колонии, подарили подобную вещичку? Вот представь: пришла ты смотреть концерт, села на стул, а там бархатное сердечко, кошачья мордочка или нарядная открыточка. А в ней лаконичные красивые слова, что воспевают твою красоту или говорят о нежных чувствах.
– Я бы подумала, что кто-то ошибся стулом.
– Ага. А девяносто девять процентов вменяемых женщин решит, что это прислал воздыхатель. Сначала подумает, что это действующий поклонник. Потом, возможно, решит, что тайный. Но у действующего обязательно спросит, от него ли презент, или даже успеет высказать восхищение сюрпризом и восторг.
– Говоря это, ты, конечно, местные лесбийские игры имеешь в виду. А восторг, в свою очередь, вызовет массу вопросов у партнерши девушки. Это ясно, а нам с того что?
Алина меня упорно не понимала. И я, набравшись терпения, принялась пояснять:
– Если ты заметила, здесь имеются сформировавшиеся пары. В нашем бараке они на ночь простынями завешиваются. Создают уют и комфортные условия.
– Конечно, я видела. Хотя обычно стараюсь не обращать внимания.
– Это все стараются. Но все же. У нас есть Мила и Наташка, Марина и Светка, Лариса с Олей, которая себя Олегом называет. Есть еще парочки, и немало. Например, слышала, что к Верунчику из соседнего отряда недавно вернулась ее половинка?
– Та кретинка, что сама себе новый срок подписала? – хмыкнула Алина.
– Именно. А Верунчик тем временем начала встречаться с Ваней. Не знаю, как эту дамочку по-настоящему звать. Та мужиковатая особа с короткой стрижкой, что в наколках вся. И там, говорят, разыгралась настоящая драма. Крики, ссоры, мордобой с разборками! Кто-то кого-то порезать обещал, кто-то вены вскрыть пытался. Царапины, вырванные волосы, порезы и легкие увечья я уже и не считаю. Но потом, после разборок со старшими, Верунчик покинула Ваню и вернулась к бывшей даме сердца. И все вроде как успокоилось.
– А нам что с этих пикантных сплетен?
– Что ты, это не просто старые сплетни, я на эту тройку очень рассчитываю! Но, похоже, придется самой там покрутиться, чтобы подарки попали к нужным людям и в нашем отряде, и в паре-тройке соседних. Ты не суйся, лишнее внимание привлечешь. Я сама все быстренько и незаметно сделаю.
– Ладно, а где мне быть?
– Ты тем временем зайдешь в барак, быстренько переоденешься. Долго не копайся, но следи, чтобы оставленные вещи были в порядке, не перерыты, кровать заправлена, покрывало застелено ровненько и так далее.
– А это еще зачем?
– Ты же хочешь, чтобы погоня, отправленная по нашим следам, ничего не нашла? А также чтобы отправили ее далеко не сразу?
– Разумеется.
– Вот благодаря моим продуманным действиями наше отсутствие должно быть обнаружено далеко не сразу. Но одного взгляда, брошенного на разбросанные вещи или неопрятную постель, достаточно, чтобы понять – их хозяйка находилась в душевном разладе и куда-то собиралась второпях, возможно, не рассчитывая вернуться назад.
– Сказала бы одним предложением: «бардак все испортит», – буркнула Алина, – так ведь гораздо короче.
– Зато теперь ты полностью осознаешь важность моей просьбы.
– Хорошо. Что делать потом?
– Легко и спокойно, только спокойно, Алина, направляешься в сторону лавки. Люди, встреченные тобой по пути, должны подумать, что девушка просто решила порадовать себя сладостями в честь выходного дня. А впрочем, ты и встретить никого не должна: основная масса народа уже соберется в зале, где дают концерт.
– А если меня остановит патруль? Спросят, почему я иду не в зал, как все нормальные люди, а в противоположную сторону?
– Скажешь, что ты решила купить себе шоколадку. Что место тебе уже заняла подруга, но ты все равно торопишься, чтобы успеть к началу.
– Хорошо, я все поняла.
– Дальше смотри по обстоятельствам. Ждешь меня неподалеку, для достоверности можешь и в лавку зайти. Я появлюсь с другой стороны. Пройду по проулку, где на меня напали, потом заверну, пройду вдоль северной стены, мимо смотровой башни, заверну за угол столовой. Ты, как меня заметишь, молча проходи чуть вперед, мне твоя помощь понадобится.
– Что нужно будет делать?
– Будем поджигать угол библиотеки, столовой, потом стену под окном лавки и смотровую вышку.
– Тогда, может, мне нужно что-то с собой взять?
– Нет, не беспокойся, все, что нужно, я уже приготовила, в сувенирной мастерской стоит, так что сама захвачу быстренько.
– Сегодня выходной день, и мастерская будет закрыта.
– Брось, там такой замок на двери – ногтем за пять минут открыть можно. А с парой стальных проволочек или шпилек я и за полминуты управлюсь.
– Но как же охранник на вышке? И как же патрули? Они ведь тебя заметят и обязательно увидят, что ты несешь с собой что-то!
– Не бери в голову, все продумано, – отмахнулась я, – ты, главное, жди, где договорились, и не двигайся с места, пока меня не заметишь. А что до патрулей и охранника на вышке, если все пойдет по плану, к тому времени им будет не до меня или моих передвижений.
* * *Итак, время настало. Алина рванула в барак переодеваться, а я с пакетом, полным провокационных подарков, притаилась в темном углу полутемного тесного зала, где начинали собираться и рассаживаться нетерпеливые зрители. А за импровизированными кулисами, сшитыми местными мастерицами, суетились и заканчивали последние приготовления взволнованные артисты. Насколько мне было известно, в программе вечера было заявлено несколько сольных певческих выступлений, пара бальных танцев, мимическая миниатюра, музыкальное трио, игра на скрипке, песни под гитару и выступления чтецов с популярной любовной лирикой или стихами собственного сочинения.
Самым сложным было разложить презенты таким образом, чтобы их обнаружили практически одновременно.
