Потерянная заря - Наталия И. Новохатская
Пришелец, не говоря не слова уставился на мою прическу в стиле Медузы Горгоны, и так протянулось какое-то время. Я не знала, стоит ли заводить беседу с вероятным глюком, а он, надо думать, наслаждался редким зрелищем.
– Где он? – в конце концов спросил пришелец, налюбовавшись всласть.
– Не знаю, – ответила я, полагая, что приснившийся гость интересуется Мишей. – Я спала, когда он ушел.
– Ты мне зубы не заговаривай! – потребовал пришелец агрессивно. – Как он ушел, когда ему от роду неделя?
Я не нашлась с ответом, поскольку уверилась в нереальности происходящего, но расположилась на подушке удобнее, хотя по правилам полагалось себя ущипнуть.
– Куда дела ребенка, стерва? – спросил глюк, наверное, в пояснение предыдущего вопроса.
– Он гуляет, – ответила я чистую правду, потом обозрела бешеные глаза глюка и добавила объяснение. – С кузиной, я сама, как видите, нездорова.
– Зачем косы так заплела? – спросил глюк в положенном ему стиле. – Что это значит?
– Ничего особенного, – пояснила я. – Пока я лежала…
– Если врешь, то…, – прервал меня безумный глюк, но тут в комнату вошли папа с мамой, по всей видимости, помогла хорошая слышимость в квартире.
– Что вам надо? – спросил папа грозным тоном.
– Вы видите, Катенька больна, – начала мама. – И кто вы такой?
– Меня прислали сказать, что…, – призрачный гость опять не успел объясниться, потому что на пороге комнаты вырос Миша собственной персоной, надо полагать, вошел в квартиру с ключами и незаметно.
Пришелец обернулся, осенил себя крестным знамением и произнес более, чем странное приветствие.
– Прости, хозяин, – сказал он. – Обознался, сказали, что она ребенка спровадила, я тогда…
– Мужик, ты ошибся квартирой, – мирно сказал Миша, взял гостя под локоть и почти понес из комнаты. – Из какого стационара ты взялся, скажи, я им дам чертей.
(Не надо забывать, что в прежние времена Миша служил санитаром в скорбном доме, я даже знала в каком, отсюда проявленные навыки.)
После того, как за гостем и Мишей захлопнулась входная дверь, папа с мамой невовремя сцепились на тему, кто впустил жуткого типа и позволил напугать больную девочку до беспамятства. Папа заявил в ответ, что посчитал пришельца знакомым зятя, и, может быть, не очень сильно ошибся, тот пошел с Мишей, как ягненок.
Мама нашла повод возразить, но я не вслушивалась, потому что срочно разбирала сложную прическу. Хватило того, что Миша увидел её единожды, и, может быть, не запомнил впечатления. Хотя, если ему сразу пришла на ум служба в дурдоме… Миша вернулся довольно скоро, с шумом снял ботинки в прихожей, прошел к моему ложу в носках, присел на край постели и высказался.
– Всегда знал, что религия – опиум для народа, причем очень вредный, – заявил он веско. – Предлагает слишком простые объяснения для всего, а когда крышу сносит, то просто караул!
– Причем тут религия? – спросил бывший атеист папа Дима, вступившись за новые убеждения мамы Маши, та обратилась довольно энергично вместе с половиной населения.
– Насмотрелся на психов, когда служил санитаром, – без предисловий объяснился Миша, предки вошли в ступор, а супруг продолжил речь. – А этот успел сказать, что ребенок от дьявола, и ты его выбросила. Он пришел убедиться и наказать за все. Скажете, полезно верить в дьявола? Правда, он принял меня за него, это оказалось полезно. И не возражал, когда я выбросил его самого и пообещал гораздо больше, если вернется. Определенно наш клиент, но не совсем пропащий, способен к одноразовым выводам. Кто его впустил? Явный же псих…
Папа счел нападение лучшей защитой и повторил навет о знакомстве Миши с разной публикой, мама приняла нейтральную позицию, только повторяла, как все испугались, особенно Катенька, а где Ира с мальчиком? Неужели Миша оставил их на милость сумасшедшего с вредными идеями? Тут заволновались все, включая меня, и Миша срочно побежал во двор. Мама выскочила на кухню смотреть в окно и быстро всех успокоила, потому что обнаружила там Ирочку с коляской, потом узрела Мишу рядом с ними. На самом деле переполох получился отменный, и я вернулась в состояние беспамятства. Скорее всего…
Потому что по возвращении Миши попросила набрать Вальку и дать мне телефон, что-то повело в этом направлении, в мотивировках затрудняюсь до сих пор. Миша исполнил просьбу, но сообщил, что Валентин пару раз звонил на днях, но его не давали, говорили, что Кате очень плохо, она в лихорадке. Валька выяснил, что болезнь имеет натуральный характер и обещал связаться, когда Катя придет в себя.
К моему недоумению, разговор с бывшим компаньоном не удался, я не смогла связно изложить происшедший эпизод, пришлось дать трубку Мише.
– Я сейчас подъеду, – доложил Валентин, когда трубка ко мне вернулась. – Если ты не совсем умерла умственно, то дотумкаешь. Верните парня с улицы и не отпускай инкуба, он полезен.
– Сам ты инкуб, – сказала я на прощанье, не подумав, потом долго толковала папе с мамой, что таков наш профессиональный сленг.
Не объяснять же им, что Валька имеет гадкую привычку именовать Мишу указанным титулом, и отказаться от клеветнических кличек не может или не хочет. Миша тем временем вновь вышел из дому и вскоре привел Ирочку с мелким. Юниор всех отвлек от странной действительности, мне его дали подержать, что отвлекло тоже.
Когда приехал Валентин, он застал домашнюю идиллию в полном разгаре, одобрил вид и ухоженность Юниора, потряс руку Мише, раскланялся с предками, сходу перепутал нас с Ирочкой, извинился за сказанный ей комплимент, затем выставил всех на кухню и велел не возвращаться, пока он не скажет. Папу пришлось уводить под руку почти как психа, а мама шла следом и выговаривала Мише за согласие это произвести.
– Ну что, прелестное дитя, довольна? – спросил Отче Валя, не осведомившись о моем здоровье. – Навела шороху на всех, теперь не вздумай нас покинуть, это будет провокация. Если всё же надумаешь, то покайся прямо сейчас: копала, где не следует?
– Валя, ты о чем? – спросила я почти искренне, псих мог оказаться случайным.
– А то не знаешь? – строго спросил Валька. – Сейчас напомню, только без фокусов, лежи и смотри! Получено по почте неделю назад, не хотел тебя волновать, потому что сказали, что и так дышишь на ладан.
С этими словами Валька порылся в ручной сумке, вынул оттуда конверт, затем открыл и преподнес на обзор открытый документ. В очередной обморок я не упала, наверное, потому что лежала пластом. Документ опознался, как паспорт старого образца на имя Ольги Славич, а по нижнему краю был пропитан темной
