Пруд с золотыми рыбками - Елена Дорош
– Если нароем еще что-то, сразу сообщу, – сказал он на прощание.
Федор остался на скамейке, пытаясь разгрести сумбур, возникший в голове после услышанного.
Итак, в квартире Анны Андреевны Виельгорской хранилась картина мирового уровня, стоимость которой зашкаливает. Хранилась, хранилась, а потом раз… и исчезла. А вместо нее на стене появилась другая.
Выходит, в тот день, когда он заявился к Марфе, в комнате висела уже копия картины Черчилля. Именно копия, потому что если картина лишь похожа на ту, что была у Виельгорской, то неужели Марфа не заметила бы разницы? Она же не слепая, в конце концов!
Когда же случилась замена?
Во время их первого совместного кофепития Марфа обмолвилась, что поселилась в квартире Виельгорской почти сразу после похорон. Пожила несколько дней и укатила в командировку. Через четыре дня после возвращения – кажется, это было воскресенье – произошла знаменитая сцена с бутылкой из-под водки, а уже вечером появился славный старичок Иван Анатольевич Пухов, якобы друг детства Виельгорской. Очевидно, что его слезливый рассказ был ложью от начала до конца. Он пришел за картиной, и картину ему отдали. Вернее, копию.
Можно предположить, что полотно скопировали в промежутке между днем, когда Марфа переехала, и их знакомством.
А если все сделала сама Виельгорская? Денег не было, вот и…
Вряд ли. Продать память об отце? Не похоже на Анну Андреевну. Она ведь все знала о картине, в том числе и о том, кто ее автор. Хранила столько лет.
Нет, не стала бы она продавать. И копию делать не стала бы.
А если картину заменили до появления Марфы?
Федор хмыкнул. Если хотели украсть, так просто забрали бы, и все. К чему эти фортеля с копированием?
Кто затеял весь этот спектакль с подменой и зачем?
По всему получается, что Марфа. Тогда понятно, почему она с такой легкостью рассталась с картиной. Ту, настоящую, продала, а вместо нее повесила копию. Так сказать, на добрую память. Выходит, она все знала про Черчилля. Откуда?
Федор положил указательный палец на нос и надавил на переносицу.
Найти копииста, скопировать… На хрена это все ей, наследнице квартиры и всего имущества? Ну продала и продала! Кто мог запретить? Даже пристыдить было некому!
Неувязочка получается.
Хотя кто сказал, что картина уже продана? Возможно, Марфа просто убрала ее с глаз долой. Спрятала. «Скажи, куда ты ее спрятала?» Ну конечно! Те, что колошматили соседку за мусорными баками, знали, что подлинник исчез. Выходит, старичок Пухов сообразил, что его надули, и прислал отморозков?
А Марфа? Получается, она предполагала, что за картиной могут прийти? Кто? Другие наследники? Ни о чем таком она не упоминала.
А если Пухов сам такой же исполнитель? Тогда кто за ними стоит?
Хрень какая-то получается!
Вернее, ни хрена не получается!
Федор почувствовал, что мозги начинают потихоньку плавиться. Во время подготовки военным летчикам, которым предстояло столкнуться с реальным противником и вести бой, давали архисложные задания. Ложные сигналы, противоречивые команды, стремительно меняющиеся условия. В несколько секунд необходимо было сориентироваться в информации, проанализировать ее, определить степень правдивости и принять единственно верное решение, которое, возможно, спасет не только твою жизнь. Он не раз оказывался в сложнейших ситуациях и всегда выходил победителем. Кроме одного случая.
За три года тюрьмы отвык думать? Или просто перестал верить в свои силы?
А если Марфа действительно не догадывалась, что за пейзаж висит над диваном, и подарила картину просто по доброте душевной, потому что пожалела старика? Она была уверена, что отморозки разыскивали Юлю Бубенцову, и, возможно, говорила искренне. Тогда кто подменил полотно? У кого был доступ к ее квартире и когда это случилось?
Впрочем, если это не Марфа, то гадать долго не надо. Командировка в Приозерск длилась почти неделю. При желании времени, чтобы скопировать полотно, достаточно. Ну а доступ наверняка был у сердечного друга.
Опять все упирается в высоколобого Мышляева? Он знал, что Марецкая уехала в командировку, и вполне мог успеть сделать копию. Для кого он провернул всю операцию? Или Мышляев действовал в своих и только в своих интересах?
Тогда с какой стороны тут Пухов? Вряд ли они заодно. Скорее из разных группировок. Получается, за картиной охотились несколько человек. Одни, можно назвать их «мышляевцы», ее наверняка получили, а вторым, пусть будут «пуховцы», досталась лишь копия.
Версия неплохая, но главное в другом.
Где картина Уинстона Спенсера Черчилля?
Погрузившись в тяжкие раздумья о судьбе картины, Федор не заметил, как начался дождь. Он пошел к машине, чувствуя, как быстро намокает рубашка. Спина стала замерзать. Питерские дожди всегда холодные. Даже летом.
Как бы он ни гордился своей способностью думать, одному с этим ребусом не справиться. Нужна тяжелая артиллерия.
Федор сел в машину и, включив кондиционер, чтобы согреться, набрал номер.
– Здравствуйте, товарищ полковник. Волынцев Федор. Можете говорить?
Он выслушал то, что сказали в ответ, и пожал плечами.
– Не решался беспокоить. Хорошо. Заканчиваю кривляться и выдвигаюсь к вам. Место работы то же? Тогда до встречи, Павел Константинович.
Он выключил телефон и минуты три сидел, глядя сквозь мутное от воды стекло на улицу. Потом спохватился и завел мотор. «Феррари», взбрыкнув, сорвался с места. Обрадовался.
Полковник Сидоров
Шесть лет назад Павел Константинович Сидоров носил звание подполковника и вел дело Волынцева. Вернее, не он, а ребята из его отдела. Он уже тогда был начальником и на такую мелочовку, как превышение самообороны, времени не тратил. Однако было тут еще одно обстоятельство: Сидоров был отцом парня, воевавшего вместе с Волынцевым и погибшего при исполнении, как принято говорить, интернационального долга. Случилось это, когда Славке Сидорову было всего двадцать семь. Он успел посадить подбитый самолет, но тот все равно загорелся. Славка выбрался, но далеко отползти не мог из-за ранения. Волынцев, чей самолет уже был на земле, кинулся к бронированному «Тайфуну» и рванул на помощь. Как пролетел три километра до горящего самолета, не помнил. Он почти успел затащить Славку в машину, но тут взорвались топливные баки и их обоих накрыло.
Славка умер на месте, но Федору сказали об этом через месяц. Когда вышел из комы.
Последний раз он видел Славкиного отца на похоронах. У него было черное лицо, сгорбленная спина и безвольно повисшие вдоль тела руки.
То, что его дело вели ребята Сидорова, он узнал уже после вынесения приговора. Пока шли допросы, Сидоров ни разу не появился в поле зрения. Только когда отправляли на зону, ему шепнули тихонько, что
