Тревожное эхо пустыни - Ольга Геннадьевна Володарская
– Ладно, сделаем. Ты позаботишься о раненых?
– Конечно. И оставьте мне автомат. На всякий случай.
Военные так и сделали. Они разместили раненых на кроватях, убрали трупы, дали Фиме оружие. Машину с реанимационным оборудованием запросили. Обещали пригнать завтра.
Когда они удалились, первое, что сделала Фима, это убила доктора. Он мог ее выдать. Она нашла документы Любочки, медсестры. Раздумывала над тем, а не украсть ли ее личность. Поняла, что рискованно. Вернут в часть, к которой она прикреплена, и все вскроется. Решила просто забрать ее корочки (остальные уничтожить) и личные вещи. Как знала, что пригодятся. Даже фотографии родных. Особенно они. Плохого качества, пожелтевшие, на них они были очень похожи. И какое-то время Фима жила под именем Любови Пуховой.
До утра у нее было время, и она решила отдохнуть, чтобы восстановиться. Поспала немного, сделала новую перевязку. Трое полутрупов ей не мешали. Она кончила бы их, но до поры решила оставить в живых на случай, если машина помощи нагрянет раньше времени. Да, она рисковала, но отправляться в путь без сил – это еще больший риск.
С рассветом Фатима была готова уйти. Она собрала сумку, отмеченную красным крестом, в ней лекарства, еда, вода. Немного золотишка, куда же без него. За плечами автомат. Фима оделась в камуфляж, голову обвязала платком.
Перед тем как покинуть палатку, выпустила небольшую очередь в оставшихся пациентов. Думала поджечь ее, но остановила себя. Большой огонь будет виден издалека. Когда приедет машина за выжившими, найдет четыре трупа вместо пяти. Скорее всего, все подумают, что медсестру похитили. Женщина-враг самый ценный трофей. Лучше оружия или золота. Ее можно пользовать, а когда надоест, продать. Кому как не Серафиме об этом знать.
Возвращаться в отряд Фатима не собиралась. Нет его больше, только горстка дикарей. Но ей необходимо было попасть в деревню, где они базировались. Там ее заначка на черный день. С войны Фима с пустыми руками возвращаться не собиралась. И неважно, в какую страну. В Афгане она не останется точно. С Хушкалем она жила бы и в этой жаре, пыли, разрухе. Но без него тут нет смысла оставаться. Придется пересекать границу. Фатима еще не решила, вернется она в СССР или двинет в Иран. Переместиться туда будет сложнее. И значительно дороже. Поэтому Фатиме нужно много золота.
Она добралась до деревни без происшествий. Но путь занял двенадцать часов. Передвигалась она крайне медленно из-за ранения, да и полуденный зной пришлось пережидать в тени небольшого грота. Фатима научилась ориентироваться в этом, казалось бы, безликом крае. Это тебе не леса средней полосы, где мох, муравейники, буйные кроны деревьев, у которых ветви гуще с южной стороны.
Фатима спустилась в поселение, когда уже стемнело. Хотела остаться незамеченной и только взять свое. Да еще водой запастись, свою она всю выпила. Но ее увидели.
– О, Шайтан! Это ты? – услышала она возглас, когда подкрадывалась к дому, где они жили с Хазбулой. – Ты бессмертная, что ли?
– Жива волей Аллаха, – ответила Фима. К ней обращался тот, кто пнул ее, когда она просила помочь ей. Это он бросил ее подыхать!
– А защитника твоего тут нет. Так что зря ты вернулась.
– Что с Хазбулой? – испугалась Фима. Подумала, что его убили.
– Ушел. Сказал, навоевался. Хватит с него.
– Куда?
Он пожал плечами.
– Мы курим кальян и пьем водку, присоединяйся. – При Мухтаре никто не употреблял алкоголя. А как он умер, бойцы распоясались.
– Хорошо, я попозже приду.
– Нет, сейчас.
– Дай мне умыться и переодеться.
– Ты мне и такой нравишься, – оскалился мужик.
Фима не понимала, почему ее не боятся. Она убила больше людей, чем все они вместе взятые, и все равно они не воспринимают ее всерьез. Неужели только потому, что она женщина? И ответ был один: да, только поэтому. Даже в СССР есть много мужиков, что считают: курица не птица, баба – не человек. А она среди мусульманских экстремистов. У этого безмозглого упыря больше шансов стать командиром. Точнее, только у него они есть. Ее ни за что не выбрали бы. А Фатима могла стать достойной заменой Мухтару. Но ее не уважают и, опять же, что удивительно, не боятся.
– Я помоюсь и переоденусь, – спокойно, но настойчиво проговорила Фима. – Потом приду и принесу вам всем подарочек.
– Тот, что между ног? – захохотал боец.
– Не только. Я принесла с собой медикаменты, смешав которые могу создать чистое наслаждение. Оно лучше вина и гашиша.
– Ладно, иди. Но я буду ждать тут. Боюсь, ты сбежишь.
Она так и хотела сделать. Но раз другого выхода нет…
Придется их всех убить.
Фатима зашла в дом. Отрыла жестяной ящик с сокровищами, что собирала долгое время. Если б она могла сохранить все, это был бы сундук. Но у нее не всегда получалось забрать с собой награбленное. Хазбула же ушел ни с чем. Взял с собой лишь винтовку.
Она достала пузырьки с украденными лекарствами. Сделала «коктейль», набрала его в несколько шприцев. Они кололи его туберкулезникам, чтобы те спокойно ушли. В малой дозе он был безобидным. Снотворное с легким эффектом эйфории. Сплошной кайф. Некоторые врачи делали себе инъекции, когда сильно уставали. Но если переборщить, смерть от передоза обеспечена. И совсем не эйфоричная: со спазмами горла, пеной, остановкой сердца.
Фима собрала рюкзак, с которым намеревалась уходить. В него положила еще и книгу со стихами Ахмед-хана Дури. Ей ее подарил Хазбула. Они вместе ее читали. Жаль, что он исчез из ее жизни. Хороший человек, пусть и нелюбимый.
– Эй, поторапливайся! – донесся раздраженный крик из-за двери.
– Уже иду.
– А может, сначала со мной перепихнешься?
– Эй, я тоже хочу, – послышался другой голос. – Шайтан вернулась? Вот неубиваемая сука. Почти весь отряд полег,
