Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник)
В спальне была та же картина с небольшими вариациями. Продавленная кровать с соломенным матрасом и дешевым джутовым ковриком вместо одеяла и два ящика из-под апельсинов – один служил туалетным столиком, на другом стоял жестяной таз для умывания. На гвозде висел хороший модный костюм, правда весьма поношенный. Другой был аккуратно сложен на полу и прикрыт газетой. Явным диссонансом выглядел серебряный портсигар на «туалетном столике».
– Почему же он голодает, если может заложить серебряный портсигар? – удивился я.
– Нельзя закладывать орудия труда, – пояснил Миллер.
Миссис Чатер, смотревшая вокруг с немым изумлением богатой женщины, впервые столкнувшейся со столь вопиющей нищетой, повернулась к суперинтенданту.
– Это явно не он! – воскликнула она. – Вы, вероятно, ошиблись. Такой бедняк вряд ли мог попасть в Уиллоудейл.
Торндайк приподнял газету. Под ней оказался аккуратно сложенный фрак с рубашкой, воротничком и галстуком. Развернув рубашку, он указал на измятую манишку. Поднеся ее к глазам, он снял с фальшивой бриллиантовой запонки женский волос.
– Весьма красноречивая деталь, – заметил Торндайк, держа волос двумя пальцами.
Миссис Чатер была того же мнения. Ее лицо не выражало более ни жалости, ни сочувствия, а глаза вновь мстительно засверкали.
– Пусть только придет, – угрожающе проговорила она. – Хоть здесь и немногим лучше тюрьмы, но все же пусть посидит за решеткой.
– Да, – согласился детектив. – При таком житье он вряд ли почувствует большую разницу. Тихо! Слышите?
Мы безмолвно застыли. В замке повернулся ключ, и в квартиру вошел мужчина. Не замечая нас, прошел мимо спальни и, устало волоча ноги, отправился на кухню. Мы услышали, как он открыл кран и, набрав воды, проследовал в гостиную.
– Идем, – скомандовал Миллер.
Подойдя к гостиной, детектив распахнул дверь, и мы увидели сидящего за столом подозреваемого. Перед ним лежал ломоть серого хлеба и стоял стакан воды. Чуть приподнявшись со стула, он, побелевший от страха, уставился на Миллера.
В этот момент, чуть оттолкнув меня, в комнату влетела миссис Чатер, и лицо мужчины вдруг настолько исказилось, что я невольно взглянул на нашу клиентку. Застыв как вкопанная, она чрезвычайно побледнела, словно не смея верить своим глазам.
Эта драматическая сцена была прервана детективом, который невозмутимо объявил:
– Полиция. Вы арестованы…
Его прервал истерический смех миссис Чатер, и Миллер удивленно взглянул на нее.
– Постойте! – дрожащим голосом воскликнула она – Тут какая-то ошибка. Здесь не тот человек. Это же капитан Роланд, мой старинный приятель.
– Сожалею, что он ваш приятель, потому что придется выступать против него в суде.
– Ничего подобного. Говорю же еще раз, это не он.
Потерев переносицу, суперинтендант недовольно посмотрел на свою клиентку:
– Я правильно понял, мадам, что вы отказываетесь преследовать его в судебном порядке?
– Вы хотите, чтобы я подавала в суд на друзей, которые ни в чем не виноваты? Конечно, я отказываюсь.
Суперинтендант взглянул на Торндайка, но лицо моего коллеги было непроницаемым и бесстрастным, как часовой циферблат.
– Значит, мы потратили время впустую, – сухо произнес Миллер, взглянув на часы. – Всего хорошего, мадам.
– Я очень сожалею, что напрасно вас побеспокоила.
– Да, мне тоже жаль, – буркнул детектив и, бросив на стол ключ, вышел из комнаты.
Когда за ним захлопнулась входная дверь, подозреваемый в замешательстве опустился на стул и, уронив голову на руки, разразился рыданиями. Смотреть на это было тяжело, и мы с Торндайком повернулись, чтобы уйти. Однако миссис Чатер жестом попросила нас остаться. Подойдя к мужчине, она притронулась к его руке.
– Почему вы это сделали? – с мягким упреком спросила дама.
Выпрямившись, он скорбно махнул рукой на пустой буфет:
– Черт попутал. У меня не было ни гроша, а эти проклятые бриллианты ввели в соблазн – протяни руку и бери. Просто нашло какое-то затмение.
– Но почему же не взяли? Почему?
– Не знаю. Наваждение прошло, а когда я увидел вас лежащей без чувств… О боже! Ну, почему вы не выдали меня полиции?
Мужчина вновь уронил голову и зарыдал. Миссис Чатер склонилась над ним. В ее прекрасных серых глазах застыли слезы.
– Признайтесь, почему вы все-таки не взяли бриллианты? Вам ведь ничего не мешало?
– А к чему они мне? Я думал, вы умерли, и для меня все потеряло смысл.
– Как видите, не умерла, – с грустной улыбкой сказала миссис Чатер. – И прекрасно себя чувствую, насколько это возможно в моем преклонном возрасте. Дайте мне ваш адрес. Я напишу и постараюсь помочь советом.
Вынув из кармана потертый футляр для визиток, собеседник извлек оттуда несколько карточек и с ловкостью игрока пустил их веером по столу. Торндайк чуть заметно улыбнулся.
– Мое имя Огастес Бейли, – сообщил мужчина.
Взяв одну из карточек, он огрызком карандаша нацарапал на ней свой адрес.
– Благодарю вас, – произнесла миссис Чатер, чуть задержавшись у стола. – А теперь нам пора идти. Прощайте, мистер Бейли. Завтра я напишу вам – и попрошу: не пренебрегайте советами старого друга.
Я открыл перед ней дверь и, когда она вышла, бросил взгляд назад. Бейли все так же сидел, обхватив себя руками и беззвучно рыдая, а перед ним на столе блестела небольшая горстка золота.
– Вы, вероятно, считаете меня сентиментальной дурочкой, доктор, – сказала миссис Чатер, когда Торндайк усаживал ее в машину.
Взглянув на нее с необычной для него теплотой, мой друг тихо ответил:
– «Блаженны милостивые», разве не так сказано в Святом Писании?
Часть V
Тень тюремного прошлого
Глава 1
Исправленному верить
Среди маленьких жизненных удовольствий я отдаю предпочтение чувству комфорта, когда вечером, испытав все тяготы промозглой зимней погоды, попадаешь в уютное жилище, где горит камин и мягко светит настольная лампа. Именно такое ощущение я испытал в отвратительный ноябрьский вечер, когда пришел в нашу квартиру в Тампле, где мой друг сидел у огня в домашних тапочках и курил трубку. Напротив него стояло пустое кресло, явно предназначенное для меня.
Сбросив мокрое пальто, я вопросительно посмотрел на коллегу, державшего в руке письмо, которое, судя по всему, сулило нам новое дело.
– Думаю, стоит ли мне заниматься этим случаем, – сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Вот, прочитайте. Хочу услышать ваше мнение.
Он протянул мне письмо, и я стал читать его вслух:
– «Сэр, нахожусь в чрезвычайно затруднительном положении. Меня хотят арестовать по обвинению в преступлении, которого я не совершал. Могу ли надеяться на вашу помощь и защиту? Посыльный будет ждать вашего ответа».
– Естественно, я согласился, – вздохнул Торндайк. – А что еще оставалось делать? Но если я его не задержу, как имел неосторожность пообещать, подозреваемый может скрыться и тогда меня обвинят в попустительстве.
– Риск, конечно, есть. А когда проситель придет?
– Должен был быть пять минут назад. А вот и он.
На лестнице послышались осторожные шаги, и в дверь тихонько постучали. Торндайк пошел открывать массивную дубовую дверь.
– Доктор Торндайк? – послышался дрожащий задыхающийся голос.
– Да, входите. Это вы прислали мне письмо с посыльным?
– Я, сэр.
Войдя в дверь, мужчина застыл на пороге.
– Это мой коллега, доктор Джервис. Не бойтесь, он…
– Я его знаю, – с облегчением перебил Торндайка визитер. – Видел вас вдвоем, да и вы меня тоже встречали, хотя вряд ли запомнили.
– Фрэнк Белфилд? – с улыбкой спросил Торндайк.
Мужчина даже рот раскрыл от удивления. В глазах его мелькнуло беспокойство.
– Должен заметить, что, будучи в таком сложном положении, вы подвергаете себя совершенно неоправданному риску. Этот парик и фальшивая борода, эти очки, в которых ничего не видно, способны вызвать подозрения у любого полицейского. Для человека, разыскиваемого полицией, весьма неразумно иметь опереточную внешность.
Мистер Белфилд со стоном опустился на стул и, сняв очки, озадаченно уставился на нас с Торндайком.
– А теперь расскажите о своем деле, – предложил Торндайк. – Вы утверждаете, что невиновны?
– Клянусь вам, доктор. Иначе не явился бы сюда, уж можете мне поверить. Это ведь вы упекли меня в тюрьму, когда я считал, что выкрутился. Вам бесполезно втирать очки, что уж говорить.
– Если вы действительно невиновны, постараюсь помочь. В противном случае лучше держаться от меня подальше.
– Да, знаю. Только, боюсь, вы мне не поверите.
– Постараюсь быть объективным.
– Хорошо, если так. Вы знаете, сэр, что я был вором и расплатился за это сполна. То дельце, на котором меня застукали, было последним. Моя спасительница – женщина – самая лучшая в мире. Она сказала, что выйдет за меня, когда я освобожусь, пообещаю завязать с воровством и вести честную жизнь. И сдержала свое слово, и я тоже. Жена нашла мне работу клерка на складе, и с тех пор честно зарабатываю деньги и вообще стал порядочным. Жизнь вроде бы наладилась, а сегодня утром все вдруг рассыпалось, как карточный домик.
