Оксана Обухова - Рефлекс убийцы
Надежда Прохоровна расстегнула кофту, и, прежде чем на помощь ей успел подойти Алеша, стремительно шагнул вперед Володя Дулин. Сам помог бабушке с застежками-липучками на бронежилете справиться, сам помог через голову его стащить…
И глаза при этом у мужика были виноватые-виноватые, заискивающие даже. Никогда Надежда Губкина у майора такого взгляда не видела, а по большому счету и увидеть не рассчитывала.
Затевают что-то парни, подумала. Пока кутерьма с жилетом происходила, на подполковника из МУРа поглядывала: внушительный мужчина. Не статью — сам-то невысокий, полненький, — внутренней сущностью. Сидит, по большому лбу раздумчивые морщины гоняет, к сигаретам тянется, но при пожилой посетительнице задымить не решается.
— Кури, кури, — разрешительно проворчала баба Надя. Покойный Вася, бывало, так мог в комнате с высоченными потолками «накочегарить» — топор висел.
Сергей Михайлович на разрешение не повелся. Убрал сигареты в карман, пепельницу с двумя, почти до фильтра, выкуренными бычками в сторонку отодвинул.
Железо. Такие всяческих разрешительных указаний не терпят.
Ну-ну.
Надежда Прохоровна степенно села на стул с высокой спинкой. Сложила руки под грудью, на спинку откинулась, прищуренные глаза в крутой подполковничий лоб уперла.
— Мгм, — сказал усевшийся рядом Володя Дулин (Алеша скромненько примостился на краешке диванчика за бабы-Надиной спиной). — Приступим?
Сергей Михайлович кивнул, оттянул двумя пальцами нижнюю губу — дернул, как резиновую, отпустил. И, внимательно посмотрев на визави — седую несгибаемую бабушку, — начал просто. С предыстории.
— Четыре года назад, Надежда Прохоровна, в ночном клубе «Старая пристань» умер молодой парень. Почти что мальчик…
Говорил подполковник глухо. Видать, тяжело вспоминать было.
— …Я в то время еще в РОВД работал… На место мог бы и не выезжать — майор… Но этого мальчика я хорошо знал. Он вырос на моих глазах. Мы были соседями, жили в одном доме, его мама со мной в одной школе училась… Она мне и позвонила, когда с сыном беда случилась… — Подполковник выдержал короткую паузу. — Смерть Петра Садовникова признали криминальной — отравление сильнодействующим ядом растительного происхождения. Через неделю от того же яда погиб еще один человек. Тоже молодой мужчина, тоже в ночном клубе, тоже никаких подозрительных предварительных обстоятельств отмечено не было. — Суворин положил оба локтя на стол, набычился. — Эти два преступления никогда не объединили бы в одно производство — два разных района столицы, молодые люди никак между собой не связаны. Да и связаны быть не могли! Петя Садовников заканчивал строительный техникум, в клуб, можно сказать, едва ли не впервые попал — хороший скромный паренек из неполной семьи: мама диспетчер на подстанции скорой помощи, заработки небогатые… Петю в клуб бывший одноклассник на день рождения позвал…
Вот…
Второй погибший — человек другого сорта. Обеспеченный менеджер среднего звена. Отлично образован. Женат. Хотя, по словам друзей, похаживал на сторону…
И вот — оба этих непохожих человека погибли при схожих обстоятельствах, от одного итого же яда. Объединить же более конкретно эти два дела помог вот какой факт: примерно за месяц до первого убийства некий мерзавец выложил в Интернет рецептуру яда. Выложил и похвастался — яд почти мгновенно распадается в организме на безобидные составляющие, то есть практически не обнаружим при вскрытии.
Но гад ошибся. Яд не расщеплялся в организме. И в первом и во втором случае эксперты легко обнаружили следы его присутствия.
Два дела объединили в одно производство. И поскольку первое убийство произошло на моей «земле», расследование было поручено мне.
Подполковник привстал, дотянулся до графина с водой…
Надежда Прохоровна подумала, что, напившись воды, он запивает последнюю горькую точку в пространном рассказе. Но ошиблась. Суворин сел обратно и продолжил:
— В обоих этих случаях подозрение падало на молоденьких девушек. Совсем молоденьких. Одна брюнетка с пышным бюстом, вторая блондинка с небольшой грудью и короткой стрижкой. Обе имели возможность незаметно подлить что-то в бокалы с напитками. В первом случае некая длинноволосая брюнетка ненадолго подходила к столику, где веселилась молодежь, во втором — менеджер Гайский явно поджидал свою блондинку, они потом примерно час сидели вместе… Но когда он скончался, девушки в ресторане уже не было.
Вот…
Столик, где расположились Гайский и подружка, практически не попадал под камеры внутреннего наблюдения, проходя по залу и до мест общего пользования, девица словно нарочно опускала голову, прятала лицо под длинную челку, даже в полутьме не снимала больших дымчатых очков, Очевидцы смогли безоговорочно отметить только ее юность. Девушки была очень-очень молода. Двадцать лет или даже младше. Составить более детальный портрет преступницы не получилось ни в первом, ни во втором случае: она очень умело пользовалась гримом, париками, один из экспертов предположил даже: в ходу «жировые костюмы». Знаете, киношники с такими накладками работают?
Надежда Прохоровна с подобными костюмами не сталкивалась, но кивнула. Представить можно.
— В обоих случаях, — продолжил Суворин, — мы попытались отследить ее приезд. Надеялись выйти на подвезшего ее таксиста или, через камеры наружного наблюдения, найти ее машину, разглядеть хотя бы часть номера… Но ничего не получилось. Лукреция всегда подходит к заведению на своих двоих…
— Лукреция? — перебила баба Надя.
— Да, мы присвоили убийце псевдоним — Лукреция, — мотнул головой подполковник. — Она всегда детально разрабатывает свои преступления — видимо, перед убийством наведывается на место «действия», знакомится с обстановкой, с расположением камер наблюдения, с путями отхода…
— О чем ты говоришь? — остановила подполковника Надежда Прохоровна. — Она разрабатывает?.. Их что, преступлений этих, много?
Сергей Михайлович сгорбился, взглянул на бабу Надю исподлобья:
— Я думаю, не меньше дюжины.
— Что?!?! — Надежда Прохоровна аж вперед подалась. Расплела удобно, привычно сложенные руки, о край стола оперлась. — Дюжина?! — Никак не ожидала баба Надя такой цифры.
— А может быть, и больше, — серьезно произнес работник МУРа. — Я плюсую только те убийства, в которых точно руку Лукреции чувствую. Но серия может быть гораздо обширнее, поскольку даже серийщики не работают исключительно в шаблоне. В случае с Лукрецией это: ресторан, молодой мужчина, внезапная смерть, никаких следов. Только в трех случаях из двенадцати эксперты установили в организме погибших следы ядовитого вещества. Про первые два вы знаете, Лукрецию подвел ублюдок из Интернета. В остальных… — Суворин развел руками, — фифти-фифти. Отравление может иметь место, а может…
— То есть ты просто почему-то уверен, что это — Лукреция?
— Да. — Подполковник ударил кулаком о стол — Я чувствую! Я эту гадину научился носом чуять! Она мне, Надежда Прохоровна, уже ночами снится!
— Получается, ты знаешь, как она выглядит?
— Нет. — Сергей Михайлович утихомирил темперамент, провел ладонью по лысине. — Не знаю. Она как хамелеон — всегда разная. Рост варьируется в пределах допустимой погрешности, цвет волос, телосложение… У нее только жертвы одинаковые — молодые мужики в расцвете лет и почерк — уходит незаметно, до того, как мертвого мужчину обнаруживают свидетели. — Суворин вздохнул. — К клофелинщицам мы давно привыкли — «работают» девчушки. Карманы обчищают, квартиры обносят… Иногда могут дозировку перепутать и «клиента» на тот свет отправить…
Сергей Михайлович замолчал, щеки налились свекольным цветом.
— Но ведь эта мерзавка просто так убивает! — Ударил кулаком о стол. — Понимаете, просто так. Нравится ей мужиков травить! Ни разу ничего не прихватила: ни денег, ни документов, ни ключей от машины или квартиры! Просто так — был человек и нету…
Подполковник сделал глоток воды из стакана, обтер губы тыльной стороной ладони:
— Тогда, после убийства Гайского, большой переполох получился — в Москве выявлена серийная отравительница… Причем не из бедных. В обоих случаях свидетели отмечали дорогие наряды… Хорошую обувь, модные духи…
Полгода «землю рыли» — все впустую. Следующее убийство только через восемь месяцев произошло. И то… — Суворин обреченно махнул рукой, — только я чую, что это ее рук дело…
— Вот мерзавка! — не выдержала Надежда Прохоровна.
— Согласен. Хотя я бы назвал ее еще более грубо.
— Хоть кто-то из мужиков был с кем-то другим связан?
— Нет. Складывается впечатление, что все жертвы — случайные. Она как будто испытания ядов на территории Москвы проводит. Изобретет какой-нибудь новый составчик или в Интернете вычитает и выходит на охоту. Я почему к вам домой не пошел, Надежда Прохоровна… По составленному специалистами психологическому портрету Лукреции получается — она, возможно, любит наблюдать со стороны за следственными действиями, происходящими в ночных клубах после ее отхода. Она могла меня видеть. Понимаете? Сидит такая гадина где-нибудь в сторонке… Например, если дело в летнее время года происходит — за кустом, в машине на соседней парковке, и посматривает — какая кутерьма после ее «выступления» происходит. Я пару раз на подобные происшествия выезжал. Она могла меня срисовать. Внешность, — подполковник пошлепал себя по лысине, — колоритная.
