Питер Чейни - Ловко устроено
До скорого свидания и держи ухо востро.
Ардена».
Я перечитал это письмо два раза, потом разорвал его и бросил кусочки в огонь. Закурив, стал размышлять о том, как будет выглядеть сочетание: Ардена Ванделл – Чарли Хойт.
Вне всякого сомнения, эта девочка Ардена наделена мозгами. План, который она наметила, казался мне безупречным. Что касается меня, то сценарий, который она набросала, мне полностью подходил, потому что когда Видди будет со мной в укрытии, которое она нашла для него, то мне ничего не будет стоить надуть их всех.
Первая вещь, которую я сделаю, – это избавлюсь от Ардены. Потом я подхвачу Видди и быстро переправлю его в контору консула и посоветую ему задержать корабли в порту. Мысль об этом заставляла меня усмехаться. Я легко мог себе представить лицо Ардены, когда она узнает, что вместо операции с похищением, она в первый раз в своей жизни поработала в компании с Лемми Кошеном, знаменитым агентом Федерального бюро расследований!
Я налил себе виски и продолжал размышлять.
Одна вещь меня всегда удивляла: это – привычка, которая свойственна всем парням из преступного мира. Несмотря на риск, устраивать взаимные пакости. Они только и думают, как бы надуть друг друга, но большей частью обманывают самих себя.
Посмотрим, например, на это дело. Накаров, который работал рука об руку с бандой Зелдара-Глэдиса, нанял Вилли Лодса, его приятельницу Ардену и Борга, чтобы похитить Видди Перринара. Он не сказал им, какой большой бизнес стоял за этим похищением.
Когда они, ко всеобщему удивлению, проделали свою работу, он даже не дал им обещанного куша. Борг и Лодс приехали в Париж каждый в отдельности, не сговариваясь, чтобы заставить Накарова или Зелдара выдать им обещанную долю. Приятельница Лодса, у которой мозгов оказалось больше, чем у остальных, направилась прямо в Депфцил, преследуя свой интерес и интерес Лодса. Но она готова продать своего Вилли и отдать мне долю этого бедного парня, потому что тот попал в «холодильник», обеспеченный ему Эруардом.
Вы не находите эту куколку очаровательной?
Накаров обманывал свою жену. Он сказал ей, что похищение Видди – это обычное дело и заставлял ее выдавать себя за его сестру. Когда она обнаружила обман, он стал угрожать ей. В результате две смерти.
Теперь я тоже собираюсь надуть Ардену, действуя, как настоящий Чарли Хойт. Правда, мне неизвестно, может быть, он этого и не сделал бы.
Во всяком случае, я уверен, что тот тип, который сказал, что преступление не оплачивается, был прав. Только преступники никогда не прислушиваются к этим словам.
После всех этих размышлений мне внезапно вспомнилась Джуанелла. Как она там устроилась? Если ей удалось удачно добраться до Лондона, успела ли она повидаться с Херриком из Скотленд-Ярда? Удалось ли тому найти Джеральдину? Если дело повернется плохо для банды, Джеральдина многим рискует. Тамошние бандиты уничтожат ее.
Кроме того, меня беспокоило, как я смогу сегодня вечером уговорить Видди. Я должен буду объяснить ему, что при всех обстоятельствах он не может рассчитывать увидеть свою сестру, потому что она, как и он, намечена к уничтожению, даже если план банды удастся.
Это – для меня мучительная обязанность, но я вынужден буду ее выполнить. И если у него есть хоть капля разума, он позволит себя увезти, не сопротивляясь. Но я не очень рассчитывал на это, потому что много раз убеждался, что единственная вещь, которой люди редко верят, – это правда.
Я приведу вам один пример.
Дело было во время моего пребывания в Мексике. Происходило это в Чихуахуа. Я познакомился там с одной куколкой – девочкой самого высшего класса, на которую нельзя было смотреть без того, чтобы не стать мечтательным и сентиментальным. Это был роскошный экземпляр, который заставляет вас думать о рае Магомета.
И у этой курочки была слабость к Лемми, вероятно, из-за моей поэтической души. Во всяком случае, у нас появилась привычка нежно беседовать в уголке дворика дома, где я остановился.
Когда мы не беседовали, то смотрели друг другу в глаза. Потом я рассказывал ей всякие забавные истории, которые дамы любят слушать по радио. После каждой такой истории она начинала целовать меня. Ее поцелуи были так горячи, что смогли бы сдвинуть с места танк.
Каждый вечер, когда Лемми находил, что атмосфера становилась слишком накаленной, он бросал взгляд на веранду и говорил:
– Кариссима, я вижу, что приближается твой муж.
Она отвечала мне каждый раз:
– Лемми, мой тореадор, уходи. Мое сердце будет следовать за гобой.
И я убегал.
Но однажды ночью, когда по обыкновению я бросил взгляд назад, я увидел ее господина и хозяина собственной персоной. По тому, с каким видом он шел по песку аллеи, можно было сразу понять, что что-то сильно беспокоит парня: или он услышал о моих визитах, или за ним гнался эскадрон гремучих змей.
Естественно, я был полон тревоги. Вскочил и, страстно поцеловав девочку, сказал:
– Кариссима, мне необходимо бежать, потому что я заметил твоего мужа.
И что же произошло?
Как раз потому, что это был единственный правдивый случай, она отказалась мне верить.
– Нет, – ответила она, – ты всегда говоришь мне это. Это неправда, я тебя не отпущу.
Прежде чем я успел освободиться от этой куколки, ее муж подошел к нам и устроил сеанс метания ножей, на который я бы с удовольствием посмотрел, если бы это не касалось меня. Если бы этот бандит не промахнулся, то Лемми лежал бы тогда в цветах и лентах.
Это доказывает, что нужно быть предельно осторожным в выборе места и времени, чтобы говорить правду девочке, потому что даже если это будет для ее пользы, она вам не поверит, но это не доставит ей ни малейшего удовольствия.
Я еще никогда не встречал ни одной мышки, которая не предпочла бы хорошую ложь в том случае, если это приятнее правды.
* * *Я проснулся без четверти одиннадцать и сразу же начал подготовку к нашей операции. Я проверил свой «Люгер» и осмотрел обойму. Надев пальто, я надвинул на глаза шляпу. Потом угостил себя порцией виски, которую выпил за свое здоровье, и, наконец, нырнул в туман.
Внизу в холле я немного поболтал с портье. Сказал ему, что хочу прогуляться перед тем, как лечь спать. Он оказался славным малым и немного говорил по-английски, что меня очень устраивало, так как я хотел получить некоторые разъяснения насчет голландского языка. Я спросил у него, как произносят то и как произносят это, и он отвечал мне очень подробно. Я постарался хорошенько запомнить некоторые выражения, которые, без сомнения, мне пригодились бы в дальнейшем.
У меня был примерно час до начала моей работы.
Я спустился к порту и, когда я туда добрался, спросил, где находится таверна «Стриптиз». Мне хотелось убедиться, что девочка Ардена действительно сидит там вместе с Глэдисом, как она об этом написала в записке.
Когда я туда пришел, то увидел, что это была обычная таверна, как и все другие подобные таверны в портах. Обстановка была обычной: моряки всех возрастов и цвета кожи и белая служанка.
Я подошел к прилавку и заказал себе стакан шнапса. В глубине зала была дверь в другое помещение и сквозь нее были видны столы и люди, сидевшие за ними. Я оставил свой стакан и пошел туда, чтобы осмотреться. Первое, что я увидел, была Ардена, сидевшая за столом рядом с Глэдисом. По другую сторону стола расположились два крупных парня, одетые в свитера и морские сапоги. На голове у одного была вязаная шапочка. Он немного походил на пирата из кинофильмов.
Я решил, что это и были два лоцмана, нанятые Глэдисом, чтобы вести корабли в Эймс. Несколько секунд я стоял за дверью и разглядывал их. Оба голландца пили пиво из огромных кружек, но перед Глэдисом и Арденой стояла бутылка шампанского.
Глядя на этого типа, можно было догадаться, что он уже здорово перебрал. Он был весь красный и все время что-то говорил и смеялся. Ардена, казалось, сдерживала его, и оба голландца с удивлением смотрели на него.
Мне было понятно состояние этого парня. Дело было уже почти завершено и победа, казалось, была так близка. Кроме того, присутствие Ардены подогревало его, что было совершенно естественно. Потом я увидел, как Глэдис стал шарить по карманам и наклонился над столом. Оба голландца тоже наклонились, и я заметил, как старший из них получил от Глэдиса толстый пакет. Потом все трое сердечно пожали друг другу руки.
Ардена была в это время слишком занята разливанием вина. Особенно много она налила Глэдису.
Оба моряка встали, чтобы уйти, и я покинул свой наблюдательный пост. Потом, прежде чем уйти, я бросил взгляд на Ардену и Глэдиса, которые остались сидеть за столом. Парень, казалось, был совершенно пьян. Его лицо выглядело, как перезрелый помидор. Он похлопывал Ардену по руке с грацией медведя, которого в цирке вывели танцевать.
