Питер Чейни - Ловко устроено

Питер Чейни

Ловко устроено

ГЛАВА 1

ПОДРУЖКА

Если бы в этот момент вы могли увидеть меня, уверяю вас, вы бы просто расхохотались. Вид у меня был более чем странный, когда я находился на этом шведском корабле во время бортовой качки. Он шел зигзагами, удирая от подводных лодок бошей, которые намеревались торпедировать нас.

На судне нельзя было даже курить, потому что в плотной завесе мрака огонек зажигалки выглядел бы подобно фейерверку, и немчура сразу же воспользовалась бы этим, чтобы отправить нас в преисподнюю.

Я спрашиваю себя, кому служит этот нейтральный корабль с нейтральной командой и мною, тоже нейтральным. Говорю вам, что этот парень Адольф очень торопится. Война в Европе только началась, а он уже наделал столько пакости всему миру.

Время от времени, чтобы немного развлечься, я болтаюсь по кораблю. Но каждый раз, когда подхожу к нижней палубе, я попадаю в объятия одной крошки, которая вешается мне на шею и спрашивает, не могу ли я помочь ей найти ее каюту.

Мне приходилось всякий раз освобождаться от ее объятий и находить какой-нибудь удобный предлог, потому что меня не влекло к этой милашке. Я заметил ее еще во время обеда. Она не спускала с меня глаз, я, однако, нашел ее достаточно безобразной.

Я не знаю, заметили ли вы, но в темноте всегда попадаются невзрачные экземпляры.

Эти мышки обычно пользуются темнотой, чего никогда не случается с красивыми женщинами, а если случается иногда, то вы можете быть уверены, что какой-нибудь другой парень обнаружит ее раньше вас.

Вам известно так же, как и мне, что логика у женщин, как правило, отсутствует. И даже парни со сверхъестественным умом должны признать, что логики у них нет.

Вот пример. Однажды вечером в Нью-Йорке я рассказывал историю своей жизни очаровательной куколке-блондинке. Видимо, ее это заинтересовало. Внезапно она бросила на меня пламенный взгляд, какого не получал сам Казанова, и сказала:

– Лемми, вы – мой герой, мой Марк Антоний, вы – мужчина моей мечты.

Потом она обхватила руками мою шею, с силой сжала ее и притянула к себе, как чемпион кэтча. Она приблизила свои губы к моим, и тут в соседней комнате зазвонил телефон. Она пошла туда, а когда вернулась, я увидел, что что-то изменилось.

Она смотрела на меня, как на дохлую рыбу. И проговорила голосом, от которого становилось тошно:

– Уходите, Лемми Кошен. Уходите, пока я не влепила вам пощечину.

Я спросил ее, что все это значит, и она ответила:

– Звонил мой муж. Он утверждает, что находится вместе с вами во Дворце спорта, что матч боксеров великолепен, и что вы оба проводите чудный вечер.

Потом она уничтожающе посмотрела на меня и добавила:

– Для вас, мужчин, нет ничего святого!

Это доказывает, что "женская логика" с нормальной логикой не имеет ничего общего.

С тяжелым вздохом я слез со своей койки и влил в себя порцию виски, чтобы прогнать сон. Потом отправился на палубу. Ветер стих, но небо было черное, как в аду, и судно по-прежнему было погружено в полную тьму. В тот момент, когда я проходил мимо капитанской каюты, то услышал, как капитан ругался на шведском языке.

Я вошел в радиорубку. Радист был славным маленьким парнем, с совсем светлыми волосами и большими голубыми глазами. Настоящий херувим. Звали его Ларсен.

– Итак, когда мы приплываем, Ларсен? – спросил я.

– В точности не знаю, мистер Хикори, – ответил он. – Капитан сказал, что мы прибудем в Гавр сегодня, около девяти часов, и еще, что здесь нет опасности бомбежки.

Я заставил свои мозги быстро заработать.

– Это хорошо, старина, – одобрил я. – Мне нужно отправить две телеграммы. Это срочно, отошлите их побыстрее.

И я нацарапал ему два послания:

"Мисс Джеральдине Перринар, отель "Дьедоннэ", Париж, Франция.

Сегодня ночью приеду в Париж из Гавра. Необходимо, чтобы Вы встретили меня в половине первого ночи в вестибюле клуба "Зайдлер" на Греческой улице. Никому не говорите об этом. Держите букет из трех гортензий, чтобы я мог узнать Вас. Встреча по просьбе Вашего отца.

Хикори. Трансконтинентальное агентство.

Конец."

"Родни Уилксу, отель "Рондо", бульвар Сент-Мишель, Париж, Франция.

Сегодня ночью приеду в Париж. Я – Сайрус Хикори из Трансконтинентального детективного агентства. Нанят Уиллисом Перринаром, чтобы отыскать Видди. Я отправил радиограмму Джеральдине, чтобы она встретила меня сегодня в половине первого ночи в клубе "Зайдлер" на Греческой улице. Будь там тоже. До скорого. Конец.

Удостоверение агента Федерального бюро расследований 047.

Конец".

Ларсен пообещал послать обе радиограммы, и я вернулся в свою каюту, чтобы немножко всхрапнуть, так как должен вам сказать, что мне не совсем нравится работа, которую мне поручили, а когда мне что-нибудь не нравится, я стараюсь думать об этом как можно меньше. И к тому же сон никому не причиняет вреда, ничего не стоит и дает отдых организму.

Моя первая мысль после пробуждения была такова, что во время сна кто-то пытался отравить меня, потому что у меня было ощущение, будто мне в рот засунули половину коврика, лежавшего перед койкой. После проверки оказалось, что дело было не в том, а в плохом качестве рома.

Я встал, навел красоту и, натянув толстый плащ, полез на палубу. Во всех углах при слабом свете, который был теперь разрешен, я увидел пассажиров, смотревших на приближающийся берег с облегчением и радостью.

Я подошел к стюарду, караулившему мой багаж, и он сказал, что мы причалим через четверть часа. Я сунул ему чаевые, потом закурил сигарету, оперся на край борта и бросил взгляд на нижнюю палубу. В одном углу я увидел сидевшую в шезлонге малышку.

Я смотрел на эту курочку, можно сказать, просто ошеломленный и задавал себе вопрос, как это могло случиться, что за все дни, которые провел на этом судне, я только сейчас обнаружил такой лакомый кусочек.

Прямо над ней горела синяя лампочка, и этого было достаточно, чтобы рассмотреть ее геометрию. И говорю вам, что у нее была такая пара ножек, которые заставляют вас мечтать в течение целых пяти минут.

На меня красивые ноги производят всегда неотразимое впечатление. Один парень, который учился со мной и был моим приятелем, рассказал, что когда-то в античном мире жила девочка, которую звали Мессалина. У нее ноги были сделаны так безупречно, что парни сразу же сходили с ума и делали себе харакири из-за нее. Ну, что ж, такие вещи меня не удивляют.

Пока я был погружен в эти мысли, куколка закурила сигарету. Пламя зажигалки осветило ее мордочку, и я закрыл рот рукой, чтобы не заблеять, потому что отлично знал эту девочку. Ее звали Джуанелла Риллуотер. И эта крошка умеет плавать. Когда ее муж Ларви Риллуотер нуждался в ее помощи, она могла оказать ему эту помощь при вскрытии сейфов в банках. Если вы помните, я рассказывал о ней.

Это все меня сильно поразило, и я стал размышлять. Мне показалось немного странным, что эта куколка пересекла океан на том же самом судне, что и я.

Если бы вы хорошо знали Джуанеллу, то поняли бы мое беспокойство: голова этой куколки была наполнена идеями, и она однажды заявила, что испытывает ко мне слабость.

Как раз в этот момент судно здорово качнуло, и, чтобы не растянуться, я уцепился за сваленный на палубе багаж и почувствовал, что мои пальцы коснулись гавайской гитары.

Я не знаю, говорил ли вам, что у меня очень поэтичная душа, и, когда я не галоппирую за опасными парнями, у меня бывают только возвышенные мысли. И почти всегда о прекрасном поле.

Я схватил гитару и попробовал взять несколько аккордов. Оглядевшись, я убедился, что вокруг никого нет. Тогда я перегнулся через борт и стал импровизировать для девчонки песенку:

%!"О, если бы парень Казанова

Мог бы тебя, моя красавица, увидеть.

Его сердце запело бы: тра-ля-ля,

И он сказал бы себе: "О, Мадонна!

Я никогда не видел такой куколки,

А ведь я знаю женщин…"

Джуанелла наклонилась вперед, чтобы увидеть, откуда доносилась эта прекрасная музыка. Она пожала одним плечом. Я продолжал:

%!"Поэты любят цветочки,

А игроки любят баккара,

А меня делают невменяемым

Пара красивых ножек,

Тогда я становлюсь возбужденным,

Рассматривая их линии.

И я купил бы себе все билеты,

Если бы ты была выигрышем лотереи.

Если же однажды ты загрустишь,

Почувствовав сердечко опустевшим,

То я, полный преданности,

Быстро займу его".

Джуанелла покинула свое место, подняла ко мне лицо и воскликнула:

– Скажите-ка! Вы что, считаете себя Бинтом Кроссби?