Элиз Тайтл - Ромео
— Остановись. Пожалуйста… — Голос маленькой девочки. Мольба ребенка.
— Не противься, Сара. Смирись. Доверься мне. Можешь притвориться, что не хочешь этого. Говори себе: «Билл заставил меня».
— Пусти меня. Пусти. Пусти. — Она кричит, близка к истерике.
Он отпускает ее.
— Не стоит так расстраиваться, Сара. Я же не сделал тебе больно. Мы ведь просто играли. — Он улыбается. Нет, это не улыбка. Скорее, ухмылка. — Мелани никогда не жаловалась, — добавляет он.
Она взрывается.
— Не смей равнять нас, — хлестко парирует она.
Именно об этом она тогда мечтала. Не походить на сестру. И была полна решимости отстаивать свою индивидуальность.
Сейчас же она не могла избавиться от ощущения, что Деннисон считает ее похожей на Мелани. Мелани никогда не жаловалась. Сара до сих пор не могла забыть, как горели его глаза в тот момент, когда он произносил эти слова. Насколько жестоки были игры, которыми увлекались Билл и Мелани? И когда в последний раз они играли? Можно ли предположить, что он все-таки уговорил Мелани встретиться? Не с ним ли было назначено свидание в четверг вечером?
Сара вдруг подумала о том, что Деннисон идеально вписывается в образ Ромео, созданный воображением Мелани. Красивый, обаятельный, умный, обходительный. Не говоря уже о том, что умеет внушить доверие к себе. Любая женщина будет польщена вниманием такого красавца. «Боже, — подумала она, — если это действительно Билл, как легко ему было обстряпать это дельце. Как отобрать конфетку у ребенка. Только… не конфетку. Вот в чем весь ужас».
Он протянул к ней руку, положив ее на спинку сиденья.
— Извини, Сара. Я не имел в виду…
— Ладно, забудь об этом. — Если он коснется ее, она его ударит. Ее пальцы уже сжимались в кулаки. Сначала колотила Фельдмана, теперь пришла очередь Билла. Как будто, отбиваясь от них, она могла выкарабкаться из этой трясины.
Светофор мигнул зеленым светом, и Билл взялся обеими руками за руль и тронул с места. На полной скорости. Бравируя своей лихостью и демонстрируя мощь супермодного спортивного автомобиля.
— Мне очень близки и понятны твои переживания, Сара. Мне ведь тоже не сладко. Мелани, наверное, говорила тебе, что мы решили восстановить наш союз.
— Нет.
— Может, ее беспокоило, как ты к этому отнесешься.
Сара бросила на него встревоженный взгляд.
— Ты ей рассказал про нас?
— Нет. Конечно, нет. — Последовала короткая пауза. — Но, думаю, она догадывалась. По крайней мере, о том, что ты… ну, неравнодушна ко мне.
Сара хрипло рассмеялась.
— Твоя сестра была очень проницательна, Сара. Не потому ли она тебя раздражала? И ты ощетинивалась в ее присутствии? Даже когда… — Он осекся.
— Что это ты вдруг язык прикусил, Билл?
— Кажется, мне однажды запретили касаться темы наших отношений.
— Чьих отношений? — осторожно спросила Сара, не желая вновь попасть впросак.
Деннисон вздохнул.
— Наших с тобой, Сара. — Он был похож на усталого учителя, которому приходится вдалбливать элементарную истину на редкость бестолковому ученику. Чем он ее пленил когда-то?
— Как ты называешь то, что между нами было? Отношения?
— Сара, я действительно хорошо к тебе относился. Очень хорошо. И до сих пор так отношусь. Проблема в том, что ты никогда не верила в это. И, думаю, ты не смогла бы принять моих чувств. Желать — это одно, а вот получить желаемое — с этим у тебя сложности.
— Наши так называемые отношения сводились к тому, что мы изредка трахались, и не более того.
Он печально покачал головой.
— С твоей помощью я мог бы переболеть Мелани. Хотя, быть может, эта болезнь неизлечима. — Он подавил вздох. — Мне почему-то кажется, что наша вторая попытка совместной жизни была бы удачной. Во всяком случае, сейчас мысль об этом греет мне душу.
Деннисон резко нажал на тормоз, дабы не сбить бритоголового парня, рванувшего через Маркет-стрит на красный свет. Он посигналил гудком, а панк, уже с тротуара, покрутил пальцем у виска, глядя ему вслед.
На виске у Деннисона задергалась жилка.
— Ублюдок, — в сердцах произнес он.
Синтия Перри приоткрыла входную дверь, оставив накинутой цепочку, и принялась внимательно изучать удостоверения детективов. Это была маленькая женщина азиатского происхождения — Аллегро решил, что кореянка, — с блестящими темными волосами, подвязанными крашеным шарфом. Миловидная. Молодая. Нервная. Все еще в халате, хотя был уже четвертый час пополудни.
— Что вы хотите? — Она говорила чисто, без акцента.
Аллегро взял на себя инициативу.
— Задать несколько вопросов, имеющих отношение к вашему мужу, — сказал он.
— Мы в разводе, — сдержанно ответила она. — В июне прошлого года я ушла от него.
— Мы знаем, — сказал Вагнер. — Можно войти?
— Я ведь не обязана отвечать на ваши вопросы.
— Мы подумали, что вам будет удобнее поговорить с нами здесь. — Аллегро сунул в карман свое удостоверение. — Но, если вы предпочитаете Дворец правосудия…
— Послушайте, вы выбрали не совсем подходящее время. Нельзя ли перенести этот разговор? Сегодня воскресенье. У меня выходной. Мне нужно убрать квартиру, да и других дел полно. Что, если завтра? Вы могли бы зайти вечером, когда я вернусь с работы…
— Мы не отнимем у вас много времени, — решительно произнес Аллегро.
— Послушайте, я не одна. В самом деле, это не очень удобно…
— Нам и с ним бы хотелось поговорить, — перебил ее Вагнер.
— Проклятье, — буркнула она и, вздохнув, закрыла дверь, чтобы снять цепочку.
Прямо с порога детективы попали в маленькую, скудно обставленную гостиную. Мебель была представлена потертым бежевым диваном и таким же креслом; пара металлических подносов, составленных вместе, служили кофейным столиком; сучковатые сосновые доски, подпираемые кирпичами, — книжным шкафом и подставкой под аппаратуру — телевизор и транзистор.
Когда Вагнер и Аллегро прошли в гостиную, из соседней спальни босиком прошлепал им навстречу спутник Синтии. На мгновение детективам показалось, что перед ними Перри. То же телосложение, тот же оттенок грязных волос, приятная, хотя и неухоженная, внешность. Очевидно, причиной разрыва с мужем стали не его физические данные.
— Что здесь происходит? — Приятель Синтии был в расстегнутой фланелевой рубахе, выпущенной поверх джинсов, волосы его были всклокочены. По всей видимости, парень только что выбрался из постели.
Вагнер деловито раскрыл свой большой блокнот и снял с ручки колпачок, приготовившись записывать.
— Ваше имя, пожалуйста.
— Какого черта?..
— Они из полиции, Сэм, — устало произнесла Синтия Перри. — Его зовут Батлер. Сэм Батлер. И он здесь совершенно ни при чем.
— Вы вместе были в кинотеатре на Норт-Бич в четверг вечером? — спросил Аллегро.
Синтия вздохнула.
— Это связано с его психиатром, верно?
— Чьим психиатром? — полюбопытствовал Батлер.
— Роба. — Синтия еле заметно переступила с ноги на ногу и опять подчеркнуто устало вздохнула.
Батлер подозрительно покосился на нее.
— Ты мне не говорила о том, что он посещает психиатра.
— Я не думала, что тебе это интересно. Как бы то ни было, больше он уже не посещает ее, — монотонным голосом произнесла Синтия. — Она мертва.
— Мертва? — эхом отозвался Батлер.
Женщина заколебалась.
— Убита.
Пару секунд Батлер переваривал информацию, потом щелкнул пальцами.
— Постой-ка. Не тот ли это психиатр, которого порешил Ромео? Доктор с телевидения?
Синтия примостилась в единственном кресле.
— Да. Это она. Доктор Розен.
Батлер тихонько присвистнул.
— Господи Иисусе. Психиатр твоего мужа…
Аллегро явно надоела их перепалка.
— Так вы ответите на мой вопрос, миссис Перри? — вмешался он.
Синтия не сводила взгляда со своего дружка.
— Вы не могли бы его повторить?
— Вы были с Сэмом в кинотеатре на Норт-Бич в четверг вечером?
Она медленно кивнула головой.
— Да. Кажется, это было… да, в четверг. Точно. Потому что в пятницу шел уже другой фильм, и в четверг у нас была последняя возможность сходить на Брюса Ли. Был двойной сеанс. Сэм без ума от Ли.
— «Кулаки ярости» — отличный фильм. Я считаю, его незаслуженно недооценили. А «Путь дракона» — бесспорно, его лучшая работа, — заявил Батлер авторитетным тоном знатока кинематографа «кун-фу».
Аллегро фыркнул. Всяк мнит себя великим критиком.
— Вы выходили в фойе? — спросил он Синтию.
Она ответила не сразу, но Аллегро объяснил это тем, что она, видимо, думала совсем о другом.
— Да, — наконец произнесла она.
