Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник
Вера начала двигаться вдоль трубы, но с двух сторон имелись препятствия. Голова девушки болела от удара, мысли, зажатые, словно в тиски, безудержным ужасом, не могли найти правильное решение. И все же оно пришло. Вера вытащила из волос невидимку и попыталась сделать что-то вроде отмычки для замка наручников. Однако эта попытка не принесла желаемых результатов. Такие варианты получаются только в кино, жизнь же — штука более жестокая. Девушка села на пол в изнеможении и снова разрыдалась. Вдруг тишину нарушил пронзительный писк. Догадка Веры была полна ужаса. Отвратительные серые твари, успев привыкнуть к новой гостье, стали напоминать о своем присутствии. Вера билась в конвульсиях, ей казалось, что крысы везде, их полчища увеличиваются, пройдет время, и они набросятся всей сворой на беззащитное человеческое тело, будут рвать его своими жадными зубами. Она махала свободной рукой в черной немигающей пустоте, она выла, пытаясь напугать безжалостных убийц, но, к счастью, крысы не спешили нападать — шорохи и писк раздавались в другом месте и вовсе не приближались к девушке. Вера продолжала искать выход. Она ощупала стену и обнаружила выключатель. Одно движение пальцев, и яркая вспышка света ударила в глаза. Вера подождала, пока глаза привыкнут к свету.
Картина, открывшаяся ей, была ужасна. Метрах в трех от нее на бетонном полу лежал окровавленный труп ее матери, и по нему ползали жирные чудовища. Вера отвернулась, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Потом вдруг к горлу подкатил огромный ком, и девушка почувствовала тошноту. Через мгновение ее вырвало. Прошло некоторое время, и она опять обрела способность трезво мыслить. Терять минуты было непростительной ошибкой, маньяк мог вернуться. Превозмогая ужас и боль, она опять осмотрела подвал. Это было логово странного, больного человека. Он устроил здесь убежище от посторонних глаз и создал свой страшный мирок. Ее взгляд искал в подвале то, чем можно было хоть как-то защититься, однако ничего, кроме стоящей у двери лопаты, Вера не обнаружила. Но и до нее добраться было не просто. Вера вспомнила какой-то старый американский фильм, где был человек с огромными, длинными, будто резиновыми, руками. При желании он мог хватать вещи на расстоянии, увеличивая длину рук. Вот если бы обладать подобными свойствами… Она попробовала снять висящий на стене радиатор. Радиатор повис в воздухе, прогнув своей тяжестью трубу. Внутри была теплая вода, но Вера решила попробовать поломать трубу, используя тяжесть самой секции. Она повисла на батарее и стала планомерно ее раскачивать. Это медленно, но приносило свои плоды. Наконец настал момент, когда полуторадюймовая труба не выдержала и лопнула. Горячий пар и вода вырвались наружу, заполняя пространство. Вера обожгла руку, но сумела снять с трубы наручники. Она сразу кинулась к двери, но, конечно, дверь оказалась закрыта снаружи.
Впрочем, теперь в руках Веры была лопата, и отдавать свою жизнь она не собиралась. Девушка разогнала крыс и, стараясь не смотреть на труп матери, накрыла его скатертью со стола. В подвале была одноместная старая кровать, два стула и что-то вроде тумбы. В ящиках ничего полезного обнаружить не удалось. Взгляд девушки упал на три толстых электрических кабеля, пущенных вдоль стены. Задыхаясь от пара, окутавшего густым туманом подвал, она, стоя по щиколотку в прибывающей воде, подставила стол к стене. Встав на него, Вера ударила по кабелю. Она била несколько раз, до тех пор, пока комната опять не погрузилась в темноту.
Когда на базе отключилось электричество, сперва подумали, что это сделали энергетики. Но, подождав полчаса, выяснили, что свет у соседей имеется. Стали искать причину — безуспешно. Тогда завбазой вызвал службу электрических сетей. Специалисты стали искать обрыв кабеля и вот тут-то добрались до замаскированного бункера. Через час массивную подвальную дверь выломали, и Вера была освобождена. Приехала оперативная группа и «скорая помощь». К Скворцову домой отправили спецгруппу, но там никого не застали.
Оперативники предположили, что Скворцов еще не догадывается о своем разоблачении, и устроили засаду. Когда стемнело, у складского забора действительно появился Мюллер с собакой. Он был нетрезв. Взяли Мюллера быстро и без накладок. Собаку пристрелили на месте, а "хозяину чудом помешали пустить в ход кинжал. Ему заломали руки, надели наручники и привезли в участок.
Через сутки Веру привезли на очную ставку. Только сейчас она увидела его лицо. Странно, но в нем не было ничего отвратительного, только улыбка на губах отдавала какой-то сатанинской иронией. Похоже, что Скворцов не чувствовал раскаяния, ему было досадно до глубины души: свое поражение он считал нелепым стечением обстоятельств. Единственное, кого ему было жаль, так это своего верного пса. Он был предан хозяину до конца, и если бы не множество пуль, то, возможно, справиться со Скворцовым не смогли бы.
Вера смотрела в глаза своего мучителя и понимала его безразличие к дальнейшей судьбе. Такого не напугаешь смертью, ведь, по сути, он умер уже давно. Единственное, чего она желала, — это мести. Даже высшая мера, вынесенная судом, нисколько не могла бы удовлетворить это желание. Девушка подошла поближе к Скворцову, он опять ухмыльнулся, нервно потирая затекшие запястья. Глаза жертвы словно заглянули в душу своему мучителю. Однако Мюллер свой взгляд не отвел — в таких играх он побеждал всегда, но сейчас его ждала неожиданность. Все произошло мгновенно. В руках у Веры блеснул припасенный заранее в больнице скальпель. Она успела увидеть ужас в его глазах, перед тем как воткнула ему в горло остро заточенную сталь…
Вот какую историю знал Юрий Петрович Гордеев…
10
За время его отсутствия на автоответчике скопилось немало сообщений, в основном по работе, в том числе было послание от Коли Щербака — он сообщал, что намерен отправиться в Польшу на поиски пани Терезы Соколовской, у него на этот счет есть конкретные соображения, вернется — доложит. Было еще много других звонков — от приятелей, от Турецкого, от некоторых женщин, интересовавшихся, «куда это Юрочка запропастился». Ничего не было только от Яны.
Гордеев наконец смог реализовать свой нехитрый план — принять ванную, отключить телефон и завалиться спать. Интересно, почему эти нехитрые удовольствия дома дают гораздо больший эффект, чем в гостинице? Как говорил Зощенко, дома и солома едома. Впрочем, какая, к черту, разница? Сперва, правда, он позвонил Яне, но ее телефон по-прежнему не отвечал. Это уже начало его беспокоить. После ванной он позвонил в юрконсультацию, предупредил шефа, что не появится на работе еще один день, завалился на диван, принял таблетку баралгина (голова все еще болела), запил рюмкой арманьяка, того, что презентовала Яна (позвонить, что ли, ей? нет, пока ни к чему, точнее, не с чем), закрыл глаза и провалился в сон на десять часов. Проснувшись ночью, он подумал: как это хорошо — спокойно работать, когда никто не вставляет тебе палки в колеса, когда даже неприятности, происходящие с тобой, оказываются пусть и серьезными, пусть и опасными, но все-таки недоразумениями… И — снова заснул.
Утром, просматривая многочисленную электронную почту, накопившуюся в почтовом ящике за последние дни, пока он был в Испании, Гордеев с удивлением обнаружил письмо от Фицпатрика. Тот извинялся за доставленные неудобства. К письму был прикреплен файл, в котором лежал набросок сценария Милы Монаховой-Зингер, сделанный, если верить проставленной дате, за две недели до ее гибели.
«Жил был старый лесник. У него были жена и дочь. И все вместе они были очень счастливы, пока не пришла пора его дочери выходить замуж. Лесник выбрал в женихи охотника, потому что сам он старел и не желал, чтобы дело его умерло. Но его дочь уже любила другого, и, к несчастью, этот другой не был охотником, а работал маляром, и поэтому отец ее никак не хотел благословлять их союз. Но дочь во что бы то ни стало решила выйти замуж только за того, кого любила, поэтому сказала ему: «Если сможешь доказать свою меткость, отец мой позволит нам жениться!» Маляр ушел в лес, взял ружье с собою, и мазал он, куда бы ни целился, — домой принес одного лишь стервятника. Отец не одобрил их брака, и все уже казалось без толку, но маляр был полон решимости восторжествовать. И когда ушел он в лес в следующий раз, явился ему дьявол и предложил горсть волшебных пуль, и пулями этими мог поразить он всю дичь, в какую бы ни целился, даже с закрытыми глазами. Но дьявол предупредил его: «Некоторые пули тут для тебя, а некоторые — для меня». А день свадьбы между тем все ближе и ближе, и маляр заволновался, ибо должно было состояться в тот день состязание в стрельбе, и он боялся, что волшебных пуль ему не хватит. Хоть и предупреждали его, что «сделку с дьяволом только глупец заключает», вышел он на развилку дорог, и дьявол предстал пред ним, как и раньше, и дал ему еще одну волшебную пулю. В день свадьбы прицелился маляр в мишень, и под взглядом дьявола описала пуля круг в толпе гостей и попала точно в цель — но не в мишень. В невесту попала пуля, в любовь его единственную. И закончил маляр дни свои в приюте для умалишенных, неистовствуя в яростном безумии своем среди остальных психов на карнавале дьявола».
