Марина Серова - Пустячок с десятью нулями
— Так она же спит, как бревно. Какой кайф? — возразил Тюлень.
— А мы разбудим.
— А орать начнет?
— Да кто ее здесь услышит? А когда орут, так меня, например, это еще больше заводит, — ухмыльнулся Костыль. — Но если хочешь, можно и рот заткнуть.
Голоса двух бандитов удалялись, и я поняла, что другого шанса может и не быть. Да и откуда ему взяться в этакой глухомани. Я собрала всю свою силу воли. У меня уже начали было наворачиваться слезы на глазах от осознания собственного бессилия что-либо изменить. Но организм вдруг нашел силы, дремлющие в последние часы неизвестно где. Такое случается у людей в минуты приближающейся смертельной опасности.
И, почувствовав снова способность управлять своим телом, неимоверно везучая по части поисков приключений на свою упрямую голову, я как могла быстро выбралась из машины и кинулась в сторону от нее. Врываясь в лесную чащу, я произвела такой треск, что, наверное, перепугала на километр всех представителей местной фауны.
— Эй! — послышался окрик Костыля.
— Что там? — похоже, перепугался Тюлень.
— Идем посмотрим.
И через несколько секунд вскричал:
— Сбежала!
— Куда?
— Вот сюда.
— Стой! — завопил Тюлень на весь лес.
— А ну, стой, кошелка, а то хуже будет! — вторил ему Костыль.
— Да я из тебя фарш сделаю, сучка. Вернись, кому говорят!
Обмишурившиеся горе-подручные Молотка орали наперебой, бросившись в кусты и деревья. Их галдеж сопровождался всяческими нецензурными словами. Вся матерщина громким многократным эхом разлеталась по лесу, усиливая тем самым впечатление и прибавляя мне проворства.
Резкая перемена состояния от возлежания на заднем сиденье автомобиля к бегу меж многочисленных естественных препятствий, однако, не могла не сказаться. И я постоянно слишком сильно забирала ногами то влево, то вправо, раскачиваясь всем телом на ходу, как разгулявшийся шимпанзе. А может, еще и выпитое давало о себе знать. Но долго бежать мне не пришлось.
Внезапно относительно ровная почва под ногами закончилась, и земля поползла куда-то круто вниз. Я, не успев этого заметить сразу, умудрилась сделать еще несколько шагов, чудом сохраняя равновесие и удерживаясь на ногах. Затем споткнулась и покатилась вниз. Я прокатилась так метров двадцать, а то и все тридцать, и, возможно, вскоре оказалась бы у края низины, если бы по дороге меня не задержало попавшееся на пути дерево.
Я не думала о боли. Я тут же укрылась за ближайшими кустами, распластавшись подобно диверсанту под насыпью вражеской железной дороги. Лунный свет хорошо освещал край оврага, пробиваясь своими лучами сквозь кроны деревьев. Тут показались мои преследователи, предвещая свое появление неровным светом фонарика.
— Осторожно, Тюлень!
— Эх, черт! Твою мать, — послышался голос Тюленя. — Так и шею свернуть недолго.
И, не устояв на ногах, бандит упал на траву. Костыль, освещая фонариком крутой спуск, продолжать погоню не спешил, вероятно, решив предоставить инициативу своему напарнику. Тюлень поднялся, сделал еще несколько шагов, но, заскользив подошвами по траве, опять рухнул.
— Вот блин! Я во что-то вляпался, — раздраженно заявил он.
— Что делать будем? Надо бы ее найти, — нерешительно подал голос Костыль. — Да где ее тут найдешь? Темно, как у негра в заднице!
Тюлень кое-как выбрался наверх.
— Смотри, что это? Что-то липкое, — Тюлень подставил руку под луч карманного фонарика.
— Похоже, кровь.
— Что делать-то будем? — снова спросил Костыль.
— Да хрен с ней, — чуть подумав, ответил Тюлень. — Она, наверное, башку себе раскроила об какую-нибудь осину. Да к тому же пьяная и под снотворным. Считай, что ее уже нет.
— Да, так еще лучше, — подумав, сказал Костыль. — Считай, несчастный случай. И никто ни при чем. Только найти все равно надо бы. Что Молотку скажем?
— Да что он, проверять поедет? Скажем, что все сделали как было велено.
— Стремно как-то, — скептически произнес Костыль.
— Я туда не полезу, — решительно заявил Тюлень. — Запросто шею сломаешь. Хочешь — лезь ты.
Костыль вздохнул.
— Ладно, пошли, — наконец сказал он.
И бандиты, матерясь и кляня все на свете: «эту сучку недотраханную», «этого козла Молотка» и «этот овраг гребаный», направились по лесу назад. Вскоре послышался звук отъезжающей машины.
Наверное, целый час просидела я в овраге, выжидая на всякий случай время. Скоро уже должен был начаться рассвет, и нужно было выбираться. Сейчас темнота была моим верным союзником. Но вдруг эти типы решат подежурить где-нибудь на дороге? Еще, чего доброго, заметят. А днем, при свете, мне от них вряд ли удастся укрыться. Когда сознание значительно прояснилось, я обнаружила, что у меня в кровь разодрана ладонь левой руки. Наверное, зацепилась за какой-нибудь сучок, когда бежала. По случайности, видимо, этой кровью и измазался Тюлень.
Я, как ночная странница, брела по лесу где-то около двух часов. И утром послышался мне шум трамвая. А скоро показалась и трамвайная линия, тянущаяся вдоль пригородного шоссе. Занесло меня, горемычную, аж на самый край города, в район дач и частного сектора. Чересчур любопытному и разговорчивому водителю, не в пример вчерашнему таксисту, остановленной попутной машины я тут же экспромтом наплела выдуманную историю о том, как поссорилась с мужем, вышла в знак протеста из автомобиля и, надо же, заблудилась. Самое удивительное, что водитель поверил и доставил меня в полной целости и сохранности домой.
Глава 8
Почистив перышки и зализав раны, я решила, что не стоит останавливаться на достигнутом. Нужно продолжать расследование. Только как ни верти, а посетить местожительства некоего Леонида все равно придется. Других направлений поиска просто нет.
А тут еще позвонил Стекольников. Все было почти что как я предполагала. Он выразил недовольство по поводу того, что расследование кражи никак не продвигается. Однако дал мне на исправление еще два дня.
Я очень нервничала и даже выкурила несколько сигарет подряд. Действительно, получается, что я играю в кошки-мышки с какими-то бандитами, когда дело о краже просто стоит на месте. И неизвестно еще, связано оно со смертью Герасименко или нет. Обдумав все, я решила, что предстоящие два дня я должна буду собраться и по максимуму выложиться. Еще бы знать, на каких именно направлениях и как.
Я решила повторить свой ход с такси, оставляя лишнего свидетеля своих перемещений. Прибыв на место, я внимательно осмотрелась по сторонам. Никаких Тюленей, Костылей и даже Надежд Анатольевн поблизости не было. Я зашагала в сторону дома.
Обгоняя меня, во двор свернула недорогая скромная иномарка. Остановив машину у подъезда, симпатичный молодой человек лет тридцати принялся доставать из багажника различные коробки и укладывать их на скамейку.
— Простите, пожалуйста, я не помню номер дома, — соврала я. — Мне нужно найти одного знакомого. Вы не подскажете, здесь, в восьмой квартире, живет Леонид?
— Живет Леонид, — подтвердил молодой человек. — Только я что-то вас не помню.
— Так это что, вы, что ли? — Я, наученная прежним опытом, недоверчиво посмотрела на молодого человека: — А документы у вас есть?
Жилец квартиры номер восемь был еще больше удивлен новым вопросом. Поколебавшись, он полез в карман:
— Водительские права вас устроят? Или вот еще есть служебное удостоверение. На выбор.
Я внимательно посмотрела. И имя, и фотография соответствовали предъявителю.
— Мне нужно с вами поговорить, — сказала я, глядя в открытое симпатичное лицо Леонида.
— Ну вообще-то я сейчас очень спешу, — оповестил молодой человек. — Давайте в другой раз. Заходите ко мне вечером. Договорились?
— Я бы не стала вас беспокоить, но дело очень важное, — не унималась я.
Леонид внимательно посмотрел на меня и, видимо, пришел к выводу, что он имеет дело с почти что клиническим случаем.
— Тогда помогите мне отнести эти коробки, — попытался он извлечь хоть какую-нибудь выгоду из ситуации. — Не бойтесь, они не тяжелые. Я буду собираться, а вы мне тем временем и расскажете, что вас интересует. Лады?
— Ладно, давайте помогу, — согласилась я.
— Вот и замечательно. Как говорится, вы — мне, а я — вам, — усмехнулся Леонид. — Только знаете что, а я ведь вас и в самом деле не помню. Подскажите мне, не томите душу, где же мы с вами могли видеться?
— Мне дала ваш адрес Люба.
— Это какая Люба? — нахмурился Леонид.
— Та, что из магазина «Золото».
— А-а, вспомнил… И что же? Что вам, собственно, нужно?
Мы поднялись на второй этаж, и Леонид поставил коробки перед дверью с цифрой восемь, чтобы освободить руки для ключей.
— Я хочу поговорить с вами об одном вашем знакомом.
— О ком именно? — спросил Леонид и пригласил меня зайти в квартиру.
