Марина Серова - Легенда эпохи
Вот уж я поистине влетела, как кура в ощип! Выходит, что Юрий Яковлевич не заказывал продолжения расследования. А Антонине Никитичне я предложила свои услуги с какими-то баснословными скидками, да еще без аванса, с оплатой по конечному результату. А если она неплатежеспособна? Конечно, Ершова намекала, что ради сына готова пожертвовать последними золотыми украшениями. Но что уж я, совсем такая бесчувственная, чтобы оставлять несчастную женщину без средств к существованию?
Надо было как-то напомнить Козельчику о его просьбе, высказанной в машине «Скорой помощи», но его недовольный взгляд, брошенный в мою сторону, буквально пригвоздил меня к полу и лишил красноречия. Да уж, инициатива всегда наказуема! Сколько раз я говорила себе, что не надо отступать от собственных же правил. Сначала — аванс, потом — работа. И никаких личных эмоций. Стоит только кому-то посочувствовать — и об тебя уже вытирают ноги. Вот как сейчас…
Внезапно меня осенило.
— Дело в том, что я… принесла ваш бумажник, вот. — Я наконец прикрыла дверь, прошла на середину просторной палаты и полезла в сумку, радуясь в душе, что у меня оказался вполне законный повод, чтобы потревожить больного. Достав бумажник из сумки, я помахала им в воздухе. — Вчера вы забыли его в кафе. Юрий Яковлевич, мне пришлось взять из него некоторую сумму, чтобы оплатить счет за лечение…
— Так, значит, это вы внесли оплату. — Козельчик разочарованно вздохнул. Наверное, он думал, что это сделала Антонина. Или вообще ничего не думал.
— Да, я, но из ваших денег. — Я прошла еще вперед и положила бумажник на тумбочку. — Вот, возвращаю это вам. Счет и чек внутри, можете проверить.
Законный предлог для моего визита заставил больного пересмотреть свою позицию.
— Ах, оставьте! Ничего я проверять не собираюсь, — сказал он и начал запоздало извиняться: — Прошу прощения за то, что заставил вас вчера стать свидетельницей не слишком приятной картины. Сегодня у меня тоже не очень-то презентабельный вид… Вы пришли одна?
Последний вопрос был задан без всякого перехода, поэтому я ляпнула, не успев подумать:
— Да, одна.
Сдержанная досада прорвалась сквозь кашель. Козельчик вжался в подушку, пытаясь подавить хрипы, ему это удалось, но потом он отвернулся к стене, и в палате зависла гробовая тишина.
Таня, неужели ты не видишь, перед тобой больной человек! Отдала кожаную вещицу его владельцу и можешь быть свободна. Не грузись ненужными проблемами.
— Извините, что побеспокоила вас, выздоравливайте.
Когда я вернулась обратно к двери и уже протянула руку, чтобы ее открыть, послышался глухой голос больного:
— Подождите.
Я оглянулась.
— Вы хотите что-то спросить?
— Присядьте там, у стены. — Козельчик выпростал руку из-под одеяла и начальственным жестом указал мне на стул. — Расскажите мне, как там Тоня? Вы ее вчера встретили?
Он помнил, он все помнил! Но просто издевался надо мной, как тогда, когда пришел ко мне в первый раз и напустил на себя загадочности. Нет чтоб сразу сказать, какое у него дело, так он стал обсуждать сначала мои замки. А теперь пытался симулировать амнезию, чтобы не показать, как сильно зуд любопытства обуревал его. Вот сволочь! Ну ладно, я еще на нем отыграюсь, не сейчас, потом как-нибудь… Я села, дала себе несколько секунд на размышления и сказала:
— Юрий Яковлевич, все, о чем я вам вчера говорила, подтвердилось.
— А разве у вас были сомнения? — опешил Козельчик.
— В отдельных деталях.
— А в основном, значит, все так и было. — Больной чему-то горько ухмыльнулся, сморщив при этом лоб в гармошку. — Выходит, моя Тоня родила сына от Тришевского и дала этому негоднику ключи от моей квартиры… С ключами-то любой дурак хату обчистит, на это много ума не надо… И все-таки бабы все одинаковые, я думал, что моя жена — редкое исключение, но ошибся. Сука! Ее красота сместила мое привычное восприятие мира, она…
— Гм. — Этим непринужденным звуком я напомнила Козельчику о своем присутствии.
— Простите, Татьяна Александровна, лично вас я не хотел ничем обидеть. Не принимайте мои слова на свой счет, тем более о присутствующих, как известно, не говорят. — Больной сделал попытку извиниться и снова сел на своего конька: — Но вот объясните мне: зачем она так со мной поступила?
— На то были свои причины, — сдержанно ответила я.
— Причины… Вы говорите так, будто ее оправдываете, — сказал он намеренно агрессивным тоном. — Женская солидарность, не так ли?
— Нет, в данном случае я не собираюсь никого оправдывать, хотя женская солидарность мне не чужда. Юрий Яковлевич, вы наняли меня для того, чтобы найти вора. Я это сделала. Так уж случилось, что организатором кражи оказалась ваша жена. Если вас интересует, почему она пошла на этот шаг, я вам расскажу, при этом постараюсь быть бесстрастной и изложу только факты, — сказала я, профессионально улыбнувшись.
Только Козельчик от моей улыбки не растаял.
— Какие еще факты? — рявкнул он с кровати. — Жена меня предала, и это единственный бесспорный факт! Будь она неладна…
— То есть вас не интересует, какие мотивы заставили ее пойти на этот шаг? — спросила я, готовая к тому, что сразу после ответа мне все-таки придется встать и уйти.
Козельчик колебался. Наверно, о себе напомнил закон единства и борьбы противоположностей. Я видела, какая мучительная гримаса была на его лице, как нервно он теребил рукой край одеяла. Да еще кашель не давал сосредоточиться и принять единственно верное решение. Прокашлявшись, Юрий Яковлевич отвернул голову к стене, погрузившись в свои тайные мысли. Такая манера общения меня угнетала, и я решила, что подожду еще минуту и уйду. Но больной тут же спросил не без язвительности в голосе:
— Ну и каковы же эти мотивы? Желание обеспечить сыночку красивую жизнь за мой счет? Не оригинально.
— Не совсем так, — сказала я, а потом вкратце изложила историю про сто пятьдесят тысяч рублей, которые взял Валерий Тришевский и скоропостижно умер, не отработав их. — Долг переадресовали Илье и поставили его на счетчик. В итоге сумма увеличилась втрое. Все, чем парень располагал, так это двухкомнатная малогабаритная квартира…
Юрий Яковлевич стал анализировать полученную информацию. Минуты через две или три он сказал:
— Значит, Валерий Иванович умер. Царство ему небесное!
Кажется, смерть соперника была единственным событием, которое заинтересовало Козельчика во всей этой криминальной истории, причем не просто заинтересовало, а дало повод для сдержанной радости. Наверное, Юрий думал, что Антонина может уйти от него к Валерию, но раз тот умер, то это несколько меняло дело. Я видела, какие изменения претерпевало лицо Козельчика во время моего рассказа. Из яростного оно превратилось в удивленное, потом на нем появилось что-то напоминающее саркастическую улыбку. Теперь Юрий плохо скрывал от меня свою радость, и в этот самый момент дверь открылась и в палату зашел главврач.
— Ну, Юрий Яковлевич, как ваше самочувствие?
— Неплохо, гораздо лучше, чем вчера, — признался Козельчик, который только что получил от меня радостную весть.
Александр Николаевич понял, что мой визит подействовал на пациента благотворно, поэтому, несмотря на истекшие пятнадцать минут, разрешил мне остаться. Когда он ушел, Юрий Яковлевич брюзгливо возобновил наш диалог:
— Значит, Тоня все это время думала, что ее сын умер нескольких дней от роду?
— Во всяком случае, она мне так сказала.
— Да, Валерий Иванович порядочная скотина! — сделал свой безапелляционный вывод Козельчик. — Но дети не должны отвечать за отцов-придурков — или должны? Вы как думаете?
Я вспомнила, как вчера в кафе Юрий Яковлевич прикрикнул на меня из-за того, что я позволила себе выразить свое личное мнение.
— Вас правда интересует, что я думаю?
— Насчет чего?
— Вы только что спросили меня, должны ли дети отвечать за отцов, — напомнила я.
— Ну это вопрос риторический, на него можно не отвечать. Татьяна Александровна, лучше скажите: что вы думаете конкретно об этой взятке?
— Есть мнение. — Я не стала уточнять, чье именно, — что Валерий Тришевский был неподкупен, а потому денег не брал и ничего никому не обещал. А Илью просто развели. Он еще так молод, чтобы понять это, вот и купился.
— Молод… Я в его возрасте на такой развод ни за что бы не попался. Тут дело совсем не в возрасте, а в наличии в мозгах хромосом. Либо они все на месте от рождения, либо какой-то хромосомки не хватает. Но в одном, Татьяна Александровна, я с вами согласен: что-то во всей этой истории не так, — глубокомысленно изрек бывший вор. — Где-то есть серьезный изъян. Я пока не пойму кто, но уверен, что кто-то все-таки прикарманил изначально сто пятьдесят кусков. Неподкупных людей не бывает, возможно, Валерий Иванович взял деньги и передал их кому следует. А поскольку сыграл в ящик, то третья сторона посчитала, что можно бабки заныкать, не выпуская подследственного под залог. Да, как вы сказали, его фамилия?
