Марина Серова - Легенда эпохи
— Значит, золото Илья продал. А как насчет коллекции автографов? К кому вы рекомендовали обратиться сыну?
— К Рябову Владимиру Данииловичу, — призналась Антонина.
Это был тот самый человек, у которого я интересовалась коллекцией автографов на театральных и концертных билетах. Он сказал, что ему никто ее не предлагал, и обещал позвонить, если что-нибудь услышит об этом. То ли господин Рябов не был со мной откровенен, то ли Илья не успел загнать ему автографы. Лично я склонялась к первому варианту. Мне не хотелось говорить Антонине, что я знаю Владимира Данииловича, поэтому я для пущей важности попросила его телефон.
— Я на память не знаю, в мобильнике он тоже не записан, — сказала Ершова. — У моего мужа есть его визитная карточка, там я и посмотрела номер.
— Ладно, с этим я как-нибудь разберусь. Антонина, скажите, а у Ильи была девушка или близкий друг? Может, он временно у кого-то из знакомых остановился?
— Зачем? А как же я? Он же должен был как-то дать мне о себе знать, — растерянно пробормотала мать пропавшего парня. — Таня, с какой стати ему от меня скрываться?
Кажется, Антонина даже мысли не допускала, что сын мог ее кинуть. Я не рискнула прямо сказать о такой возможности, а отделалась общей фразой:
— Ну мало ли какой мог возникнуть форс-мажор…
— Ну если так… Про девушку я у сына спрашивала. Илья сказал, что у него пока ее нет. А что касается друзей, то в колледже у него, конечно, были товарищи, но я не знаю их фамилий. Кажется, одного звали Мишей, а второго — Никитой.
— Понятно. А фамилию человека, за которого Тришевскому дали взятку, вы случайно не вспомнили?
— Что-то такое простое, типа Кольцов… Колесов… нет… Колосков… тоже нет. Колесников. Точно, Колесников!
— Вот это уже кое-что, — сказала я, — над этим уже можно работать. Пожалуй, сейчас мы с вами расстанемся, а завтра я вам позвоню. Продукты в холодильнике в вашем распоряжении, а вот ключи от квартиры.
— Таня, сегодня я уже никуда не пойду, а завтра проверю доступный остаток на пластиковой карточке. В крайнем случае мне придется продать последние украшения, — сказала Антонина и с грустью посмотрела на свое широкое обручальное кольцо с инкрустацией. — Только вы найдите сына, пожалуйста. Моя жизнь только с ним обрела какой-то смысл…
Слезы выступили на глазах моей квартирантки. Я заверила Ершову-Козельчик, что приложу все усилия, чтобы найти Илью, попрощалась с ней и ушла.
* * *Вернувшись домой, я первым делом позвонила Кирьянову.
— Я почему-то так и думал, что это ты, — сказал Володька. — Ну кто еще может звонить в субботу в десять вечера? Только ты, дорогая. Ну и как продвигается твое расследование? Зашла в тупик?
— Не совсем. Володя, мое расследование получило весьма неожиданный поворот. Ты даже представить себе не можешь, как там все переплелось. Но дело не в том, я звоню тебе для того, чтобы кое-что уточнить. Скажи, ты наверняка знал Тришевского Валерия Ивановича, так?
— Это какого Тришевского, врача СИЗО, что ли? — не на шутку удивился Кирьянов.
— Да, именно его, — подтвердила я.
— Ну, разумеется, я его знал. Только никак не пойму: он-то каким боком-припеком касается твоей квартирной кражи? Валерий Иванович уже полгода как покинул нашу грешную землю. Таня, ты ничего не перепутала?
— Ничего я не перепутала, и мне известно, что он умер. Пришел со службы домой, тромб неожиданно так оторвался и попал в сердце, так?
— Вроде так, — подтвердил Кирьянов.
— Володя, скажи, ты его лично хорошо знал?
— Ну как тебе сказать? По долгу службы мне с ним, конечно, частенько приходилось сталкиваться. Трудный он был человек, скажу я тебе, слишком принципиальный и еще себе на уме… А почему ты у меня Тришевским интересуешься?
Я вкратце рассказала Кире о взятке, которую он получил перед своей смертью, и о сыне, которого он всю жизнь воспитывал один.
— Значит, этот долг переадресовали его сыночку. Ну не знаю, — протянул Володька. — Что-то мне с трудом во все это верится. Тришевский потому так долго и работал на том месте, что был неподкупным. Не думаю, чтобы он взял деньги. Да и где они, если сын их не нашел? Что-то один конец с другим не сходится.
— Где деньги — это вопрос, конечно, интересный… Но я на него пока ответить не могу. Володя, а как насчет Колесникова, ты не знаешь случайно, что это за деятель?
— Нет, так с ходу сказать не могу. Фамилия распространенная, но лично я ни с каким Колесниковым полгода назад не работал. Завтра у нас воскресенье, а значит, выходной, а вот в понедельник я, пожалуй, смогу что-нибудь про него разузнать, — нехотя сказал Кирьянов.
— Нет, до понедельника я ждать не могу. Володя, я тебя очень прошу, потеряй завтра часок, сходи в свою контору и выясни мне все про Колесникова. Понимаешь, не исключено, что жизнь мальчишки висит на волоске…
— А я думаю, что его уже того… отправили к папаше. Деньги взяли, и все концы в воду, — пессимистически заметил Киря. — Ну зачем он им еще сдался? Разве что выкуп за него хотят взять. Но тогда бы уже позвонили мамаше…
— Там все очень сложно. Мать и сын только полгода назад встретились. Но всякое, конечно, может быть… Но меня вот что очень волнует — у парня были ключи от квартиры моего клиента, а Козельчик сейчас лежит в больнице. Вдруг к нему еще кто-нибудь наведается?
— А что с Хирургом? — осведомился Киря.
— Откровенно сказать, я не знаю его диагноза. Не исключено, что онкология. У Козельчика случилось обострение, когда он узнал, что его супруга замешана в квартирной краже.
— Да, жестокая ты, Таня. Не могла его как-то подготовить к этому. — В голосе Кирьянова отчетливо слышались саркастические нотки.
— Ну знаешь, говорят, что тот, кто задает вопрос, сам же несет ответственность за ответ. Если он ему вдруг не понравится, то это только его личная проблема, — сказала я, потом применила ту же формулу к себе. Мне не нравился ответ Кирьянова на мою просьбу. Надо было еще поработать над конечным результатом. — Володечка, я тебя очень прошу, ты, пожалуйста, выясни для меня, по какой статье Колесникова взяли и кто за него мог хлопотать. Если речь шла о лечении в городской больнице, значит, он не убийца и не насильник. Такого точно бы под залог не выпустили даже по состоянию здоровья.
— Ладно, — сдался Кирьянов. — Ты ведь все равно не отстанешь. Придется завтра на пару часиков сходить в горуправу. Хотя… не тот ли это чиновник из антимонопольного комитета, которого месяца три или четыре назад за взятку осудили? Что-то я сразу про него не вспомнил. В газетах такая шумиха вокруг его имени была…
— Может быть, — сказала я. — Но сам же сказал, что фамилия распространенная. Вдруг полгода назад в СИЗО «отдыхал» еще один Колесников?
— Хорошо, все, что будет в моих силах, узнаю. Но с тебя дополнительно коньяк.
— Пять звезд, — подтвердила я.
Поговорив с Кирьяновым, я призадумалась. Кое в чем Владимир Сергеевич был прав. Если Валерий Тришевский получил взятку, то где эти деньги? От ста пятидесяти тысяч рублей не осталось ни копейки. По словам соседей, деньги на похороны собирали всем домом, да и сослуживцы помогли. Потом гадальные двенадцатигранники говорили о наступлении голодных и трудных времен. Несомненно, эта трактовка касалась Ильи, в его жизни действительно могли бы настать голодные и трудные времена, если бы добрая мамочка не придумала, где раздобыть деньги для возврата отцовского долга. Но еще неизвестно, какие именно последствия имел ее план, а сама Антонина Никитична тоже на пороге не самых лучших времен. Если муж ее бросит, то она может остаться на улице с одним чемоданом летних тряпок, а впереди — зима.
Я вспомнила о том, как в машине «Скорой помощи» Козельчик просил меня встретить Антонину. Он был так плох… В любую минуту Антонина могла стать вдовой. И что интересно, она даже не предположила, что Юрий мог оказаться в больнице. Ершова была уверена, что супруг обо всем узнал, а потому, униженный и оскорбленный ее поступком, решил на время куда-то исчезнуть, заставив жену мучиться неизвестностью. Только она, кажется, не слишком переживает из-за исчезновения мужа. Ее более всего волнует, где сын и что с ним.
Я курила одну сигарету за другой и думала о том, где может находиться Илья Тришевский. Квартиру он взял, золото сбыл. Наверняка и коллекцию автографов продал Рябову. Несмотря на поздний час, я решила позвонить Владимиру Данииловичу. Но вот что ему сказать? Неужели учить дяденьку, который по возрасту мне в отцы годится, что врать и заниматься скупкой краденого нехорошо? Наверняка он об этом догадывается, но желание обладать эксклюзивными автографами заставляет его держать язык за зубами. Нет, надо разговаривать с ним в другом ключе. Я взяла в руки мобильник, подумала, что коллекционер по номеру сразу узнает, кто его беспокоит, и стала звонить с домашнего телефона.
