Сидни Шелдон - Узы крови
На следующий день Элизабет вернулась в школу. С этого времени Алек стал ей ближе всех остальных.
Вот уже некоторое время Элизабет с беспокойством смотрела на своего отца. Что-то явно тревожило и огорчало его, но Элизабет не могла взять в толк, что именно. Когда она напрямую спросила его об этом, он уклончиво ответил:
– Одна маленькая неувязочка. Вот разберусь, в чем дело, тогда скажу.
Он стал скрытен, и Элизабет уже не могла, как раньше, копаться в его личных бумагах. Когда он сказал ей: «Завтра улетаю в Шамони, в горы», она очень обрадовалась. Она знала, что ему нужен отдых. Он выглядел усталым, похудел и осунулся.
– Я закажу тебе билет, – сказала Элизабет.
– Не беспокойся. Уже заказан.
Это было так не похоже на него.
На следующее утро он вылетел в Шамони. В этот день она его видела в последний раз.
В затемненной спальне Элизабет переживала прошлое. Она не могла свыкнуться с мыслью, что отца больше нет на свете, ведь он был такой жизнелюб.
Он был последним, если не считать ее, кто сохранил семейную фамилию Роффов. Что же теперь станется с фирмой? Отец был обладателем контрольного пакета акций. Интересно, кому он его завещал?
Во второй половине следующего дня Элизабет получила исчерпывающий ответ на этот вопрос. В доме появился личный адвокат Сэма.
– Я захватил с собой копию завещания, оставленного вашим отцом. Понимаю, что сейчас не время говорить об этом, но считаю своим долгом немедленно уведомить вас, что вы единственная его наследница. Это означает, что контрольный пакет акций «Роффа и сыновей» находится в ваших руках.
В это трудно поверить. Не станет же она лично управлять концерном!
– Почему? – спросила она. – Почему у меня?
Адвокат немного замялся, потом сказал:
– Могу я быть откровенным, мисс Рофф? Ваш отец был относительно молод. Уверен, он надеялся еще долго прожить. Со временем, полагаю, он бы составил другое завещание и назначил бы сам своего преемника на пост президента фирмы. Но, видимо, он еще не успел решить, кого именно оставить. – Адвокат пожал плечами. – Но это все из области предположений. Реально же то, что теперь контрольный пакет акций в ваших руках. Вам решать, что с ним делать и кому его передать. – Он несколько мгновений испытующе смотрел на нее, потом продолжил: – В Совет директоров «Роффа и сыновей» еще никогда не входила женщина, но, как бы там ни было, именно вам придется занять теперь в нем место своего отца. В ближайшую пятницу в Цюрихе состоится экстренное совещание Совета. Вы сможете на нем присутствовать?
Сэм наверняка хотел бы, чтобы она непременно была там.
И старик Сэмюэль желал бы того же.
– Непременно, – ответила адвокату Элизабет.
КНИГА ВТОРАЯ
15. ПОРТУГАЛИЯ. СРЕДА, 9 СЕНТЯБРЯ – ПОЛНОЧЬ
В спальне арендованной квартиры на Руа дос Бомберос, одной из извилистых, мрачных улочек в трущобах Альто Эсторил, шли съемки эпизода фильма. В комнате находилось четверо. У кинокамеры оператор, на кровати двое занятых в эпизоде актеров: мужчина средних лет и молодая блондинка с великолепной фигурой. На ней ничего не было, кроме ярко-красной ленты, повязанной на шее. Мужчина был огромен: с модными плечами борца, мускулистой, бочкообразной, до неприличия безволосой грудью. Его член, даже в состоянии покоя, казался огромным. Четвертым в комнате находился зритель, сидевший в темном углу в надвинутой на лоб широкополой шляпе и черных очках.
Оператор вопросительно посмотрел в его сторону, и тот кивнул. Оператор нажал на кнопку, и камера застрекотала.
– Внимание. Начали! – скомандовал он актерам.
Мужчина встал на колени рядом с блондинкой, и та взяла его пенис в рот. Он тотчас начал вставать. Блондинка вынула его изо рта и сказала:
– Боже, до чего же он огромен!
– Суй его в нее! – приказал оператор.
Мужчина улегся на блондинку и сунул пенис промеж ее ног.
– Осторожнее, милок. – Тон ее был резким и раздраженным.
– Делай вид, что тебе это нравится.
– Как? Он же размером с е… арбуз.
Зритель, подавшись вперед, не отрываясь следил за каждым движением пары. Девушка сказала:
– Боже, до чего же хорошо. Только ради бога, беби, не спеши.
Зритель, глядя на кровать, задышал чаще и прерывистее. Девушка была третьей по счету, и во много раз красивее, чем предыдущие.
Вскрикивая, она теперь металась в постели из стороны в сторону.
– О-о, только не останавливайся!
Она обхватила бедра мужчины и с силой притянула его к себе. Ритм ее партнера стал более мощным и интенсивным, он словно наносил ей своим телом частые, сильные удары. Ее движения убыстрились, ногти впились в голую спину мужчины.
– О-о, – стонала она. – О, я кончаю.
Оператор оглянулся на зрителя, и тот, сверкая глазами за черными стеклами, утвердительно кивнул.
Девушка в тисках своего блаженства и неистового безумства, даже не расслышала, что он сказал. Когда наслаждение, волной накатившее на нее, отразилось в счастливой улыбке на ее лице и тело задрожало мелкой трепетной дрожью, огромные руки мужчины сомкнулись на ее горле и стали стискивать его, не давая ей дышать. Она сначала с недоумением подняла на него глаза, но когда осознала, что происходит, они вдруг наполнились ужасом.
В мозгу зрителя звенело: «Вот этот миг! Боже мой! Какие глаза!» В глазах ее застыл ужас. Она безуспешно пыталась оторвать от своего горла стиснувшие его стальные пальцы. Тело ее еще содрогалось в блаженных спазмах сексуального наслаждения, и судороги оргазма и судороги предсмертной агонии слились воедино.
Тело зрителя было покрыто потом. Возбуждение до краев переполняло его. Девушка умирала в миг наивысшего блаженства жизни, глядя прямо в глаза смерти. И это было прекрасно!
Но вот наступил конец. Зритель, тяжело и прерывисто дыша, изнемогший от наслаждения, устало откинулся на стуле. Девушка была наказана.
Зритель чувствовал себя богом.
16. ЦЮРИХ. ПЯТНИЦА, 11 СЕНТЯБРЯ – ПОЛДЕНЬ
Главная штаб-квартира «Роффа и сыновей» раскинулась на шестидесяти акрах земли вдоль Шпреттенбах на западной окраине Цюриха. Административное, в двенадцать этажей здание возвышалось над жавшимися к нему снизу постройками для научных исследований, производственными цехами, экспериментальными лабораториями, складами и сетью подъездных железнодорожных путей. Это был мозговой центр обширной империи «Роффа и сыновей».
Вестибюль здания, окрашенный в зеленые и белые тона, был обставлен ультрасовременной датской мебелью. За стеклянной конторкой сидела женщина-администратор, и тех, кого она впускала внутрь здания, обязательно сопровождали специальные служащие. Справа, в глубине вестибюля, располагалось несколько пассажирских лифтов и специальный экспресс-лифт для президента концерна.
В это утро экспресс-лифт с небольшими промежутками поднимал наверх членов Совета директоров. В течение последних нескольких часов самолетами, вертолетами и на лимузинах они прибыли сюда из различных частей света и теперь все вместе находились в просторном, отделанном дубом конференц-зале: сэр Алек Николз, Вальтер Гасснер, Иво Палацци и Шарль Мартель. Единственным из присутствующих в зале, кто не являлся членом Совета, был Рис Уильямз.
На столике в изобилии стояли закуски и напитки, но никто к ним не притрагивался. Все они нервничали, были напряжены, и каждый был занят своей собственной проблемой.
В зал вошла Кэйт Эрлинг, немолодая, но энергичная и знающая свое дело швейцарка.
– Прибыла машина мисс Рофф.
Глаза ее быстро обежали зал, чтобы удостовериться все ли на месте – ручки, блокноты, полны ли серебряные графины с водой, поставленные на стол перед каждым из членов Совета, приготовлены ли сигареты, пепельницы и спички. Кэйт Эрлинг в течение пятнадцати лет была секретарем Сэма Роффа. То, что он был мертв, не могло служить для нее причиной безответственного отношения к своим обязанностям. Удовлетворенная, она кивнула головой и удалилась.
Внизу перед административным зданием остановился лимузин, и из него вышла Элизабет Рофф. На ней был строгих линий черный костюм и белая блузка. На лице полностью отсутствовала косметика. Она выглядела явно моложе своих двадцати четырех лет, очень хрупкой и легко ранимой.
Пресса уже ждала ее. Едва она направилась в сторону здания, как со всех сторон ее тотчас обступили теле-, радио-, и газетные репортеры с фотоаппаратами и микрофонами.
– Представитель «L'Europeo», мисс Рофф. Хотелось бы узнать, кто, по вашему мнению, займет в концерне место вашего отца, в связи…
– Взгляните сюда, мисс Рофф. Улыбнитесь-ка нашим читателям.
– Ассошиэйтед Пресс, мисс Рофф. Что вам известно о завещании отца?
– «Нью-Йорк дейли ньюз». Ваш отец, насколько нам известно, был опытным альпинистом. Выяснилось, каким образом…
– «Уолл-стрит джорнел». Не могли бы вы рассказать более подробно о финансовом состоянии концерна?
