Сидни Шелдон - Узы крови
Элизабет обернулась и взглянула Алеку прямо в глаза. Но это уже было не лицо, а маска смерти, глядящая куда-то в пустоту. Он отстранился от нее и пошел к двери балкона.
– Ага, попался голубчик, – сказал внизу полицейский и поднял винтовку. Раздался выстрел. Алек пошатнулся и исчез за дверью.
Теперь на балконе осталась только одна фигура.
– Рис! – закричала Элизабет.
Но он уже сам бежал ей навстречу.
После этого события стали стремительно сменять друг друга. Вот Рис уже на балконе, подхватывает ее на руки и быстро мчится с ней вниз по лестнице, а она, все теснее прижимаясь к нему, мучительно думает, что прижимается недостаточно сильно.
С закрытыми глазами она лежит на траве, а Рис, обнимая ее, беспрестанно повторяет:
– Я люблю тебя, Лиз. Я люблю тебя, моя дорогая.
Как зачарованная, слушает она его голос, сама не в силах произнести ни звука. Глядит в его глаза и видит в них и любовь, и боль, и ей хочется так много поведать ему. Стыд переполняет все ее существо, стыд за то, что посмела усомниться в нем. Всю свою жизнь она теперь посвятит тому, чтобы вымолить у него прощение.
Но она слишком устала сейчас, чтобы думать об этом, слишком устала, чтобы вообще думать о чем-либо. Словно все это произошло не с ней, а с кем-то другим, в другое время и в другом месте.
Главное, что Рис и она снова вместе, что она под надежной защитой его сильных рук, обнимающих ее, и этого сейчас ей достаточно.
58
Он шагнул, словно в преисподнюю. Густой дым, валивший отовсюду, наполнял комнату видениями пляшущих химер, постоянно ускользающих от его прикосновения. Откуда-то сверху на Алека вдруг свалился огонь, ласково коснулся его волос, и треск пламени стал голосом Вивиан, зовущей его к себе.
В яркой мгновенной вспышке он увидел ее. Вытянувшись, она лежала на кровати, и ее прекрасное тело было полностью обнажено, и только на шее алела повязанная вокруг нее лента, красная лента, которая была на ней в ту ночь, когда она впервые отдалась ему. Снова голос Вивиан произнес его имя, и в нем он услышал страстный призыв. В этот раз она хотела именно его, и никого другого. Он подошел к ней поближе, и она прошептала:
– Ты единственный, кого я любила.
И Алек поверил ей. Он должен был наказать ее за то, что она делала. Но он был хитер – он заставил других платить за ее грехи. Все эти ужасы он творил ради нее. Он придвинулся к ней еще ближе, и голос Вивиан вновь прошептал:
– Ты единственный, кого я когда-нибудь любила, Алек.
И он знал, что это правда.
Она протягивала к нему свои манящие руки, и он опустился рядом с ней на колени. Обнял ее, и они навеки слились воедино. Он вошел в нее и стал ею. И в этот раз он ее удовлетворил. И охватившее его блаженство было сродни щемящей невыносимой боли. Он чувствовал, как полыхает ее тело, сжигая и его самого своим жаром, и, пока он завороженно смотрел на Вивиан, красная лента вокруг ее шеи вдруг превратилась в пламя, ласкающее и целующее его. В ту же секунду огненным метеором сверху на него обрушилась объятая пламенем балка.
Как и все его жертвы, он умер в момент наивысшего наслаждения.
