Грег Смолвидж - Любовь и виски
Не сочтите за гниловатый сарказм, но председатель отправился на небеса подозрительно вовремя. Живого Ланкастера пригласили бы на допрос в первых рядах! Желание потолковать с этим ярым патриотом с некоторых пор возникло и у меня. Но, заблаговременно почив, «главарь» местных шахматистов унёс свою тайну в могилу.
Пройдусь за сигаретами. Больше всего в этой истории мне жаль Пола и Луизу. Потерять родителей одного за другим – слишком тяжкое испытание. Я должен позаботиться о них.
– А, сэр, наконец-то!
Меня окликнул неразговорчивый портье. Я вдруг осознал, что за всё время пребывания в городе общался с ним раза два.
– Слушаю вас. – На светские беседы настроя не было.
– Да вы не переживайте! За комнату вчера заплатила импозантная мадам.
Я и не переживал. А если выгляжу подавленно, то совсем по другому поводу. Хотя подождите-ка, оплата действительно просрочена, причём капитально. Я насторожился.
– Что за мадам?
– Такая красивая брюнетка. Уверяла, что знает вас. Вы получили послание?
Это уже интересно… Портье не такой уж молчун, каким кажется. Надо растрясти.
– Послание?
– Ну, как же? Она сказала, что обязательно передаст! Наверное, я совершил непростительную ошибку! Мадам настаивала, а вас не было уже несколько дней. Она заплатила. Мне и в голову бы не пришло, что тут обман!
Судя по всему, ты и правда совершил большую ошибку. Только я ещё большую… Пенять не на кого.
– Так в чём послание?
– В конверте! Запечатанном. Разумеется, я не читал! – Портье смешно замахал руками. – Его оставил крайне неприятный тип. Рабочий с верфей.
Я посмотрел вопросительно.
– Он был в толстовке «Iron works».
– Спасибо, – вздохнул я.
– Не стоит! Надеюсь, вы не очень злитесь, что я не отдал конверт лично в руки?
– Что вы, что вы! Все мы ошибаемся.
И я в особенности…
Хоть что-то проясняется. Попробую восстановить. Приглашение на встречу, конечно, предназначалось мне. Но до адресата оно не дошло. Видимо, я слишком долго не давал о себе знать, и, забеспокоившись, Анна понеслась в гостиницу. С подачи портье внесла за комнату. И, не дождавшись вестей, на свой страх и риск решила самостоятельно наведаться в клуб. А инициатива, как известно, наказуема…
Думаю, была засада. То есть ловушка. Шерифа и проститутку убрали как нежелательных свидетелей. Планировалось покончить и со мной, но вдруг возникла Анна. Сидеть сложа руки в моё отсутствие она, естественно, не стала. Вернись я на пару часов раньше, её смерти можно было бы избежать!
Но правда выйдет наружу! Гибель четы Хатчет слишком высокая плата за разгром бандитов. И часть вины за происшедшее я с себя не снимаю. Сдать всю шайку – теперь мой моральный долг! По крайней мере, пешек я назвать могу.
С мозговым центром сложнее. Надо прикинуть. Угроза раскрытия подвигла бы опытного игрока отвести подозрения… Исключительно из привычки проверять даже самые никудышные версии я решил ещё раз посетить особняк Хатчетов.
July 22, 1963, Monday, 1:55 p. m.
Bath, 137 Lincoln St, Hatchet’s Hall
– Здравствуйте, мистер Дейр. Не думала, что вы снова заглянете.
Дороти, похоже, всю ночь бодрствовала. Мы общались в гостиной.
– Я провожу собственное расследование. Хочу, чтобы виновные понесли наказание. Вы поможете?
Мне показалось, Дороти оживилась:
– Спрашивайте.
– Там… – Я с трудом подбирал слова. – Ну, вчера…
– В морге?
– Именно, в морге. Вы не заметили ничего необычного? Я имею в виду остальные тела.
Понятно, что экономке и без того непросто. Её стабильный мир рухнул, уверенность в завтрашнем дне испарилась. Какое-то время Дороти собиралась с мыслями:
– Я, конечно, рада помочь. Но ничего особенного сообщить не могу.
– И всё же попытайтесь.
– I will. Хозяйка носила кольцо на правой руке. Шерифа опознали коллеги. Была ещё какая-то женщина. Её тело лежало дальше всех, я не запомнила. И шахматист…
– Сэм Ланкастер.
– You already know.
– Что с ним?
– Одна сплошная головешка, смотреть не на что. Остались только зубы. Меня чуть не стошнило от их вида. Рассеянный свет лампы… Просто жуть.
– Может, ещё что-нибудь? Подумайте.
– Боюсь, это всё. Прошу прощения, голова разболелась! Пойду приму капли.
Странно… При должном уходе и хорошей наследственности человеческие зубы сохраняют повышенную прочность десятилетиями. Именно поэтому здоровые и крепкие «резцы» редко сгорают полностью. Даже после кремации зачастую находят отдельные фрагменты. Имплантаты же, напротив, довольно слабо противостоят термическому воздействию. А уж при взрыве они точно должны были оплавиться или потерять форму.
Ещё на турнире Спинни, обладающий, кстати, идеальными зубами, поведал мне, что Сэм носил протезы. Так кто же тогда лежит в морге??? От волнения у меня заколотилось сердце. Я принялся ходить взад-вперёд. Выкурил подряд две сигареты, чтобы хоть как-то взять себя в руки.
Инсценировать собственную смерть очень даже в духе такого игрока, как Ланкастер. Но тогда он может быть сейчас где угодно. Хоть на канадской границе. С другой стороны… На личном автомобиле Сэм бежать бы не стал. Исчезновением машины могут заинтересоваться, проверяется это элементарно.
Общественным транспортом он тоже вряд ли воспользовался. Слишком узнаваемая личность в масштабах крохотного городка. Конечно, Ланкастер мог быть загримирован. Самым тщательным и профессиональным образом. Но насколько это непростая задача, я уже убедился. Вспомнить хотя бы историю с killer’ом.
А возня с вещами? Наверняка ведь остались какие-нибудь бумаги, наработки по производству, да мало ли что. Тащить на себе опасно. Особенно если главная задача – скрыться как можно быстрее. Проще договориться заранее, и тебя подхватят «дружки».
Потому и погибла Анна. У бандитов просто не было времени переиначивать план. Кто подвернулся – тот и попал под раздачу. Стало быть, Сэм уверен, что о его комбинации никто не догадывается. Это ошибка. Переиграть меня дважды не удавалось ещё никому!
July 22, 1963, Monday, 4:10 p. m.
Bath, 700 Washington St, «Iron Works» shipyard
– В это трудно поверить… – Мягкой властностью от Соломона Маслоу веяло за версту.
– И тем не менее. Наркотики производились в подвале шахматного клуба. Я заказал партию, так что доказательств хватит, несмотря на пожар. Однако председатель скрылся, инсценировав собственную смерть.
– Шахматный клуб? На Pearl St? До меня доходили вести, что дело там нечисто. Так что, пожалуй, вы правы. Более того, я даже могу сказать, кого Ланкастер положил в морг вместо себя. Скорее всего, это Спинни. Если вы слыхали о таком.
– Местный алкаш?
– Алкаш? Он химик с университетским образованием! Моим информаторам пришлось очень внимательно присмотреться к его личности, чтобы понять – Спинни вовсе не простачок.
– Тогда всё сходится. Двух членов банды я знаю наверняка: это ваш же рабочий Трент Мад и городской мясник Донахью. Проститутка Ева Орловски, возможно, сбывала товар на сторону. Ну, а покрывал бандитов покойный шериф Бадлоу.
– То, что ниточки тянутся в полицию, я догадывался давно, но участие самого шерифа! Вы уверены?
– И докажу! Их технического специалиста вы вычислили сами. Ну, а заправлял всем Сэм Ланкастер, учитель истории в городском колледже Morse. Так что шайка раскрыта!
– Мистер Дейр, а можно с самого начала? С убийства Виктора Хатчета, например.
– Придётся ещё раньше! С пропажи студента.
– Напомните его фамилию.
– Вёрджил Лав. Бедолага невольно скомпрометировал банду: подслушал разговор, наткнулся на что-то подозрительное. Косвенно об этом говорит его встреча с Ланкастером за день до исчезновения. Парня убрали, но он успел выйти на Хатчета. Не знаю, почему именно на мэра. Возможно, у Лава уже были основания не доверять полиции. Кроме того, Виктор награждал Вёрджила как лучшего первокурсника. Скорее всего, это было письмо.
– И где же оно сейчас?
– Уничтожено. Вместе со всеми потрохами. Его выкрали из особняка Хатчета в день убийства. В этом я не сомневаюсь. К сожалению, никаких следов в доме самого Лава не осталось.
Про странный «шифр» в шахматной нотации я решил не упоминать.
– И что же, Хатчет забил тревогу?
– Не сразу. Письмо могло затеряться в текущей корреспонденции.
– Но как только сообщили о пропаже отличника, Хатчет всполошился?
– Именно! Продемонстрировав письмо шерифу, мэр потребовал проведения немедленного расследования. Упоминались ли конкретные фамилии и насколько серьёзные обвинения выдвигались, мы уже не узнаем. Но имя Ланкастера вполне могло фигурировать.
– Дальше, я так понимаю, наркомафия принимает решение убрать мэра.
– А письмо выкрасть. План состоял в том, чтобы инсценировать самоубийство, пока семья Хатчета будет в отъезде. На День Независимости шериф преподносит мэру бутылку шотландского виски. Хатчет – заядлый коллекционер, так что всё логично.
