Королевская тайна - Эндрю Тэйлор
Мария поглядела на Ханну. Та отложила совок и опять вынула из кармана куклу. Горничная с улыбкой стала выкручивать сверток так, будто выжимала тряпку для мытья посуды. Мария не сводила с него глаз.
– Вот увидишь, – прошептала Ханна. – Через недельку-другую ему каюк.
* * *
Через некоторое время стоявшая на коленях у кухонного очага Ханна ненадолго замерла, наслаждаясь теплом. В доме царил пронизывающий холод, ведь с деньгами у хозяев было туго. Любая возможность хоть немного обогреться становилась настоящим подарком.
Кстати, о деньгах. Отложив пустой совок, Ханна нащупала в кармане тряпичный сверток. Провела пальцами по твердому круглому предмету, лежавшему внутри. Туже затянула узел.
Бояться нечего. Хозяйка с Марией сейчас в гостиной, сидят за своим нескончаемым рукоделием, а если кто-то из них выйдет из комнаты, Ханна услышит щелчок щеколды. Служанка развернула узелок. Внутри лежала золотая монета – заморская, и джентльмен, который дал ее Ханне, тоже из чужих краев, но по весу и цвету сразу понятно, что монета из золота. На ней изображен какой-то мужчина в доспехах. В одной руке у него меч, а в другой – пучок стрел.
С таким сокровищем Ханна, пожалуй, богаче хозяйки. И хозяина тоже: этот любые деньги просвистит, они у него утекают, как вода. А если все пройдет без сучка без задоринки, Ханна разбогатеет еще больше – благодаря Марии и своей собственной хитрости.
В узелке лежало кое-что еще: маленький, аккуратный бумажный сверток, перевязанный бечевкой. Ханна коснулась его так осторожно, словно боялась обжечься.
К ритуалу с куклой служанка заранее не готовилась. Историю про колдовство Ханна сочинила на ходу, однако Гангу она не выдумала. Только о некоторых ее словах умолчала – к примеру, об этих: «Заруби себе на носу, дитя. Никто не позаботится о бедной девушке, кроме нее самой».
Глава 2
– «Она бы сумела, кабы захотела»? – язвительно произнесла Кэтрин. – Название под стать пьесе – такое же глупое!
Марвуд перестал смеяться и взглянул на нее:
– Зато сюжет забавный, не правда ли?
– Возможно, если вам по вкусу подобный юмор.
– Прошу прощения, мадам, – холодно проговорил Марвуд. Аплодисменты и свист зрителей в партере почти заглушили его слова. – Если вы желаете, мы уйдем.
– Нет-нет. – Движением веера Кэт отмахнулась от его предложения. – Раз уж досидели до этого момента, досмотрим спектакль до конца.
Она снова повернулась к раскинувшейся внизу сцене. Кэт и сама понимала, что ведет себя нелюбезно. Марвуд заплатил за места в этой ложе, стоившие по четыре шиллинга каждое. Однако в театре царила сильная жара – в тесное замкнутое пространство набилось человек четыреста. Кэт подняла взгляд на потолок, но роспись с ангелочками путти и томно изгибавшимися пышнотелыми пастушками трудно было разглядеть из-за дымовой завесы, исходившей от курительных трубок и свечей в партере.
Судя по всему, львиная доля публики наслаждалась пьесой «Она бы сумела, кабы захотела» гораздо больше, чем Кэтрин. Наблюдать за зрителями ей было намного интереснее, чем смотреть на сцену. Партер заполняли джентльмены и те, кто наживается за их счет: женщины легкого поведения, шулеры, сводники, карманники и остальные, кто добывает средства к существованию благодаря собственной хитрости и чужой наивности.
В нарушение заведенного порядка вещей слуги и прочие маленькие люди теснились на верхней галерее, свистя и сбрасывая на господ апельсиновую кожуру. На средней галерее было потише: там сидели респектабельные конторские служащие вместе с жителями Сити и несколькими представительницами среднего сословия в сопровождении горничных. Кэт разглядела одного из своих клиентов, господина Фэншоу. Рядом с ним она заметила какого-то незнакомого молодого джентльмена.
А в это время по чересчур маленькой сцене расхаживали господин Беттертон и господин Харрис, размахивая руками, будто марионетки в кукольном театре на Варфоломеевской ярмарке.
– Мадам, окажите мне честь! Удостойте вниманием! – перекрикивая гомон, воскликнул кто-то рядом.
Кэт сидела в ложе слева, с краю ряда. Она повернула голову. В соседней ложе, всего в нескольких футах, какой-то тучный краснолицый джентльмен облокотился на бортик и уставился на нее выпученными глазами. По лбу его ручьями стекал пот, который мужчина то и дело вытирал рукавом.
– Так я и знал, – просиял незнакомец. – Истинная Венера. – Он подтолкнул локтем своего приятеля. – Гляди, Нед, какая аппетитная штучка расположилась рядом с нами. – Он послал Кэт воздушный поцелуй. – Взгляни, так и стреляет из-под маски своими очаровательными глазками!
– Ах ты, слизняк, – почти ласково произнесла Кэтрин. – Да от твоего вида любую женщину стошнит. – Она дотронулась до локтя Марвуда. – Будьте любезны, поменяйтесь со мной местами.
Марвуд встал и дал ей пройти к своему креслу. Догадавшись, что Кэт пересела из-за непрошеного внимания соседей, он устремил на их ложу грозный взгляд. Но дерзкий джентльмен, поняв, что у молодой женщины есть защитник, уже отвернулся к сцене, казалось поглощенный разворачивающимся на ней действом.
Чем дальше, тем хуже становился вечер. Однако вина за это лежала не только на господине Этеридже и его пьесе. В последнем акте к ним в ложу зашла хорошенькая торговка апельсинами. Перешучиваясь с девушкой, Марвуд заплатил той на шесть пенсов больше, чем она просила. Торговка отвечала на его внимание благосклонно: точно так же она вела бы себя с любым щедрым мужчиной, не внушавшим ей совсем уж глубокого отвращения. Кэт заметила, что, передавая Марвуду апельсины, девушка будто невзначай коснулась его руки, а он улыбнулся, без сомнения преисполнившись глупого самодовольства, и принялся разглядывать ее округлые груди, находившиеся всего в нескольких дюймах от его глаз. Эта сцена вывела Кэт из себя.
После спектакля они молча покинули зал. Зрители из партера уже заполнили фойе, и Кэт с Марвудом пришлось задержаться на лестнице, по которой спускались те, кто смотрел пьесу в ложах или на галереях. Стивен, лакей Марвуда, ждал внизу, чтобы освещать им путь. В подрагивающем свете свечей его темная кожа блестела так, что казалась лакированной. Мальчик уже направился к ним, как вдруг снова возникла заминка.
– Госпожа Хэксби?
Кэт обернулась и увидела позади высокую сутулую фигуру господина Фэншоу. Ее мысли сразу же приняли иное направление. Работа есть работа.
Кэт сделала книксен, а господин Фэншоу поклонился – конечно, насколько позволяло тесное пространство.
– А это господин Марвуд, – после секундных колебаний представила она своего спутника. – Господин Марвуд, это господин Фэншоу.
– Очень приятно, сэр.
– К вашим услугам. Позвольте представить вам господина ван Рибика.
Голландец, в свою очередь, отвесил поклон, однако не проронил ни слова. Он был намного моложе господина Фэншоу, белокурый, с резкими чертами продолговатого лица, и возвышался почти над всеми, кто его окружал. Мельком посмотрев на
