Лабиринт отражений - Анна Николаевна Ольховская
Пока.
Пока не нашла работу, причем недалеко от родительской квартиры. В гимназии, учителем английского языка. С хорошей зарплатой, удобным графиком. Детский садик рядом.
И вот теперь Светлана подала на развод. Это стало шоком и для мужа, и для матери. Но мама в итоге поддержала дочь, разрешила переехать с дочками к себе. Игорь тоже не особо сопротивлялся, ведь инициатива разрыва была не его, перед друзьями тестя он чист. Развелись без скандала, квартиру, в которой жили с Игорем, разменяли.
И зажили каждый своей жизнью. Светлана больше замуж не выходила, полностью сосредоточившись на работе и дочерях. К тому же через несколько лет умерла ее мама, и женщине стало еще сложнее. Но она справилась. Да и следовало отдать должное бывшему мужу, финансово он серьезно поддержал.
Но и безобразно разбаловал старшую дочь, та выросла лентяйкой и эгоисткой. Учиться не хотела, постоянно зависала в ночных клубах, не скрывала своей главной цели — найти состоятельного мужа любого возраста и внешности. Светлана честно пыталась воздействовать на дочь, уговаривала поступить хотя бы в колледж, уважать себя, не виснуть так откровенно на мужчинах, покупавших дорогую одежду в бутике, где работала Снежана. Бесполезно, все заканчивалось очередным скандалом.
И Светлана сосредоточилась на младшей дочери. Вот кто радовал мать, кем можно было гордиться. Умница, скромная, искренняя, добрая, обожающая мать — солнышко, радость мамина. В глубине души Светлана понимала, что любит младшую дочь больше, чем старшую, причем это было всегда, с момента появления Алины на свет, вернее — когда она в первый раз взяла дочь на руки. И, рассмотрев ее крохотное личико, душой и сердцем прикипела к малышке навсегда.
Может быть, этому способствовал еще и чудесный характер Алины. Или то, что муж откровенно выделял старшую, а к младшей относился прохладно. Для Игоря всегда внешнее было важнее внутреннего, главное, чтобы красивенько.
Светлана старалась относиться к детям одинаково, но, судя по поведению Снежаны, старшая все же ощущала разницу. Или просто завидовала сестре — умница, красавица, все не нахвалятся, даже отец все чаще ставил младшую в пример старшей.
В общем, Снежана не упускала возможности задеть Алину, сказать в ее адрес гадость, вот как сейчас. И улыбнулась, довольная реакцией:
— Ага, покраснела! Значит, я угадала. Что, решила, наконец, переспать с Никитой? Давно пора.
— А ты откуда знаешь про Никиту? Шпионишь? — еще сильнее заполыхала Алина.
— Да очень надо! Тише надо с подружкой по телефону трещать.
— А ты не подслушивай!
— Так, замолчали обе! — Светлана хлопнула в ладоши. — Снежана, прекрати нести чепуху. Алина, что за Никита? У тебя появился парень?
— Да когда он мог у меня появиться?! Я же три года над учебниками сохну, почти всех подруг растеряла, только Милка и осталась!
— Потому что ты Милке курсовые писать помогаешь, вот она и терпит такую душнилу, — встряла Снежана.
— Неправда!
Ну вот, опять самым свинским образом повели себя слезы. Сидели бы в своих мешочках или где они там еще прячутся, так нет же! Заволокли мутной пеленой глаза, готовясь сорваться с ресниц. Ну уж нет, она сегодня впервые в жизни накрасилась, не хватало еще все размазать. А сестра довольная стоит, улыбается.
Улыбка быстро сменилась недовольной гримасой, когда мать бесцеремонно развернула Снежану и буквально вытолкала из прихожей. Дочь попыталась возмутиться:
— Эй, поосторожнее!
— Это ты со словами поосторожнее, пока по губам не прилетело!
Выпроводив старшую и прикрыв за ней дверь, Светлана повернулась к младшей. Алина стояла, запрокинув голову — чтобы слезы не пролились. Мать обняла дочку:
— Не расстраивайся, ты же знаешь, какая она. Иди, повеселись. Потом мне расскажешь, кто такой Никита, договорились? И все же постарайся вернуться к десяти, или хотя бы позвони, если будешь задерживаться.
— Обязательно, мамочка, — улыбнулась Алина.
Облегченно вздохнула, порадовалась своему отражению в зеркале — а ничего такая — и распахнула дверь навстречу веселью и новым эмоциям.
Глава 2
Десять лет назад, Лимасол, Кипр
Звонок в частной элитной гимназии Лимасола не орал, как в большинстве учебных заведений по всему миру, а ворковал нежными переливами, дабы не травмировать слух отпрысков самых состоятельных семей города. Вот и сейчас он старался изо всех сил, призывая юных подопечных отправиться в классы, первый урок начинается, пора, друзья мои, пора!
Большинство его друзей и отправилось, пусть и без особого энтузиазма, грызть гранит науки. Впрочем, в данном учебном заведении это был все же не гранит, а что-то более поддающееся подгрызанию… Допустим, орех.
Так вот, почти все ученики разошлись по классам, в просторном холле остались только несколько девочек лет двенадцати. Почти все они, кроме одной, самой некрасивой, волновались, теребили подругу:
— Дора, пойдем, урок уже начался! Нас накажут!
— Никто нас не накажет, родители столько им платят, что нас максимум отругают, — отмахнулась Дора, щуплая, с каким-то крысиным личиком и рыжими волосами оттенка ржавчины. — Или родителям нажалуются, это вообще ерунда.
— Для тебя, может, и ерунда, — нервничала девочка посимпатичнее, — твой отец никогда не ругается, а вот мой… Все, я ухожу! Ты не говоришь, ради чего мы тут торчим, мне надоело ждать!
— Афина, подожди, — схватила ее за руку Дора, — сейчас все узнаешь! Вы все узнаете мою главную тайну! Ой, смотрите, вот он!
Дора указала на входную дверь, в которую как раз ворвался парень лет семнадцати, очень красивый, высокий, стройный, с черным густыми кудрями. Не обращая внимания на девчонок, он промчался мимо них к лестнице. Афина раздраженно повернулась к зачаровано глядящей вслед красавчику Доре:
— И что? Ты заставила нас опоздать на урок, чтобы полюбоваться на Димитриса Кралидиса? Тоже мне, тайна! Будто мы его не видели никогда!
— Ты не поняла, — Дора надменно осмотрела подруг и торжественно произнесла. — Мимо нас только что пробежал мой будущий муж. Я так решила, и так будет!
Подружки пару мгновений озадачено смотрели на одну из самых некрасивых девочек школы, затем Афина с нарочитым сочувствием погладила Дору по плечу:
— Вот же не повезло
