Лето ведьм - Юлия Владиславовна Евдокимова
Сегодня она заставила себя выйти из дома, прогуляться двадцать минут до метро, потом еще двадцать до центра, пока поезда ждешь, пока пешком до Михайловского замка дошла… Каждый раз так не наездишься, и сейчас-то пришлось выходить из дома через силу. А вы, подруженьки, думали, мы квартиру на Невском купили? Увы, не миллионеры.
Вот и живу одна в «человейнике». Да разве можно так жить, в этих огромных домах после своего дома с садом… Столько народа, а я – совсем одна. Родственные связи по скайпу таковыми не считаются.
Сегодня Марина обошла со всех сторон любимый Михайловский замок, потом осторожно вошла через турникет в пустой Летний сад. Хотелось красоты, неспешно прогуливаться по дорожкам и думать. О письме, которое пришло вчера утром и так встревожило.
Она почти догнала высокую фигуру. Молодая женщина говорила по телефону и таким знакомым показался этот голос. Не может быть! Марина забежала вперед и невежливо уставилась на незнакомку. Та как раз закончила говорить, удивленно посмотрела на пожилую даму в шляпке, и тут они обе воскликнули:
– Марина Павловна?
– Сашенька?
***
– Погодите, ничего не поняла. – Саша пыталась разобраться в потоке информации, которую вывалила на нее бывшая учительница. – Как вы в Городенец попали? Я ж была там пару лет назад! И что вы делаете в Питере? Давайте все по порядку.
– Ой, я так обрадовалась знакомому лицу… Сколько мы не виделись – лет пятнадцать? А я тебя сразу узнала!
– И я вас сразу узнала. Пятнадцать, говорите? Да уж поболее, если честно.
Наконец пожилая учительница рассказала все по порядку. Про то, как лет через пять после Сашиного выпуска она вернулась на родину во Владимирскую область, там дом от родителей остался, да и мать еще была жива. Дочку вырастила, подругами обзавелась, даже спортом занимались они по утрам, то вдоль речки пробегут, то зимой на лыжах… Но дочка поступила в институт в Петербурге, а потом получила хорошую работу, так что пришлось продавать дом и брать студию на окраине города… Ох, разве ж так можно жить? В этих человейниках здоровый человек с ума сойдет, а уж на старости лет… А что делать, дочке помогать думала, она ж c утра до ночи работала, ни убрать ни приготовить, да и деньги от продажи дома не лишние… а оно вон как обернулось…
Они согревались чаем в простеньком сетевом «Теремке», Марина Павловна категорически отказалась идти в кофейню или кондитерскую, еще не хватало за чужой счет! А свои деньги она берегла, кто знает, на что понадобится, «Скорую» бесплатную ведь не дождешься.
– Ты-то как, Сашенька?
– Да все хорошо. Я же юрист, в суд приезжала. Компания, которую я представляла, судится с контрагентами, ну, я пару дней к командировке добавила, думала по Питеру погулять, кто знал, что такой холод приключится!
– Да уж, не повезло с погодой… Но надо же какая встреча! А ведь я не хотела из дома выходить, а потом подумала- опять одной сидеть… Я не жалуюсь, все хорошо! Как же я рада, что мы встретились. А ведь лет пятнадцать прошло! – Снова начала вспоминать женщина.
– Поболе, поболе, – опять вздохнула Саша. – А Городенец ваш замечательный! С Питером, конечно, не сравнить, но мне очень понравилось.
Глаза Марины Павловны наполнились слезами.
– Все, не буду о нем, вижу, как вы скучаете!
– Да не в том дело….
– А в чем?
Женщина замялась.
– Я же вижу, вас что-то беспокоит. Рассказывайте.
– Да нечего рассказывать. Пошутил кто-то из бывших учеников.
– Что случилось?
Глава 2.
Утром, напившись кофе с молоком, – Бог с ним, с давлением, кофе – одно из немногих оставшихся удовольствий, – Марина спустилась к почтовым ящикам. Как раз ожидались квитанции от управляющей компании. Ловить их надо сразу, кто знает, вдруг залезут хулиганы в ящик, потом ищи бумаги, потеряются- пени набегут. А цифры там такие, словно живет она не в студии, а в филиале Зимнего дворца, даже смотреть страшно.
В ящике оказались не только квитанции, но еще два конверта. Один точно реклама, можно и не открывать, такие через день в ящик бросают. А второй плотный, с аккуратно написанным большими буквами ее почтовым адресом, а вот обратного не было.
Марина вернулась в квартиру, уселась за стол, намазала маслом булочку и открыла квитанции. Ну, точно, не цифры, а ужас. Ладно, хоть дочка как-то умудряется платить из своего Тайланда.
Жуя булочку и стараясь не ронять крошки на стол, женщина пощупала конверт. В нем ощущалось что-то жесткое, но маленькое.
Подружки знали ее адрес, но не писали, они все пользовались мессенджером, отправляя ежедневно море всяких картинок. Странно… Женщина рассмотрела штемпели: Владимир. Тревога росла, пока Марина искала ножницы, отрезала краешек конверта.
– Я параноик, это наверняка кто-то из знакомых, нет поводов для волнения, чего мне пугаться? – Она разорвала конверт, любопытство пересилило тревогу.
Осторожно вытряхнула содержимое конверта на стол. Раздался глухой металлический звук и на стол выпал ключ. Похоже, медный, как те, что продают в антикварных магазинах.
– Кто мог прислать мне ключ и зачем?
Марина заглянула в конверт и увидела листок бумаги, вытащила, развернула.
«Он должен принадлежать твоей матери. Жаль, что понадобилось так много времени, что отдать тебе ключ. Пришло время исправить ошибку, жаль, не хватило смелости раньше.»
Неровный крупный почерк, дрожащие буквы. И никакого смысла.
– Моя мать умерла двенадцать лет назад. Зачем сегодня присылать мне ключ?
Ключ был старым, толще и тяжелее современных ключей.
Что-то подсказывало Марине, что она не хочет знать, какую дверь открывает этот ключ…
***
– И где он сейчас?
Марина молча вынула из сумочки ключ и записку и отдала Саше.
– А конверт вы сохранили?
Женщина покачала головой.
– Штемпель точно Владимир?
– Да, я специально посмотрела.
– А какое почтовое отделение?
– Не обратила внимание. А это важно?
– Если письмо
