Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
Трубка взорвалась возмущенным ревом.
– Нет, я не знаю, где оно, господин полковник…
Последовала пауза, во время которой Фуке кивал и с каждым кивком заметно мрачнел. Сторонний наблюдатель мог легко определить, что начальник его не хвалит. Это очень мягко говоря.
– Слушаюсь, – сказал Фуке, видимо, после того, как закончились слова у полковника. – Я немедленно приступаю к плану дальнейших действий. Да, эту версию отработаем в первую очередь!
Повесив трубку, Фуке нажал кнопку селектора.
– Все материалы по операции «Архангелы» и дело разработки Киры Быстровой немедленно ко мне! – приказал он и в ожидании принялся нервно ходить по кабинету.
Если он действительно попался на удочку русской разведки, подсунувшей поддельную карту, то карьере с треском придет конец! Но Быстрова не похожа на разведчицу! И потом, это они отобрали ее после тщательной проверки, и они использовали ее в своих интересах, а не наоборот! Значит… Есть надежда на случайность или какие-то другие, даже чисто технические причины… Тогда еще можно выкарабкаться!
Одновременно, за тысячи километров от Парижа, в здании Бюро Безопасности Борсханы, расположившемся недалеко от залитой щедрым африканским солнцем центральной площади столицы Хараре, разворачивалась очень похожая сцена. Директор БББ Абиг Бонгани принял звонок в тот момент, когда устраивал начальникам отделов выволочку за плохое пресечение доступа современного оружия в лесные поселения, а те вяло оправдывались трудностью оперативного проникновения в туземные племена. Выслушав известие о провале заседания арбитража, он нетерпеливым жестом отослал подчиненных и быстро набрал другой номер.
– Вы утверждали, что решение будет вынесено сегодня, – строго сказал Бонгани. – И даже без результатов контрольного облета!
– Я утверждал лишь, что шансы такого исхода велики, – ласково возразил собеседник. – Руководитель секретариата обещал придержать документ, но сегодня его вызвали в комиссию по апелляциям. Похоже, секретарша проявила чрезмерное рвение… Непредвиденная накладка… И потом, какой вам толк от решения по разделу месторождения, если его, как оказалось, вообще не существует? Тридцать или пятьдесят процентов от нуля – это все-равно ноль!
– Хорошо, что вы блестяще владеете математикой! – рявкнул Абиг. – Значит, не ошибетесь, возвращая аванс!
И, отсоединившись, добавил:
– Хотя я бы натянул твою шкуру на барабан!
Причем, это была не метафора и не гипербола, а искреннее сожаление, что в данном конкретном случае он не может применить хорошо зарекомендовавший себя способ наказания…
Абиг Бонгани тяжело вздохнул, полез в карман висящего на спинке кресла пиджака, вынул блеснувший золотым корпусом мобильник и, не глядя, нажал кнопку вызова. Похоже, в записной книжке имелся один-единственный контакт. Так и было: золотой «Vertu» служил для связи с Джелани Афолаби – исполнительным директором международной корпорации «Алмазы Борсханы». В иерархии борсханской элиты Афолаби был вторым после президента. Впрочем, на здешнем Олимпе расклад менялся в зависимости от того, какие карты оказывались в тот или иной момент у игрока захватывающей игры под названием «власть в Борсхане». И порой сложно было с уверенностью сказать, кто из них первый – президент Бело или директор Афолаби.
Джелани Афолаби, в национальной тунике с вышивкой в цветовой гамме драгметаллов от серебра до платины, сидел в глубоком плетёном кресле на террасе перед открытым бассейном своей парижской квартиры – одного из десяти его пентхаусов, разбросанных по столицам мира. Рожденный в семье выходца из племени фулари, сбежавшего из леса в город, где всю жизнь проработал базарным сторожем, он превратился в важную политическую фигуру, в богача, о котором пишут европейские газеты и шепчутся чиновники ООН, у которого сотни влиятельных друзей по всему миру… Своего положения Афолаби добивался настойчивыми усилиями, он поднимался из самых низов, расталкивая и перемалывая слабаков, сокрушая сильных, превращая несокрушимых противников в союзников. Он начал службу в Корпусе «Чёрных леопардов» и, в конце концов, возглавил его. Он усмирял взбунтовавшихся обитателей джунглей, воевал с многочисленными врагами, в которых часто превращались вчерашние друзья, учился в европейских университетах, закончил Военную Академию Франции… И, наконец, стал Директором БББ, в которое Корпус «Чёрных леопардов» входил в качестве силового подразделения. Отточенный ум и врожденное чутье помогали ему выбрать правильную сторону при частых сменах режимов, которыми отличаются африканские государства. Никого не удивило, когда он стал Первым министром, а потом – начальником всей алмазодобывающей отрасли Борсханы. И вот он на самом верху…
Прекрасно сочетаясь с роскошной туникой хозяина, в бассейне неторопливо плавали четыре стройных девушки разных рас, оттенков кожи и цвета волос. Афолаби достаточно было сделать один телефонный звонок, чтобы красотки с дипломами лучших британских и французских вузов явились занять гостей приятной беседой либо скрасить их досуг каким-либо другим способом. Отстраненно разглядывая бассейн сквозь дымчатые очки, Афолаби курил кальян, и сверкающие на солнце клубы дыма уплывали под ажурный свод беседки. На звонок мобильника, лежавшего возле кресла на стеклянном столике, Афолаби отреагировал с некоторой задержкой: внимательно поверх очков всмотрелся в фотографию звонящего, будто собирался угадать, какое известие тот несет.
Это был Абиг Бонгани – тоже фулари, которого он по жизни тащил за собой, как тащит мощный локомотив прицепной вагон. Будучи Директором Бюро Безопасности Борсханы, он сделал Абига своим заместителем, он подписывал у Президента указ о присвоении ему звания «полковник», а когда стал Первым министром, посадил в свое кресло. Полковник служил ему верой и правдой, но так и не стал правой рукой Джелани Афолаби. Не тот человек, не того масштаба. Проклятье низкого рождения, которое так и не было преодолено, – вот оно, слабое место боевого полковника, прошедшего через правительственные перевороты и тюремные камеры. Афолаби знал и убеждался не раз: образованность, широта кругозора, умение трезво мыслить, понимать людей и находить к ним подходы важней умения подавлять сопротивление противника и сохранять спокойствие в экстремальных ситуациях.
– На связи, – наконец сказал Джелани Афолаби, и некоторое время молчал слушая доклад. Неспешно затянулся, запрокинул голову, выпуская кольца дыма.
– Плохо, – сказал, наконец. – И как ты можешь это объяснить?
– Похоже, наша красотка, подсунула французам поддельную карту, – в голосе полковника можно было различить легчайшие оттенки укоризны. В его сознании метод натягивания кожи на барабан никак не соответствовал методам хозяина, используемым в этом вопросе: торжественным приемам и катанием на дирижабле русской авантюристки…
Афолаби понял тщательно замаскированный намек и поморщился.
– Спрос за это будет не с нее, а с тебя, – перебил он подчиненного. – И ты знаешь цену вопроса!
Алмазный барон отключился. На другом конце связи Абиг Бонгани спрятал телефон и вытер вспотевшее лицо. Для человека, которого ради алмазов Архангелов освободили из самой страшной борсханской тюрьмы, цена вопроса выражается не в деньгах, даже если это сотни миллионов долларов. Он прекрасно понимал: вызовет недовольство – вернется туда, откуда его вытащили. И все из-за какой-то белой куклы, которая, на его вкус, вообще красотой не отличалась.
По Елисейским Полям, как всегда, двигался плотный поток машин и толпы пешеходов. Полюбовавшись Триумфальной аркой, Афолаби повернул голову в другую сторону, рассматривая Эйфелеву башню, которая величаво царила над городом. Но на этот раз умиротворяющие обычно картины не оказали своего целительного действия.
– Дай им по сто евро и выгони, – кивнув на бассейн, приказал он начальнику охраны.
Чернокожий гигант Мадиба Окпара молча кивнул. Афолаби даже не стал смотреть, как обнаженные гурии выбираются из воды и, принимая соблазнительные позы, вытираются цветными махровыми полотенцами. Затянувшись в очередной раз, он в свою очередь принялся звонить заинтересованным лицам.
