Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
Основательных вальяжных персон, от которых стойко пахнет властью и большими деньгами, среди публики не наблюдалось, хотя они обязательно стоят за процессами, связанными с золотом, алмазами, молибденом и ураном. Только на верхних ярусах сидели несколько мужчин, чей весьма скромный вид, стремление держаться незаметно и невыразительные, никому не известные лица свидетельствовали об отсутствии у них самостоятельных интересов. Опытный человек без труда мог определить в них «глаза и уши» тех крупных фигур, которые отсутствуют в зале, но незримо интересуются происходящим.
Пятеро немолодых судей в черных мантиях и квадратных конфедератках со свисающими набок кисточками привычно изображали заинтересованность в происходящем – кто более, кто менее успешно. Арбитражный суд, специализирующийся на спорах по эксплуатации земных недр, рассматривал вопрос о правовой принадлежности утраченного и вновь открытого алмазного месторождения. Претендентами выступали Борсхана, на территории которой располагалось месторождение, и Франция, заявлявшая право первооткрывателя на основе доверенности дочери российского геолога Быстрова – Киры Быстровой, ныне гражданки Франции Бойер.
Справа от судейского стола, в отгороженном резными перилами закутке, расположились пишущие и снимающие журналисты – из тех молодых пескарей, которых отправляют описывать самые малозначительные события, чтобы было чем заполнять пробелы газетных полос. Хотя дело, при соответствующей раскрутке, вполне могло претендовать на передовицы: как бы то ни было, речь шла о тяжбе за доли алмазного месторождения, обнаружение которого было связано с таинственными смертями, варварскими обычаями туземных племен, запутанными правами на открытие… Но Борсхана так далеко от Брюсселя, что безнадёжно выпала из списка поставщиков новостей, интересующих обитателей Европейского Союза – да и Управление добычи полезных ископаемых давненько не будоражило общественность волнующими историями. Разумеется, если бы делом заинтересовались ушлые акулы пера, то данный процесс мог приоткрыть свою сенсационную подоплеку, привлечь внимание публики и тогда пустых мест в зале не было бы вообще.
Будничный унылый процесс и шел уныло и буднично. Как всегда, слушание началось с прений сторон.
– Дело может показаться запутанным, – с нарочитой вежливостью обращался к судьям мсье Леже, представлявший Францию; по-английски он говорил довольно чисто, лишь не в меру звонкие «r» подсказывали, что это не родной для него язык. – Однако при ближайшем рассмотрении всё становится на свои места. По действующему закону о праве первооткрывателя специалисту, произведшему геологоразведку, в результате которой обнаружено месторождение, и стране, на территории которой это месторождение располагается – принадлежат равные доли. Уверен, что господин Сент-Бёв прекрасно об этом осведомлен…
– Обращаю внимание уважаемых судей, что закон, на который ссылается мсье Леже, уже очень давно не имеет практического применения, – заметил представитель Борсханы, такой же, как его коллега, высокий, субтильный, оснащённый умелой сценической жестикуляцией – глядя на них, можно было подумать, что эти двое связаны кровным родством, столько в них было общего.
– Длительное неприменение закона отнюдь его не отменяет, – возразил Леже.
– Однако все присутствующие понимают, что букву закона оживляет правоприменительная практика, – Сент-Бёв пожал плечами, как бы извиняясь за то, что приходится произносить банальности в столь высоком собрании. – А практика на протяжении нескольких десятилетий не оставляет места для двусмысленных трактовок.
Адвокаты вяло пикировались – и судьи, и поднаторевшие в процессах клерки понимали, что они просто добросовестно отрабатывают свой гонорар.
В деревянных панелях за судейским столом открылась незаметная дверь, в нее проскользнула щуплая немолодая женщина с тонкой бумажной папкой в руках. Появление секретаря явно было неожиданным для сторон разбирательства: оба адвоката внимательно проследили, как она, положив перед председателем папку, так же быстро выскользнула из зала, бесшумно закрыв за собой поворотную панель.
– Мы лишь напоминаем достопочтимому суду, – продолжил Леже, – что сложилась устойчивая практика, согласно которой первооткрыватель получает 20–30 процентов, в зависимости от нюансов конкретного дела. Но никак не половину!
Председатель тем временем прочел документ и передал его судьям, сидевшим слева, а когда те ознакомились с коротеньким текстом, переправил бумагу направо. Склонив головы к центру, судьи принялись негромко о чём-то совещаться. Вид у них при этом был озадаченный.
– А с учетом того, что господин Быстров, производивший разведку месторождения, работал по найму, а не по собственной инициативе, и получил за это вознаграждение, то уместнее вести речь о нижнем пределе этой суммы, – по инерции продолжил адвокат, но оборвал себя на полуслове.
В помещении сгустилась тишина. Похоже, что-то пошло не так… Председатель басовито откашлялся.
– Видите ли, господа, – начал он неожиданно по-свойски, не тратя времени на процессуальные экивоки. – Мне только что представили справку, в которой указано, что при формальном контрольном обследовании координат спорного месторождения установлено: отмеченные на карте залежи алмазов реально в указанном месте отсутствуют…
Если в зале и так было тихо, то сейчас тишина стала мертвой. Председатель посмотрел поочерёдно на адвокатов. Сент-Бёв и Леже тоже ошарашенно переглянулись.
– Одним словом, алмазов, за которые вы здесь скрестили копья, на местности не обнаружено, – пояснил председатель, как учитель разъясняет очевидные вещи неразумным малышам. – Это очень странный факт, господа! В практике арбитража, насколько я помню, а я помню многое, прецедентов такого рода не было! Месторождения не имеют ног, и они никогда не покидают места, в котором были обнаружены…
Адвокаты заговорили одновременно, но председатель не стал их слушать.
– Довольно, господа, в любом случае ваше красноречие не возместит отсутствия результатов поиска. Слова не заменяют алмазов! – с этими словами председатель поднял деревянный молоток. Защёлкали затворы фотокамер.
– Ввиду отсутствия предмета иска прения прекращаются. Заседание суда переносится до прояснения вопроса о наличии предмета спора!
Молоток гулко стукнул в деревянную плашку, и в то же мгновение судьи, придерживая полы мантий, начали подниматься со своих мест.
Пришли в движение и все остальные. Клерки принялись собирать бумаги, готовясь вернуться в свои конторы и прикидывая, как будут рассказывать коллегам о казусе, свидетелями которого только что стали. Активней других неожиданно повели себя неприметные мужчины, всё это время неподвижно сидевшие в тени верхнего яруса. На ходу набирая номера мобильных телефонов, они быстро направились к выходу, явно спеша доложить об исходе разбирательства заинтересованным лицам.
Выпорхнув из-за зеркальных стёкол здания Управления добычи полезных ископаемых, по невидимым каналам сотовой и компьютерной связи, новость в считанные секунды достигла каждого из тех, кто её ждал.
В Париже, в давящей тишине кабинета с шумонепроницаемыми стенами и портретом президента де Голля на стене, начальник одного из подразделений Управления военной разведки майор Фуке угрюмо бросил в трубку: «Ясно. Ждите указаний», – и нажал кнопку отбоя. Положив мобильник на стол, он поднялся и, обхватив локти, в задумчивости качнулся с каблука на носок. Значит, карта Архангелов, к которой они так красиво подобрались через дочь покойного геолога, оказалась поддельной. Похоже, что он попал в ловушку. И потащил с собой весь свой отдел. Ай да Кира Быстрова! Даже не верится…
Не садясь, майор поднял трубку внутренней связи. Ему ответили не сразу, пришлось подождать.
– Господин полковник, – сказал он ровным, слишком ровным голосом. – Из Брюсселя доложили: при контрольном облете местности – это обычная формальность, не сулящая сюрпризов, однако на этот раз месторождение, отмеченное на карте Архангелов, фактически не обнаружено…
