Полицейское дно - Алексей Макеев
– У вас есть бинт или что-то в этом роде? – спросил он ребят.
Те переглянулись и замотали головами. Гуров снова стал торопливо перечислять то, что могло бы сейчас помочь. Может, полоса ткани, большой платок. Наконец девушка догадалась:
– Скотч есть! Подойдет?
Сбегав назад к своей сумке, она принесла рулон прозрачного скотча. Показав, как надо помочь, Лев плотно примотал к ране свернутую летнюю курточку Светланы. Девушка уже не стонала. Дыхание было по-прежнему поверхностным, булькающим. Но, к счастью, через несколько секунд на дорожку между могилами въехала машина «Скорой помощи». К этому времени Лев уже перенес девушку на руках к самой дорожке. Медики занялись своими манипуляциями, стали устанавливать капельницу, закатали рукав рубашки, когда подъехал полицейский «уазик».
Капитан с красными глазами хронически невысыпающегося человека неторопливо выбрался из машины и подошел к «Скорой».
– Здесь, что ли, застрелилась девушка? – хмуро осведомился он. – Кто был свидетелями?
– Она жива, – ответил Гуров и кивнул на машину «Скорой помощи», которая наконец тронулась с места.
Но на капитана это сообщение не произвело никакого впечатления. Он даже не глянул на машину, не записал номера бригады. Взгляд полицейского был прикован к лежащему на земле пистолету и нескольким каплям крови на траве. Гуров тоже посмотрел на оружие. Обычный «ПМ». Но первое, что ему бросилось в глаза, это спиленный номер. Да и вообще оружие было старым, местами от воронения не осталось и следа. Капитан присел на корточки, извлек из кармана полиэтиленовый пакет и осторожно положил в него пистолет. Гильзу он подцепил найденной щепкой и тоже уложил в пакет, а потом, ни на кого не глядя, спросил:
– Как это произошло?
– Я проходил мимо могилы, – стал рассказывать Лев, – когда увидел в руке девушки пистолет, который она прижала к груди. Попытался выбить оружие, помешать ей, но не успел. Она выстрелила. Как мог, я оказал первую помощь раненой, ребята позвонили в «Скорую помощь». Вот и все.
Рассказывая, он смотрел на равнодушное лицо капитана. Странно, что тот не вызвал экспертов, оперативно-следственную группу. А ведь речь идет о боевом оружии. И он прекрасно видит, что на оружии нет номера. Каким образом они в местном отделении будут возбуждать уголовное дело? Или он уже знает, что никакого дела не будет? Его и личность пострадавшей не интересует?
– Фамилия, имя, отчество, адрес регистрации? – монотонно потребовал полицейский, доставая блокнот и авторучку.
И тут Гурову вдруг вспомнилось, как Алексей Морев ему в свое время рассказывал, что Светка мечтает пойти по его стопам, хочет тоже работать в органах внутренних дел. И если она аттестованный сотрудник полиции, тогда все произошедшее имеет совершенно иную окраску. Более зловещую! Э, нет, решил Лев, я тебе, дружок, своего имени и звания не назову. Алексей погиб, а я даже толком не знаю, при каких обстоятельствах. Теперь его дочь стреляется на могиле отца со словами: «Папа, я больше не могу».
– Никифоров, – соврал Гуров, догадываясь, что документов, подтверждающих личность, с него никто требовать не собирается. – Никифоров, Сергей Николаевич. Московская, двадцать шесть, квартира четырнадцать.
Капитан записал продиктованные данные и повернулся к парню и девушке. Они назвались, подтвердили все, что видели, и капитан, сунув блокнот в карман, пошел к своей машине. Молодые люди, потоптавшись на месте, угрюмо кивнули Гурову и ушли. Постояв, Лев опустился на лавочку и перевел взгляд на потускневшее фото Морева. Майор смотрел на него с памятника уверенным взглядом сильного характером мужчины. Собственно, таким Алексей и был при жизни. Гуров помнил его в работе.
– Что же случилось с твоей девочкой, Леша? – прошептал сыщик, глядя на фотографию. – Ладно, тебя нет, но это теперь мой долг разобраться и помочь ей. Если она, конечно, выживет. Чуть-чуть я не успел, ты уж прости. Но как я мог догадаться, что она будет стреляться. Я ведь и не узнал ее сзади. Когда я твою дочь видел в последний раз, ей было лет шестнадцать всего, школьница ведь. А теперь она уже взрослая женщина. Хотя получается, что ей всего двадцать четыре года? А выглядит твоя Светлана… Что с ней, Алексей?
Убедившись, что на него никто не обращает внимания, он нагнулся, поднял с травы пакет, брошенный Светланой, и неторопливо побрел к выходу с кладбища. Первым делом возле цистерны с технической водой тщательно смыл с рук кровь, вытер их салфеткой и только потом вышел через ворота на улицу. Город Лев помнил прекрасно, и ему не составило труда «провериться», проходя дворами и через запасные выходы магазинов на другие улицы. Нет, за ним не следили. Конечно, современная техника наружного наблюдения настолько высока, что заметить тщательно подготовленную слежку практически невозможно. Но в его случае о тщательной подготовке говорить не приходилось. Он оказался случайным действующим лицом в этом трагическом спектакле. Его присутствие не могли учесть те, кто, возможно, вел наблюдение за Светланой.
«Вряд ли за ней было наблюдение, – сам себе возразил Гуров. – Хотя я представления не имею, что с ней творится, что вообще творится в городе. Но если наблюдение было, то моя физиономия у наблюдателей во всей красе теперь есть. Установить мою личность не составит труда. И то, что я ушел с кладбища с пакетом Моревой, тоже не скрыть. Но теперь уже ничего не изменишь». И он поспешно направился в сторону своей гостиницы.
Заперев дверь своего номера изнутри, Лев снял пиджак, распустил узел галстука и уселся за стол. Как он и ожидал, в пакете не было косметички и другого чисто женского хозяйства. Их в пакетах для продуктов с символикой сети магазинов «Магнит» не носят, для этого у женщин есть сумочки. В карманах куртки, которую он на кладбище сворачивал и прижимал ею рану, тоже, кажется, ничего не было. У него появилось ощущение, что в такую погоду летнюю курточку Светлана надела с одной-единственной целью – скрыть под нею пистолет. Наверное, она его принесла, заткнув за пояс джинсов. Да, он помнил это движение, которым она достала пистолет. Из-за пояса.
В пакете Лев обнаружил
