Русский вечер в Ницце - Екатерина Барсова
– Давайте присядем, – предложил Валдис.
Инга села за столик.
– Что будем заказывать?
Инга взяла меню.
Она чувствовала неловкость. Зачем Андрей вызвал ее? Мог бы и объяснить, в чем дело. А то она сидит с незнакомым человеком и не знает, что говорить.
– Кофе-«эспрессо», – обронила Инга, пролистав меню.
– И все?
– Все, – сухо сказала она.
Инга поняла замысел Андрея. Время от времени брат пытался познакомить ее с разными своими приятелями и знакомыми, надеясь, что сестра найдет себе спутника жизни.
Недостатка в поклонниках у Инги не было, но она не позволяла себе зайти слишком далеко. Андрей же неоднократно говорил, что ей нужно начать новую жизнь. Найти подходящего мужчину.
– А я себе закажу по полной программе. Только что прилетел из Сингапура. Голодный и усталый, – улыбнулся Валдис.
– Как хотите. – В голосе Инги по-прежнему звучали нотки недовольства.
Валдис позвал официанта.
Перед Ингой дымилась чашка кофе. Новый знакомый увлеченно рассказывал о Сингапуре. Инга слушала его вполуха. Ей хотелось прервать беседу. Но что-то останавливало. Наконец она решилась:
– Кажется, вы хотели со мной поговорить?
– Да. – Валдис отодвинул блюдо с аппетитным куском мяса. – Извините, я, наверное, вас задержал?
Инга оставила вопрос без ответа.
– Дело в том, что я являюсь генеральным директором шоколадной фабрики «Нестлана». Точнее, филиала этой фабрики в России. Мы сейчас готовим несколько важных рекламных акций по раскрутке бренда и хотим привлечь к участию артистов балета, кино и эстрады. Я очень хотел бы видеть вас в рекламном ролике.
– Почему? – быстро спросила Инга. Вопрос вылетел у нее как бы сам собой. Случайно.
Валдис рассмеялся.
– Я с детских лет любил ходить на балет. Когда мне было пять лет, я попал на выступления вашего отца. Это было… – мужчина запнулся. – Я сидел в зале и чувствовал, как у меня перехватывает дыхание.
Инга невольно погрузилась в воспоминания. Она много раз слышала от людей о том необыкновенном впечатлении, которое производил на них танец ее отца. Часто люди пользовались рассказом об этом как лазейкой, чтобы поближе подобраться к ней. Они думали, что их лестные слова об отце станут как бы отмычкой к ее душе, она откроется, растает.
Инга ощутила глухое раздражение.
– Давайте поговорим о деле.
– Извините. Но я уже вкратце обрисовал мое предложение.
– А что конкретно мне нужно будет делать?
– Я еще не знаю.
У Инги едва не вырвался смех. Неслыханно! У этого генерального директора еще ничего нет, кроме голого замысла. И он хочет, чтобы она, не раздумывая, приняла его предложение? Да он просто собирается нажиться на ее имени!
– Я думал, что, может быть, вы… поможете мне.
– Каким образом?
– Подскажете идею. Просто я хотел видеть в ролике вас…
Инга подавила вздох.
– И вы, приехав из Сингапура, сразу обратились к моему брату, зная, что я не откажу ему?
– Нет. Не так. Я давно знаю Андрея. Это он порекомендовал мне обратиться к вам. Я бы никогда не посмел… – мужчина замолчал.
Ситуация напоминала дурацкий фарс. Она сидит тут и слушает человека, который еще не может толком сформулировать свои мысли, план, концепцию. И просит ее помочь. В чем?
– Я ничего не могу вам сказать.
Инге показалось, что собеседник обрадовался ее словам.
– Я не тороплю вас. Вы подумайте. Я дам вам материалы. Просмотрите их. Если вам что-то понравится – отметьте это. Но вы можете и сами придумать креативную идею.
– Я еще не дала окончательного согласия.
– Конечно.
Инга подумала, что с такими людьми надо разговаривать на их языке: жестко, без сантиментов. Но и Андрей тоже хорош! Мог бы предупредить, в чем тут дело. Может, она и не стала бы приезжать сюда. В конце концов, она никогда не опускалась до рекламы. В ней не было никакой необходимости! Она с презрением смотрела на актеров, которые рекламировали какой-нибудь стиральный порошок или бытовую технику. Инга Мартинсоне не станет делать подобного!
Инга решила, что пора ставить точку в этой встрече.
– Я никогда не снимаюсь в рекламе. Такова моя принципиальная позиция. Очень жаль, что мой брат не сказал вам об этом.
– Почему?
– Придется слишком долго объяснять.
– Вы считаете, что сниматься в рекламе – низко и недостойно настоящего художника?
– Что-то вроде того.
– Но другие артисты снимаются.
– Их личное дело.
– Вы думаете, что реклама – это так просто? Снял и все?
– Не знаю. Я думаю, что каждый должен заниматься своим делом. Кто-то танцевать, а кто-то сниматься в рекламе.
– Не вся реклама такая тупая, какую крутят на нашем ТВ. Недавно я побывал на международном фестивале рекламы в Мюнхене и был потрясен, какой, оказывается, разнообразной и интересной может быть реклама. Я даже не представлял себе! Сидел в зале и просто смотрел все подряд. Было много ерунды, но часто попадались и стоящие вещи. Например, вот такой ролик: большое яблоко, а в него со всех сторон вгрызаются белые черви с черными головками. Приглядевшись, понимаешь, что это – сигареты. Потом от яблока остается огрызок. Идет закадровый голос: такой станет ваша кожа, если вы не бросите курить. Здорово, правда?
Бракшните говорил с энтузиазмом.
– Любопытно.
– Кое-какие ролики я привез. Если хотите, могу дать вам посмотреть.
– Не надо. К сожалению, у меня совершенно нет свободного времени. Ни минутки.
– А я надеялся вас уговорить… – И Бракшните широко, по-мальчишески, улыбнулся.
– Напрасно. Я свое мнение обычно не меняю.
Во взгляде Валдиса мелькнула растерянность.
– Вдруг вы все же передумаете? – Он достал из кожаного портфеля, лежавшего на соседнем стуле, папку и протянул ей.
На какую-то долю секунды балерине стало жаль его, и она кивнула:
– Хорошо, я просмотрю ваши материалы.
– Когда можно вам позвонить?
Она задумалась.
– Дня через три.
Инга встала.
– Вы так и не выпили кофе! – напомнил собеседник.
– Спасибо. Не хочу.
