Ключ от страха - Наталья Николаевна Александрова
Раньше ее умиляло такое мальчишество, теперь же Тина почувствовала глухое раздражение. Возможно, это от усталости. Кирилл уже порыскал по кухне и нашел чайник.
– Смотри, целый! И не такой уж грязный!
Чайник оказался ужасен – весь закопченный и без крышки. Но паутины в нем не было, как выяснила Тина, с опаской заглянув внутрь. И мышь там не удавилась с тоски и голода. Не слишком чистая посудина, но не ржавая. Кирилл принес из машины полканистры воды. Хватило как раз вымыть чайник и поставить на плиту полный.
Тина расстелила салфетку на колченогой табуретке и выложила еду – пару оставшихся бутербродов, полпачки печенья, яблоко, пакетик сухариков. Негусто, но большую часть они съели днем. Не собирались ведь ночевать здесь, в глуши.
Кирилл подложил еще пару полешек и вернулся из сеней с пустыми руками – дрова кончились. Но чайник все же успел вскипеть. Они поели и наполнили термос.
От дивана пахло чем-то неприятным.
– По-моему, там мыши.
– Не болтай ерунды, – фыркнул Кирилл, заворачиваясь в плед, – они давно ушли в более сытное место.
Тина думала, что не сможет заснуть, но она так устала, что стоило ей закрыть глаза, как провалилась в сон – темный и душный, будто деревенский сеновал.
И так же внезапно, как заснула, проснулась – от какого-то странного подозрительного звука. Изба была полна густым, призрачным лунным светом. Он плескался в доме, как тусклая серебряная вода, вливался не только через маленькие оконца, но и через приоткрытую дверь.
Тина отчетливо помнила, что вечером Кирилл плотно закрыл эту дверь, накинул щеколду, да еще и подпер ее на всякий случай какой-то деревяшкой, но сейчас створка была приоткрыта. И она открывалась все шире и шире, при этом издавала тот самый негромкий, странно и непривычно мелодичный звук, который и разбудил ее.
– Кирилл, – позвала Тина тихо, испуганно. – Это ты?
Никто не отозвался.
– Кирилл, – повторила Тина, – не пугай меня! Что за дурацкие шутки?
И тут в проеме появился темный силуэт, словно облитый по контуру тусклым лунным серебром.
Это точно был не Кирилл. Человек?
Нет, это был не человек…
Освещение немного изменилось, и стоящее в дверях существо проявилось, проступило из темноты, как медленно проступает изображение на черно-белой фотографии. Тина разглядела покатые, покрытые шерстью плечи, длинные руки, массивную, почти без шеи, голову, низкий лоб, маленькие глаза…
Она хотела закричать от ужаса, но крик застыл в ее горле, как рыбья кость.
И вдруг Тина услышала голос. Странный, удивительно тихий, но в то же время заполняющий все вокруг, звучащий прямо у нее в голове.
– Я скучал…
Свет снова сместился. Теперь Тина отчетливо видела лицо поразительного существа – это было именно лицо, а не звериная морда, – плоское, безволосое, с широкими скошенными скулами, и на этом лице она прочла печаль и одиночество.
Губы его не шевелились, но странный голос звучал снова и снова, заполняя комнату, как лунный свет:
– Я скучал…
Маленькие глаза смотрели с невыразимой грустью. Существо подняло руку в каком-то странном жесте, то ли успокаивая Тину, то ли приглашая ее куда-то. Страх внезапно покинул ее душу, ей стало удивительно спокойно, и она поднялась – так легко, что, кажется, не встала на ноги, а взлетела.
А фантастическое существо неторопливо развернулось и вышло из избы – медленно, удивительно легкой для такого массивного и тяжелого тела походкой.
Отчего-то теперь Тина совершенно его не боялась, она знала, что ей не сделают ничего плохого, надо только… надо только ей самой что-то непременно сделать, тогда все будет хорошо…
Она шла за ним, будто вообще не касалась земли ногами, будто ее нес лунный свет, как легкий ветерок несет сухой осенний лист, сорвавшийся с дерева.
Существо вышло во двор и медленно пересекло его, подошло к покосившемуся сараю. Остановилось, плавно повернулось к Тине всем своим огромным косматым телом, посмотрело на нее пристально и внимательно, потом снова подняло руку – или, вернее будет сказать, лапу? Нет, все-таки руку, и этой длинной рукой показало на дверной проем.
Наклонившись, таинственное существо нырнуло в него и исчезло в темноте.
Тина на какое-то мгновение замешкалась. Ей боязно было войти внутрь, страшно было оказаться в темноте сарая вместе с тем существом, но в то же время это казалось очень важным. Оно, это существо, не случайно привело ее сюда…
Страх снова отпустил ее. Тина шагнула вперед – и едва не наткнулась на косматое чудовище. Оно стояло в двух шагах от входа и тыкало косматой рукой куда-то вверх.
Тина подняла голову и увидела подгнившую, покрытую мхом потолочную балку.
– Что… что там? – спросила Тина.
В темноте засветились двумя тусклыми углями глаза гиганта, губы его шевельнулись…
И тут Тина проснулась.
Было уже утро – хмурое, непроспавшееся, как будто с тяжелого похмелья. В избе было полутемно и холодно. Кирилл возился возле печки, снова пытаясь ее растопить.
– Кира, – окликнула его Тина, поднимаясь, – представляешь, мне приснился такой сон…
– Обожди ты! – огрызнулся Кирилл. – Не разгорается никак! Черт, обжегся! – Он затряс обожженной рукой и завертел головой, словно что-то искал.
Сон, который только что казался Тине таким отчетливым, таким удивительным и важным, таял, как снег на ярком солнце, отступал в волглую осеннюю темноту. Ей и самой уже казалось, что не было в этом сне ничего важного, ничего удивительного.
Она встала, вышла на крыльцо.
Над заброшенной деревней низко нависало сырое и серое осеннее небо в несвежих обносках облаков. Ночью прошел первый снег, он выпал на теплую еще землю и почти весь растаял, только кое-где оставались жалкие снежные ошметки. Один такой белый пятачок был перед самым крыльцом. Тина опустила глаза, и вдруг сердце ее провалилось, дыхание перехватило, в глазах потемнело.
– Кирилл! – позвала она негромко и шагнула вперед, наклонилась над снежной коркой, вглядываясь в то, что так ее потрясло.
Это был след.
Вполне отчетливый след босой ноги.
Человеческой ноги?
И да и нет.
Это был отпечаток босой ступни, слишком большой для человека и не совсем похожий на человеческий. Спереди он был слишком широким, пальцы расставлены не так, как у людей, чересчур широко растопырены, особенно большой палец – он отходил от остальных под странным углом. И не было у этого отпечатка обычного сужения посредине, там, где положено быть подъему стопы.
Но в то же время ни одно животное не могло оставить такой след – его форма была слишком гуманоидной, к тому же там не было когтей…
Тина вспомнила свой
