Джоанна Флюк - Убийство в сливочной глазури
Ханна помахала рукой Теду. В Лейк-Иден он был владельцем и начальником службы, занимающейся вывозом мусора и утилизацией старых автомобилей. Тед изобразил приветственный жест, но вид у него был сердитый. Кажется, ему не терпелось вернуться к работе. Ханна закрыла дверь и обернулась к Беатрис:
— Вообще-то мы закрыты, но если хочешь печенья, у нас найдется.
— Спасибо, Ханна. Я зашла, чтобы отдать тебе рецепт. Знаю, что уже поздно, но он затерялся среди вещей Тедовой матери, и я его только что нашла.
— Для «Кулинарной книги Лейк-Иден»? — спросила Лайза.
— Да. Кексы с Помадно-Сливочной Глазурью. Тед их обожает, и они на самом деле вкусные. Я уйму раз просила мамашу Кёстер дать мне рецепт, но она все время забывала.
— Хорошо, что ты его добыла в конце концов, — сочувственно улыбнулась Ханна. — Некоторые жуть до чего не любят делиться рецептами. Могу поспорить, что мать Теда была из таких.
— Я тоже так думаю, но Тед клянется, что я не права и что она просто забывала взять его с собой, когда приходила в гости. Ну конечно, разве у его матери могут быть недостатки?
Ханна ядовито улыбнулась. Она не была знакома с мамашей Теда, но было очевидно, что именно эта дама была музой авторов множества анекдотов про свекровей.
— Не поздно ли для того, чтобы поместить его в книгу? Тед надеется, что теперь, после ее смерти, рецепт будет памятью о ней.
Ханна взяла рецепт. Как она могла отказать? Беатрис так переживала.
— Нет, не поздно. Я посмотрю, подойдет ли он.
— Ой, спасибо, Ханна! Только есть одна загвоздка.
— В рецепте? — Ханна заглянула в исписанную от руки карточку.
— Да. Посмотри на список ингредиентов.
Ханна прочла список ингредиентов вслух.
— Горький шоколад, сахар, масло, мука, молоко и… ого!
— Что там? — полюбопытствовала Лайза.
— Тут сказано: добавить полчашки особого ингредиента.
— Как мне нравятся такие рецепты! — захлопала в ладоши Лайза. — Обязательно такое, чего и не угадаешь. И какого ингредиента на сей раз?
Ханна пожала плечами, Беатрис сделала то же самое. Лайза посмотрела на них и затем поняла.
— Там не написано?
— Какая ты догадливая. — Ханна повернулась к Беатрис: — Ты когда-нибудь сама пробовала эти кексы?
— Да, они были просто изумительные! Альма готовила их каждый год ко дню рождения Теда, но не позволяла мне смотреть, как она их делает.
— А какой был вкус? Опиши.
— Ну… — Беатрис сделала глубокий вдох и закрыла глаза. — Они были по-настоящему шоколадные и плотные, не такие воздушные, как обычные кексы. Они не так сильно поднимались из формы, как магазинные кексы, но это было даже хорошо, потому что сверху Альма покрывала их помадкой, и так ее умещалось больше. Она говорила, что у них должны быть углубления для глазури.
Ханна не смогла удержаться от улыбки. Именно так все и говорят, если пирожное не поднялось как следует. Никто, включая саму Ханну, против этого не возражал — конечно, если глазурь вкусная.
— А какая была глазурь?
— Как помадка, совсем чуть-чуть тягучая и таяла во рту. Я всегда думала, что если ее подогреть, то получится отличный соус для мороженого.
— Звучит неплохо. Вернемся к самим кексам. Был ли у них какой-нибудь привкус или запах?
— Вообще нет, но… — Беатрис замолчала и слегка наморщила лоб. — Они пахли так… у них был немецкий запах.
— Немецкий запах? — Ханна вспомнила все шоколадные кексы, которые когда-либо ела. — Как у шоколадного торта по-немецки?
Беатрис покачала головой:
— Нет, совсем не такой.
— Может, они были с кислой капустой? — спросила Лайза. — Моя мама пекла шоколадный торт с кислой капустой.
— Нет, я уверена, что это не кислая капуста. Такой торт я сама умею делать. — Беатрис вздохнула. — Они были сладкие, но в то же время с каким-то резким привкусом, как у хорошего торта по-немецки. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Довольно жирные, но даже если ты объелась под завязку, все равно не могла остановиться, пока они не закончатся.
— Неудивительно, что ты так хотела получить рецепт! — Ханна улыбнулась, чтобы немного развеселить Беатрис. — А ты что думаешь, Лайза? Мы сможем вычислить таинственный ингредиент Альмы?
— Можем попытаться. Их готовят не так, как кексы с помадкой, которые делала моя мама, но у меня есть кое-какие идеи.
— Отлично. — Ханна повернулась к Беатрис. — А сам кекс был однородным? Внутри были комки или еще что-нибудь?
— Никаких комков. Таял во рту, как шоколад.
— Хорошее наблюдение, — сказала Лайза, понимающе кивнув. — Это исключает большинство твердых ингредиентов. Орехи, кокосовую стружку, кусочки фруктов.
— Да, но не исключает всего, что как следует истолкли, растопили или превратили в пюре, — возразила Ханна.
— Прости, что я все это затеяла, — удрученно сказала Беатрис. — Если бы Теду не приспичило поместить в «Книгу» рецепт своей мамочки, мы бы просто забыли про него, и все.
— Ни в коем случае! — хором воскликнули Ханна и Лайза. На мгновение воцарилась тишина, а потом все трое расхохотались.
— Мы все выясним, Беатрис, — сказала Лайза, отсмеявшись. — Мы с Ханной любим загадки, а в этой по крайней мере нет трупа.
— Кроме трупа моей свекрови, — брякнула Беатрис и сама опешила от своей остроты. — Хорошо, что Тед не слышал!
Ханна еще раз прошлась расческой по волосам и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. От шеи до пяток она, одетая в белую блузку и темно-синий брючный костюм, выглядела как настоящий преподаватель. Но вот выше подбородка дело обстояло иначе. Воздух сегодня был слишком влажным, и ее прическа превратилась в копну буйных рыжих завитков. Ханна зачесала их назад и усмирила с помощью серебряной заколки, которую ее младшая сестра Мишель купила у одного друга-художника в Макалестер-колледже. Ханна погасила в спальне свет.
— Я скоро вернусь, — пообещала она Мойше, который шел за ней по пятам. — Просто иду в школу, побуду тем, кем я собиралась быть до того, как стала тем, кто я есть сейчас.
Мойше мяукнул. Похоже, его такое объяснение немного озадачило. Ханна расхохоталась.
— Прости. Это было немного запутанно. Я проведу в школе для взрослых занятие по кулинарному искусству, а потом поужинаю с Майком. Не волнуйся. Я оставила тебе кучу еды.
Торопливо спускаясь по лестнице, Ханна снова улыбнулась: надо же было так сформулировать. Она предвкушала свидание с самым популярным холостяком в Лейк-Иден.
Майк Кингстон переехал в Лейк-Иден меньше года назад. Шериф Грант пригласил его из полицейского департамента Миннеаполиса, чтобы Майк возглавил следственный отдел округа Уиннетка. С тех пор как Майк и Билл стали напарниками, Андреа и Билл мечтали сделать его своим зятем. Майк нравился Делорес, но она играла за Кэрри и собиралась устроить судьбу Нормана. Младшей сестре Ханны, Мишель, нравились и тот, и другой. Ханне тоже нравились они оба, поэтому она никак не могла выбрать. Возможно, оттого, что ни один еще не сделал ей предложения. Конечно, неплохо связать жизнь с тем, кто пользуется унитазом, а не ящиком с песком, но Ханна не хотела жертвовать даже крупицей своих свобод.
Двадцать минут спустя Ханна въехала на школьную стоянку. Было еще рано, и стоянка пустовала. Ханна поставила машину как можно ближе к двери в класс домоводства, подхватила коробку со всем необходимым для урока и направилась к двери. Этот отдельный вход архитектор запланировал для средней школы Джордан, чтобы было проще заносить в класс оборудование для кухни и продукты. Когда Ханна согласилась вести вечерние занятия по кулинарии, школьная учительница Пэм Бэкстер вручила ей ключ. Но вместо того, чтобы упражняться, как это предполагала Пэм, в мастерстве украшения тортов, класс Ханны собирался заняться рецептами, которые собрали для «Кулинарной книги Лейк-Иден».
Ханна зашла в класс, включила свет и похлопала глазами, совсем как сова, которую застал врасплох яркий луч. Ламп на потолке было столько, что они рассеяли бы даже загробную тьму. Когда глаза привыкли, Ханна поставила коробку на стойку. В кладовой Пэм Бэкстер было все, что нужно. Но Ханна решила принести продукты, которые понадобятся им для отобранных на сегодняшнее занятие рецептов. Например, пакет клюквы в сахаре — для печенья, которое Ханна только что изобрела. Печенье называлось «Клюковки».
Пять минут спустя Ханна была готова к началу занятия. На случай, если в классе окажутся ученицы, которые с ней не знакомы, она написала свое имя на доске. Уложенные в стопку рецепты ждали минуты, когда их раздадут пяти разным группам и на пяти кухонных плитах закипит работа. Лист, на котором присутствующие должны записать свои имена, лежал на первой парте. В классе не хватало только учениц Ханны — потому что до начала занятия оставалось больше часа.
