Издательство «Развлечение» - Выходец с того света
Тем временем они возвратились в первый этаж. Проходя мимо кухни, они услышали шум голосов среди которых несколько раз раздались слова: «Но, Грета, ведь об этом вы должны ведь заявить!» причем горничная отвечала: «Ведь это совсем не важно, ведь это не имеет ничего общего с убийством!»
Не долго думая, инспектор открыл дверь.
— В чем дело? — спросил он громко и резко. Фридрих, сидевший на кухонном столе, спрыгнул и сказал:
— Вот Грета, горничная, сегодня утром около семи часов видела господина поручика фон Росла недалеко от виллы!
Инспектор заинтересовался и подошел ближе. Девушка в смущении поправляла свой фартук, и потом, запинаясь, заговорила:
— Это было сегодня утром в седьмом часу, когда я вставала, чтобы закрыть окно моей комнаты, которое так неприятно хлопало от ветра. Я набросила платок и посмотрела в окно. И вот я видела, как проходил господин поручик фон Росла. Больше ничего не было.
— Откуда он шел? — спросил инспектор. — Я хочу сказать, в каком направлении?
— Он шел по направлению от предместья Бушвейлер.
— А когда вы до этого видели поручика в последний раз?
— Да вот, когда он дней пять тому назад был у барона.
— Не казался ли он вам расстроенным, смущенным?
— Да, так мне, казалось. Но ведь старый барин тогда страшно набросился на него.
— Да, неужели? Откуда вы это знаете?
— Я слышала это, когда случайно проходила мимо дверей.
— Вы расслышали отдельные слова? — раздался голос инспектора.
— Да. Старый барин злорадно смеялся и говорил, что и не думает платить по карточным и пьяным долгам господина поручика — вот так он и сказал.
Инспектор торопливо сделал некоторые заметки, и затем снова обратился к девушке.
— Не произносил ли молодой поручик, угроз? — спросил он.
— Нет, он не сказал ни слова. Он сейчас же после этого рванул дверь и выбежал. Когда он проходил мимо кухни, я чистила серебро, я видела, что он бледен, как полотно.
Инспектор обратился опять к старику-лакею.
— На минутку, господин Мейнгардт, попрошу вас пойти со мной.
Они снова отправились в спальню, где вахмистр ждал у трупа. Инспектор указал на ценные вещи, лежавшие на ночном столике.
— Вот эти вещи мы нашли в карманах нашего барина. Носил ли он при себе еще что-нибудь?
— Да, — заявил старый лакей, — именно бумажник из красной кожи. В этом бумажнике находились разные бумаги, и, по моему мнению, там должна была находиться и выручка от продажи маленькой усадьбы, которую барин уступил городу. Но возможно, что он запер эти деньги в другом месте. Даже считаю это очень возможным.
— Как вы объясните исчезновение бумажника?
— Этого я не могу объяснить.
— А теперь, — начал инспектор, войдя в библиотечную комнату и заперев окно, — я опечатаю эти две комнаты. Я прошу вас позаботиться, чтобы и все другое оставалось в неприкосновенности, чтобы лестница и коридоры не выметались и чтобы сад быль закрыт.
Тщательно опечатав двери, он вместе с вахмистром оставил место ужасного злодеяния.
. . . . . . . . . .В то же самое время Курт фон Росла с легким сердцем вышел из своей квартиры и отправился в служебный кабинет полка.
Сегодня он вошел к командиру совершенно иным, чем несколько дней тому назад. С сияющими глазами, олицетворяя собою мужскую красоту и силу, он переступил порог, отдавая честь и звеня шпорами.
— Господин полковник, — начал он, — имею честь доложить, что теперь все мои обязательства приведены в полный порядок.
Серые глаза старика радостно заблистали, и ему стоило усилия, чтобы не обнять молодого человека.
— Вы можете дать мне в этом ваше честное слово? — спросил он.
— Так точно, даю честное слово, господин полковник!
— Благодарю вас. Вольно, господин поручик!
Он протянул ему обе руки и сказал с сердечным оттенком в голосе:
— Рад от всей души, поздравляю вас, господин поручик! Не теряйте никогда из виду вашей цели, состоящей в том, чтобы быть и оставаться дельным офицером, и не забывайте того, что я говорил вам в прошлый раз!
Курт сбежал с лестницы, как резвый мальчик. Легкими шагами он направился к себе на квартиру. Он намеревался поспать несколько часов, пообедать в клубе и затем навестить свою невесту, свою Ирену.
Взяв в руки книгу и закурив папиросу, он прилег на диван.
Поручик прочитал лишь несколько страниц, потом отложил книгу в сторону и закрыл глаза.
Дивные сны ласкали его, сны о счастье и любви, о славе и почестях, сны, которые бывают только в блаженное, золотое время молодости.
Резкий звонок заставил его очнуться. Он стал протирать глаза и посмотрел на часы. Черт возьми, он проспал, три часа. В области желудка он ощутил некоторые позывы.
Раздался второй звонок. Почему это денщик не открывает дверей? Поручик сам пошел к двери.
К крайнему своему удивлению он увидел перед собою полкового адъютанта. Озадаченный Росла попросил его войти.
— Чем обязан удовольствию вашего визита? — спросил, он, предлагая адъютанту кресло, от которого тот, однако вежливо отказался.
— Меня привело к вам неприятное дело по службе, господин поручик, — серьезно ответил тот.
Курт посмотрел ему в лицо, ничего не понимая.
— В чем именно дело, позвольте осведомиться?
Адъютант в смущении откашлялся. Ему, очевидно, было тяжело приступить к исполнению возложенного на него поручения. Наконец, он медленно и серьезно заговорил:
— Господин поручик, у меня приказ отвести вас в подследственный арест.
Курт уставился на него, как на сумасшедшего. Бредил он, что ли? Он провел рукой по русым волосам. Потом лицо его залилось густой краской. Вся его гордость возмутилась.
— Милостивый государь! Что это значить? — вспылил он. — С каким правом...
— Сожалею, что не могу дать вам других разъяснений, — прервал его тот спокойно и с изысканной вежливостью.
— Не будете ли вы любезны отдать мне вашу шпагу?
Курт отшатнулся. В глазах его почернело — он чуть не упал. Что все это значило? Следующие минуты прошли для него, как во сне. Формальности быстро были улажены.
Потом он сошел за адъютантом с лестницы сам не свой.
У подъезда их ожидала полковая коляска, быстро помчавшаяся в полковой арестный дом...
В ужасном настроении мучительной неизвестности, чуть не сходя с ума от злости и подавленной ярости, Курт ожидал прихода военного следователя.
Час проходил за часом, и они казались одинокому вечностью. Наконец, открылась дверь, и давно жданный вошел в комнату.
Вежливо поклонившись, он сел у стола, на котором были приготовлены письменный прибор и бумага.
— Позвольте спросить вас о вашей личности, господин поручик? — обратился он к сидевшему у другого конца стола.
Курт посмотрел на него, какой-то вопрос готов был сорваться с его языка, но он сдержался. Он спокойно ответил на вопрос:
— Курт Константин Вольфганг фон Росла, родился 25 марта 1873 года в м.~Росла вблизи Майнца, третий сын барона Ганса Гергарда Константина фон Росла.
Следователь сделал себе заметки, а потом снова обратился к молодому человеку, который сдерживался лишь с большим трудом.
— Теперь я поставлю вам несколько вопросов, господин поручик, — начал он, откашливаясь, — которые вероятно будут столь же неприятны мне, как и вам, но которые ставлю по долгу службы.
Курт привскочил со стула.
— Нельзя ли мне, по крайней мере, узнать сначала, — вспылил он, — по какому случаю меня подвергают, позорному аресту, не объясняя мне даже причин?
Голос его сердито дрожал, а потом перешел в злобную насмешку.
— Причина вот какая: сегодня утром в девятом часу на улице Бергштрассе в своей вилле найден убитым в своей постели барон Герберт Гюнтер фон Росла.
Курт одним движением вскочил со стула, отбросив его назад.
— Мой дядя? — лепетал он, — это невозможно! — Наклонившись вперед, он смотрел на следователя сидевшего перед ним, как изваяние, не шевеля ни одним мускулом лица.
— Позволите продолжать? — спросил следователь.
— Прошу, — беззвучно ответил Курт.
Следователь начал снова:
— Оставление на месте всех ценных вещей и нетронутая железная касса заставляют предположить, что совершено убийство не с целью грабежа в обычном смысле. Недостает только бумажника, в котором могло находится приблизительно 21000 марок. Дальнейшие расследования показали, что убийца проник через заднюю калитку, известную только родственникам и прислуге убитого. Прислуга стоит вне подозрений.
Курт слушал молча, закрыв лицо руками. Дикая злоба в нем сменилась отчаянием. Значит, в убийстве обвиняли его? Вот до чего он дошел! Кто из них сошел с ума, он сам, или тот, кто сидел перед ним?
Голос следователя звучал в его ушах, как шум морского прибоя.
— Горничная Маргарита Брант показала, что в то самое утро, после ночи убийства, она видела вас по близости виллы вашего дяди.
