Николай Зорин - Оборванные струны
Трубка вздохнула, сердито, волшебным образом обрывая гудки.
– Привет! Это Ксения! – поспешно крикнула я в трубку, боясь, что ее повесят. – Хай! Это я! – нагло проговорила я, подражая женщине с диска.
– Господи! Ты хоть изредка смотришь на часы? Половина третьего.
– Да, извини, понимаю, – пролепетала я испуганно и, возмутившись, добавила ее голосом: – Приезжай, мне нужна твоя помощь.
– Приезжай? Да ты в своем уме? Ты хоть что-нибудь соображаешь?
– Нет! – совсем обнаглела – вошла в роль – я. – Соображать будешь ты, за нас двоих, это в общих интересах.
– Ничего общего между нами уже нет, забыла? С тех пор как…
– Ну да, помню, помню. И все-таки постарайся приехать, – примирительным тоном – примиряя себя и ту, с диска, – попросила я. – Мне очень нужно тебя увидеть.
Гудки и не думали сбиваться с ритма, бесконечные, заунывные гудки. Я положила бесполезную трубку. Он не ответит, он не приедет. Придется справляться самой. Тем более что уже давно наступила ночь. Как странно! Диск я купила утром, а теперь глубокая ночь.
Ночь… Когда-то самое страшное время для меня – ночью боль становилась невыносимой, я была уже и не я, сознание ускользало, ускользало… Может, и сейчас происходит нечто похожее? Нет, ведь я выздоровела. И потом, диск-то купила утром.
Теперь я уже и в этом совсем не уверена. Такой диск купить невозможно. Он остался на диване, в комнате, я хоть сейчас могу проверить – но все равно не уверена. Не верю себе, не верю своему восприятию, не верю, что я – реальна, не верю, что мое прошлое, в котором до сегодняшнего дня совершенно не сомневалась, – мое, а не чье-то чужое.
Диск на диване – невозможный диск! Лай собаки заглушает… Как я устала! Ничего проверять сегодня не буду, это бессмысленно. Возможно, завтра реальность вернется ко мне.
Проснувшись утром, я не стала залеживаться в постели, прокручивая события вчерашнего дня. Бодро вскочила, раздернула шторы, включила радио и даже сделала пару энергичных упражнений, подсмотренных в каких-то советских фильмах семидесятых, приняла душ, растерлась полотенцем – здоровое утро здорового человека, не обремененного роковыми тайнами. Сварила кофе, чуть отступая от сценария (в тех фильмах пили преимущественно грузинский чай из непрезентабельных бумажных пачек), позавтракала. И только после этого решилась вернуться к диску. Я очень надеялась, что мои здоровые действия оздоровят и реальность: на обложке будет запечатлена совершенно не похожая на меня актриса, а сам фильм – обычный голливудский триллер, не имеющий ко мне лично никакого отношения.
Ничего этого не произошло: все осталось таким, каким виделось вчера, но я не сдалась, не раскисла, не ударилась в панику. Что ж, будем исходить из того, что есть. Попробуем подкопаться под покосившуюся реальность с другой стороны. Такой фильм в магазине купить невозможно – значит, магазина не существует. И не важно, что я заходила в него регулярно, что знаю о его существовании давно. Вчера я усомнилась в своем прошлом – и испугалась, а сегодня в этом отчуждении прошлого не вижу ничего страшного. Просто не нужно принимать его на веру, а лучше всего вообще не учитывать. Ни о чем не думая, пойти к тому месту, на котором, как мне казалось вчера, был магазин, и убедиться, что там… ну, не знаю, паспортный стол или юридическая консультация.
Я быстро собралась, положила диск в пакет, а чек в кармашек сумки (его тоже решила взять, хоть и не верила в существование магазина) и вышла из дому, бодро и по-деловому – продолжая игру.
Бодро и по-деловому дошла до перекрестка, бодро и по-деловому спустилась в подземный переход, улыбнулась женщине, продающей цветы, пробежалась глазами по книжному лотку, на ходу купила пирожок у старушки – не для того, чтобы съесть, а опять же продолжая взятую на себя роль: мне не страшно, я просто иду, придерживаясь четкой цели, обычный прохожий. Вот сейчас поднимусь по ступенькам и… Ну да, мне позарез нужно получить юридическую консультацию, вклеить в паспорт новую фотографию.
Магазин DVD не разрушился за ночь и не сменил ориентацию. Магазин DVD стоял на своем прежнем месте. Я это увидела сразу, как только вышла из перехода, но не стала заламывать рук, падать в обморок, а спокойно открыла дверь и скользнула внутрь. Продавщица тоже была вчерашней, на то, что чек окажется недействительным, рассчитывать уже не приходилось. Но и тут я сумела удержать себя в руках. Дождалась, когда расплатится единственный покупатель, и направилась к продавщице.
– Здравствуйте, – начала я, совершенно не представляя, что говорить дальше.
– Здравствуйте, – ответила она и как-то странно, мне показалось подобострастно, улыбнулась. Ожидает, что я буду предъявлять претензии? Что ж, это идея!
– Вчера я купила у вас диск…
– Да, да, конечно! – Продавщица прямо-таки засветилась улыбкой.
– Вы меня помните? – недоверчиво – а на самом деле испуганно – проговорила я.
– Ну еще бы! Еще бы не помнить!
На секунду мне стало жутковато, но потом я себя успокоила: врет, наверное, ничего она помнить не может, вела я себя вполне адекватно.
– Еще бы не помнить! – повторила она и в каком-то уж совсем неуместном восторге прижала руки к груди. – Да я с нетерпением жду каждого вашего посещения!
Вот еще новости! Может, она не в себе?
– Так вот, вчера я купила у вас диск, – надменно проговорила я, не желая участвовать еще и в ее безумии, и протянула ей чек.
– С ним что-то не так? – испугалась она.
– Не так – это мягко сказано!
– Мы тут же заменим.
– Дело не в том.
– Он не идет? Давайте вместе посмотрим. – Девушка бросилась к плееру. – Вообще-то у нас очень качественный товар, никогда никаких претензий. Это же надо, чтобы именно вам попался брак… Давайте диск, посмотрим вместе, что с ним не так, и я мигом все улажу.
Посмотрим вместе. Только этого не хватало! Что она подумает, когда увидит это? Но готовность оценить ущерб, и суета, и озабоченность ее были такими естественными, что я даже на какой-то момент поверила: диск самый обыкновенный, а все вчерашнее – простое наваждение. И сунула руку в пакет, чтобы его достать и передать продавщице, но, к счастью, вовремя опомнилась.
– Нет, с диском все хорошо, – пошла я на попятный. – Просто я подумала… – И остановилась, не зная, что сказать. – Да, а теперь передумала, – заключила я свою несуразную речь и улыбнулась фальшиво.
– Знаете, – девушка перегнулась через прилавок, наклоняясь ко мне, – давно хотела попросить у вас автограф, но все не решалась.
– Автограф? – переспросила я, думая, что ослышалась.
– Если вас не затруднит. Я вас ужасно люблю! – Девушка покрутила в пальцах мой чек. – Пожалуйста! Меня Аня зовут.
Я послушно расписалась на чеке, абсолютно сбитая с толку.
– Спасибо большое! – Кажется, она была действительно счастлива. – Лучше бы, конечно, на диске с каким-нибудь из ваших фильмов, но и так хорошо, просто здорово! Я ваша давняя поклонница.
– Поклонница?
– Ну да! Когда я вас первый раз увидела у нас, в магазине, чуть с ума не сошла. Сначала подумала: может, это не вы, просто очень похожая женщина, но потом поняла: точно вы! И знаете что? В жизни вы еще красивее, чем на экране. Я все-все фильмы с вашим участием смотрела, все-все! Вы моя самая любимая актриса.
Я быстро попрощалась и вышла из магазина. Наверное, моя «поклонница» обиделась, но мне было все равно. Асфальт под ногами раскачивался, я боялась упасть и потому сосредоточилась на ходьбе, на одной только ходьбе: удержать равновесие, а большего и не надо. Удержать равновесие, не упасть, благополучно добраться до дому, а там будет видно. Дома есть способ все прояснить, очень надежный способ. Я ведь точно знаю, что не актриса, что никогда не снималась в кино, просто есть еще одна очень похожая женщина, просто… ну да, просто нужно благополучно добраться до дому и постараться удержаться на ногах.
Так я шла, и дошла бы, наверное, но возникли ступеньки, ведущие неизвестно куда. Подняла голову, чтобы узнать, – и врезалась взглядом в разверстую черную пасть перехода. Я туда никогда ни за что!..
Реальность – как мокрый лед в марте. Ускользает из-под ног. Я скольжу. Я скользила. Поскользнулась – и провалилась в бездонную черную яму.
…Разбитый стакан, под ногами мокро от талого снега – ах нет, я все перепутала! И лица склоненные – не те лица. Старушка-цветочница ласково шепчет: ничего страшного, вот она уже приходит в себя. Нет, не цветочница, торгует пирожками – куда же я дела свой пирожок? Не помню.
– Я помогу вам подняться. Опирайтесь на мою руку.
А это уже точно цветочница. А вот и продавец книг. Меня поднимают, ставят на ноги. Случайные люди. Пытаюсь идти, пытаюсь всем улыбнуться.
