Алексей Кленов - Зуб дракона
Опустив руки, я с легким прищуром смотрел, ожидая его реакции. Игорь стремительно обернулся. В упор на меня смотрели его черные, широко раскрытые глаза.
— Валька! Черт нерусский! Это же ты, Валька!..
Обнявшись, мы минут пять дубасили друг друга кулаками по спине, не в состоянии ничего сказать. Все-таки чертовски приятно, спустя десять лет, встретиться с лучшим другом юности.
Немного успокоившись, мы перестали выколачивать друг из друга пыль воспоминаний и теперь вглядывались в лица. Все же он переменился, мой Игорек. В уголках глаз уже появляются "гусиные лапки", и морщинка поперек лба не разглаживается окончательно. Это, пожалуй, после смерти отца. Ах, Игорек, Игорек…
Пристально глядя на меня, Игорь как-то вдруг болезненно сморщился, кивнул на мою голову и упавшим голосом спросил:
— Что это, Валька?
Я машинально потрогал виски. Седина, появившаяся у меня после Валиной смерти, была заметна даже при вечернем слабеньком освещении. Криво усмехнувшись, я отшутился:
— Не обращай внимания, Игорек. Знаешь, в Якутии снега много, вот и запорошило.
Игорь моего тона не принял.
— Какого черта! Тебе же всего двадцать восемь…
На этот раз я не стал отшучиваться.
— У меня, Игорь, жена… умерла. Уже пять лет. Вот с тех пор и хожу с благородной сединой. Как, по-твоему, мне идет?
Опережая все его вопросы, я добавил:
— Я расскажу тебе. Попозже. Может, завалимся куда-нибудь? Что же здесь-то, посреди улицы?
Игорь наклонился, поднял пакет с портфелем и потянул меня за рукав.
— Пойдем ко мне, мама будет рада тебя видеть. Ты все там же, у тетки? Переночуешь у меня, чтобы не мотаться через весь город.
Я остановил его движением руки, кивнув головой на вход в магазин.
— Подожди, я зайду возьму бутылочку. Надо отметить встречу.
Вынув из кармана ключи, я протянул их Игорьку и показал на свою "девятку", стоящую поодаль у тротуара.
— Иди, садись в машину. А я мигом.
Игорь, подбросив ключи на ладони, удивленно приподнял брови.
— Ого! Имеешь, значит, собственный кабриолет? Так сказать, священная частная собственность?
Добродушно усмехнувшись, я похлопал его по плечу.
— Брось, Игорек. Психология люмпена идет тебе еще меньше, чем матерщина. И откуда в тебе такие замашки?
Игорь ухмыльнулся.
— От дедушки, царствие ему небесное.
Я недоверчиво хмыкнул.
— Ну-ну… Кстати, для меня авто не роскошь, а средство передвижения. При моей работе без колес хреново.
Игорь иронично приподнял правую бровь.
— Да ну? И кем же ты трудишься? Почтальоном?
— Нет, Игорек. Я в милиции работаю.
Его растерянную физиономию надо было видеть. Немного полюбовавшись произведенным эффектом, я повернулся и нырнул в дверь магазина, оставив его в одиночестве переваривать новость. Когда я вернулся, Игорь сидел в машине, тупо уставившись в одну точку. Я мысленно усмехнулся: соображает. Когда-то мы до хрипоты спорили о выборе профессии, и уж что-что, а работа в милиции никогда не фигурировала в наших дебатах. Игорь давно четко и конкретно знал, что станет историком, это у него бзик такой. Я же с детства был болен небом, но в училище меня не приняли, подвел вестибулярный. И теперь, похоже, моя новость для Игоря — как пыльным мешком по голове.
Покосившись на меня, он недоверчиво и как-то осторожно спросил:
— Ты это серьезно, Валька?
Поворачивая ключ в замке зажигания, я пожал плечами.
— Вполне. А что тут такого?
Игорек неопределенно буркнул:
— Да нет, ничего.
Я так и не понял, одобряет он меня или порицает.
— И как же тебя туда занесло?
Я вторично пожал плечами.
— Игорек, сколько мы с тобой не виделись?
— Почти десять лет.
— Вот видишь. За десять лет немало воды утекло. Пять лет назад я и сам не думал, что стану в милиции работать. Но жизнь тем и интересна, что часто подбрасывает сюрпризы.
Помолчав немного, Игорек спросил:
— И в каком же ты чине?
— Старший лейтенант.
Он явно разочаровался.
— И всего-то?
— Не всего-то, Игорек, а уже. Я всего год как училище закончил. Лейтенантом, между прочим. А новые звездочки на погоны не каждую неделю падают.
— Стало быть, было за что?
— Было, Игорек, было.
Игорь еще помолчал, переваривая услышанное.
— Ну, хорошо, Валька. Ты мне расскажи… ну, вообще, как ты жил. А то прямо как граф Монтекристо. Появляешься вдруг из ниоткуда, весь окутанный тайной.
— А чего рассказывать… Сюда повернуть?
— Да, сюда.
Вырулив на боковую улицу, я продолжил:
— Уехал я после армии в Якутию, соблазнил меня один парнишка, с которым я служил. Он там на прииске работал. Алмазы добывали, золотишко. Помог мне устроиться в общаге, на работу с собой привел. Места там, конечно, неуютные для нас, тех, кто из средней полосы. Но ничего, жить можно. С овощами и фруктами только плохо… Деньги я там хорошие зашибал, и, наверное, спился бы, как и большинство, если бы не Валя.
Игорь спросил полуутвердительно:
— Это жена?
— Да, жена… Пьют там, Игорек, сказать много — ничего не сказать. Жизнь там однообразная, скучная. И я бы, возможно, спился от тоски, но Валя меня удержала. Я, как с ней познакомился, совсем другим человеком стал… Словом, дело житейское, поженились мы с ней через полгода. Ты знаешь, Игорек, я не любитель патетики и громких фраз, но Валю я люблю. По-настоящему люблю, и этим все сказано. Да только недолгой наша счастливая жизнь оказалась. Валя у нас на прииске кассиром работала и дважды в месяц ездила из поселка в Нерюнгри за зарплатой. С охраной, естественно. Однажды, когда они возвращались обратно, на них напали. Двоих охранников застрелили, а ее… изнасиловали, потом задушили. Их было шестеро, и все из нашего поселка, "химики" — поселенцы…
Щелкнув зажигалкой, я прикурил, не спеша выпустил густую струю дыма, пытаясь унять бешеный стук в висках. Прошло уже пять лет, но и сейчас, как в тот день, когда мне сообщили о смерти Вали, меня душат слезы и в горле что-то начинает клокотать. Игорек, молодец, понимающе отвернулся к окну, ни о чем не спрашивая и не выражая сочувствия. Это всегда выглядит немного театрально и фальшиво.
В четыре затяжки спалив сигарету, я выбросил ее в окно и спросил Игоря:
— Куда дальше?
Он встрепенулся, подался вперед и махнул рукой налево.
— Сюда. Объедешь гаражи и направо. Дай мне тоже сигарету.
Протягивая пачку, я поинтересовался:
— Начал курить?
— Уже бросил. Так, балуюсь иногда, при случае.
Он прикурил от моей зажигалки и бросил ее обратно на панель.
— Ты продолжишь? Все нормально?
— Нормально. Только продолжать особо нечего. Со смертью Вали моя прежняя жизнь оборвалась, и началась новая, холодная и пустая. Я хотел убить тех ублюдков, всех шестерых. И убил бы, ты меня знаешь. Удержал меня наш участковый. Он у нас пожилой был мужик, опытный, умел человеку в душу заглянуть… Словом, не знаю как, но, в конце концов, я согласился с ним, что, убив тех шестерых, я только себя погублю, а положения вещей не исправлю. Он мне и подкинул мысль пойти в милицию. И я согласился. Нет, не ради громких фраз о законности и правопорядке. Они, ублюдки, не только Валю обесчестили и убили, но и меня тоже. С тех пор так и живу: око за око. После училища МВД вернулся я обратно в Нерюнгри. Мы там для Валиных родителей квартиру купили. Поселился я у них, работал какое-то время опером. А потом чувствую — не могу я там. Душно мне. Я в этом городе заново на свет родился и умер заживо. Словом, после госпиталя — ранили меня в одной переделке — я написал рапорт с просьбой о переводе. И вот я здесь. Старший лейтенант Безуглов, прошу любить и жаловать.
Игорек, показав на дверь второго подъезда, сказал: "Приехали", вышел из машины и пошел вперед, предупредив, что этаж седьмой, а лифт, как обычно, едва ли работает. Я поднимался за ним по лестнице, пропахшей кислым запахом мусоропровода и кошачьей мочи, и думал о том, что я, впервые в жизни, обманул Игоря. Нет, я не кривил душой, когда рассказывал о годах, что прожил без него. Только сказал я ему далеко не все. Что и есть факт обмана. А не сказал я ему, что тех шестерых подонков я пытался убить. Пытался, потому что не сделай я этого, я бы предал Валю, предал бы ее память и мою любовь к ней. Да только не хватило мне тогда для этого подготовки. Повязали меня ребята из охраны выездного суда, и греметь бы мне следом за теми шакалами по этапу, но выручил меня старшина Столяров. Он мудрый мужик, участковый Столяров. Начальник охраны суда, какой-то прапорщик, которого я даже фамилии не узнал, по счастливому совпадению оказался хорошим знакомым нашего участкового. И когда старшина милиции Столяров поручился, меня отпустили и дело замяли. И я слово, данное старшине, сдержал. Но только по отношению к тем подонкам. А большего я ему не обещал, видит Бог. И потому в милицию я пошел работать сознательно, тут я не обманул Игорька. Но только со своей целью: мстить. Кровавый счет я открыл за Валину смерть, и ни о чем не жалею. Из двух десятков операций по задержанию, в которых я участвовал, восемь бандитов не дожили до суда. С моей помощью. И я ни в чем не раскаиваюсь и считаю, что я прав. Око за око.
