Павел Шестаков - Страх высоты
- И он был с вами счастлив?
- Конечно. Хотя мы и не успели зарегистрироваться.
- Вы часто виделись?
- Да, каждый день.
- Вам не казалось, что Тихомиров чем-то угнетен, обеспокоен?
- Со мной он всегда был спокоен.
- А не было у него врагов, завистников, например?
- У Антона враги? Что вы?!
Этот же вопрос он задал Игорю Рождественскому. И тот ответил так же!
- У Антона? Враги? Что вы?
- Вы, Игорь Анатольевич, знали Тихомирова лучше других. Он был вашим другом, не так ли?
- Другом? Да. Был. Мы выросли в одном дворе. Я, он и Инна Кротова. Он очень нравился ее отцу. Старик с ним всегда возился. Книжки подбирал интересные и покупал шоколадные конфеты. Антон был сладкоежкой.
- Это было еще до войны?
- Да. Когда война началась, мы эвакуировались, Кротовы остались, Антон с матерью уехал в деревню к родственникам. Я его лет десять не видел. Потом он появился с медалью. Кончил какую-то сельскую школу и приехал поступать в университет. Но тогда мы тоже виделись редко. Он запоздал со школой и учился на два курса младше. Жил в общежитии.
- А с Инной Кротовой они встречались в то время?
- Нет, они не могли встречаться. Она училась в Ленинграде.
- Как учился Тихомиров?
- Хорошо.
- Но в аспирантуре его не оставили?
- Нет.
- Почему?
- Время свою роль сыграло. Он был неосторожен, называл Кротова гениальным ученым. А Кротов считался менделистом. Вот и не оставили.
- Это обидело Тихомирова?
- Не знаю. Он к земле стремился. Говорил, что истинная лаборатория именно там. И женился как раз. Вместе и уехали.
- Долго он проработал на периферии?
- Года три или четыре.
- Тихомиров вернулся, чтобы поступить в аспирантуру?
- Да. К этому времени генетику начали реабилитировать понемножку.
- А жена осталась в деревне?
- Да. Они разошлись.
- У них были дети?
- Один ребенок. Сын.
- Тихомиров помогал семье?
- Видите ли, как аспирант, он не имел больших возможностей, но помогал, я думаю.
- А Инна Кротова...
- Тут я не могу быть вам полезным. Их отношения меня не интересовали.
В этом стоило усомниться, но если парень не хочет копаться в белье друга... Да и стоит ли там копаться?
- Что бы вы могли сказать о Тихомирове в двух словах? Каким он вам казался?
Рождественский подумал:
- Как спортсмен, я всегда ему завидовал. Мне не хватало его настойчивости. Если б он занимался спортом, то мог бы достичь многого.
Что-то вроде этого говорила и Инна.
Но такие люди не кончают жизнь самоубийством! Зато их иногда убивают.
Как же все это произошло, черт возьми?
В тот день Антон Тихомиров защищал диссертацию. Кандидатскую, которую подготовил уже давно. Но почему-то откладывал защиту. Ссылался на необходимость поискать новые факты, новые данные. И нашел, потому что, когда диссертация была представлена к защите, оппоненты высказались единодушно - рамки кандидатской превзойдены, речь идет о большом вкладе в науку, диссертацию можно считать докторской...
Дело было в августе, жара еще не спала. Рождественский жил на даче у отца за городом, а его новая кооперативная квартира пустовала. У Тихомирова квартиры не было. Только комната в общежитии.
- Почему Тихомиров жил в вашей квартире?
- У него были неважные условия в общежитии, и он попросил меня. Чтобы готовиться к защите.
- Он только работал у вас на квартире или ночевал там?
- Иногда, даже часто. Во всяком случае, я не запрещал ему.
- Бывали у него посторонние люди?
- Что значит "посторонние"?
- Люди, которых бы вы не знали. Или о которых не знали? Женщины?
Рождественский пожал плечами:
- Об этом лучше спросить соседей.
- Я интересуюсь не из праздного любопытства.
- Именно поэтому я и не хотел бы заниматься сплетнями. Ведь вас интересуют факты?
В самом общем виде они выглядели так.
После защиты был, как полагается, банкет. Закончился он рано, часов в одиннадцать. Потом Тихомиров поехал домой, вернее - на квартиру Рождественского. А в половине пятого сторож увидел его труп. Экспертиза установила: смерть наступила в результате падения, никаких следов борьбы, насилия на обнаружили. Правда, труп был не в лучшем виде. Все-таки шестой этаж. И в комнате все оказалось в порядке. Ничто не похищено. Ничто не свидетельствовало о насильственной смерти. И никакой записки о самоубийстве. Но зачем лезть на подоконник среди ночи? Мало ли что пьяный может натворить? Однако Тихомиров был не из тех, кто напивается до чертиков.
- Он всегда знал свою норму, - сказал Рождественский. - Стакан коньяку или бутылка сухого для такого парня чепуха. Только веселел немножко.
- Но тут банкет, особый случай.
- Я бы не назвал это банкетом. Формально диссертация не была утверждена как докторская. Поэтому все проходило скромно. Товарищеский ужин, закрепляющий определенный этап, - и только.
- Людей немного?
- Официальные лица. Старички в основном. Напиться было немыслимо.
- А женщины?
- Женщин не было.
- Даже Светланы?
- Я же сказал.
Все у него получалось логично. И сходилось с показаниями остальных...
В том числе Светланы...
- Вы присутствовали на защите, Светлана?
- Нет.
- Почему? Человек, с которым вы связываете свою жизнь, не пригласил вас на такое событие?
Ее не смутил этот вопрос:
- Он просил меня не приходить.
- Вот как!
- Он сказал, что защита ответственная и ему нужно быть очень собранным. Он сказал: "Если я увижу тебя в аудитории, я буду думать о тебе больше, чем о диссертации, и эти старики меня на чем-нибудь поймают".
Что ж, и здесь была какая-то логика.
- Простите, и больше вы не видели Тихомирова?
- Нет.
Пауза.
- Только говорила с ним по телефону.
- О чем?
- Он позвонил из ресторана. Сказал о своем успехе, что ужин скоро кончится... и звал приехать к нему.
- На квартиру Рождественского?
- Да. Но я не поехала.
- Почему?
- Что вы? Ночью, одна, в чужую квартиру?
- А куда он звонил вам?
- В общежитие.
- По общему телефону?
- Да.
- Ваш разговор кто-нибудь слышал?
- А то нет! Вы нашего Цербера не знаете. Мы так вахтершу зовем. Она слышит, кто что думает, не то что говорит по телефону.
- А не носил ли разговор характер ссоры? Не мог он вывести вашего жениха из себя?
- Что вы? Антон был так счастлив!
- Но ваш отказ...
- Я ведь отказалась не потому, что не хотела его видеть.
- Конечно. Вы просто сочли такую встречу не совсем удобной?
- Именно. И он понял меня.
- Не помните, Игорь Анатольевич, звонил кому-нибудь Тихомиров из ресторана?
Ответ не сразу.
- Кажется, звонил. Да, да, звонил.
- Не знаете, кому?
- Светлане.
- О чем они говорили?
- Я не подслушиваю чужие разговоры.
- Простите. Но вы последний, кто видел Тихомирова живым, поэтому ваши сведения особенно важны.
- Я рассказываю все, что знаю, а чего не знаю - рассказывать не считаю возможным.
- Это правильно, конечно. Итак, после банкета или небольшого ужина, как вы его назвали, Тихомиров отправился на вашу квартиру. А куда пошли вы?
Вместо ответа он спросил:
- Разве это имеет отношение к делу?
- А разве это тайна?
Рождественский усмехнулся:
- Только от милиции. Но если вы гарантируете мне прощение... Наверно, у вас есть какие-то смягчающие правила для раскаявшихся преступников?
- Смотря какое преступление.
- Преступления, собственно, не произошло. Но, с вашей точки зрения, оно могло произойти.
Мазин понимал, что речь идет о какой-то чепухе, но не знал, подлинная это чепуха или выдуманная.
- Хорошо, рискните! Повинную голову меч не сечет.
- Видите ли, я поступил несколько легкомысленно. Я приехал в ресторан на машине. Ну и, естественно, оттуда ехал тоже на машине, будучи, как это у вас говорится, в состоянии легкого опьянения.
- Если легкое...
- Поэтому меня и затруднил ваш вопрос. Но, надеюсь, за давностью проступок заслуживает снисхождения?
- Если вы обещаете впредь...
- Клянусь собственными хромосомами!
Рождественский оживился и попытался шутить.
"Неужели его в самом деле беспокоил этот случай?"
- Где вы ночевали?
- У отца на даче.
- Вы поехали туда прямо из ресторана?
- Нет, заехал к одному человеку. Если позволите, я не буду его называть.
- Женщина?
- Да. Но я не застал ее, поэтому она не сможет подтвердить моих слов. Зато дальше у меня есть настоящее алиби.
- А вам требуется алиби?
- Наверное, раз вы интересуетесь моей особой. Так вот, по пути я вспомнил, что на даче нет ни капли спиртного, магазины были уже закрыты, и я решил заехать в ресторан "Кавказ", чтобы попросить бутылочку коньяку. С собой, разумеется.
- Это и есть ваше алиби?
- Совершенно верно. Мы очень мило побеседовали с Адмиралом. Это такой представительный мужчина - швейцар. Он похож на адмирала Макарова.
