Все матери ненавидят меня - Сара Харман
– Прошу прощения, – торопливо извиняется Дженни. – Пожалуйста, продолжайте.
Мисс Шульц неспешно добавляет в чашку три, четыре, пять ложечек сахара и тщательно размешивает напиток.
– Место было сказочное. Мой отец работал в шотландской школе-интернате. Мы жили в маленьком доме на прилегающей территории. Мы с Мэри чудесно проводили время. Бегали по ручьям, играли в лесу. В отличие от современных детей с айпадами, спиннерами и таблетками от тревожности.
– Прелестно, – соглашаюсь я, надеясь поскорей перейти к делу.
Мисс Шульц кладет ложку на блюдце.
– И вот, представьте себе, в той же школе учился Ролло Рисби. Он тогда выглядел очень даже ничего. Нам с Мэри он нравился.
Я чуть соком не давлюсь.
– Вы с Ролло одного возраста?!
Дженни бросает мне убийственный взгляд, но мисс Шульц не успевает ответить – официант несет целую гору бутербродов с обрезанной корочкой и пространно описывает каждый: есть ветчина с зернистой горчицей на булочке бриошь, есть хлеб на кислой закваске со сливочным маслом, лимонным соком и копченым лососем; есть булочки с клубничным вареньем и взбитыми сливками на корнуоллском молоке.
– Кхм… продолжайте, – просит Дженни.
Мисс Шульц делает еще глоток чая, по консистенции, наверное, напоминающего сироп.
– Итак, мне исполнилось восемнадцать, я уехала учиться в педагогический колледж, а когда вернулась, не поверите…
– Что? – едва не кричу я, уже не в силах ждать.
– От Ролли… – мисс Шульц промакивает губы салфеткой, – забеременела дочка конюха. Представляете, какой скандал? Ему было семнадцать, а ей всего шестнадцать. В общем, она оставила ребенка. В те времена женщины особого выбора не имели. Родился мальчик.
Дженни наклоняется к ней ближе.
– Хотите сказать, у Ролло Рисби есть внебрачный ребенок? Брат Алфи?
Мисс Шульц поджимает губы.
– Единокровный, да. Ему сейчас под сорок.
– А почему вы плакали прошлым вечером на бдении? – спрашиваю я.
Мисс Шульц опускает взгляд на салфетку.
– Ролли нес эту чушь о «единственном сыне»… Вот я и расстроилась. Николе бы не понравились мои слова, но…
– Что? – торопит Дженни.
Мисс Шульц оглядывается через плечо, наклоняется к нам и еле слышно шепчет:
– Мне кажется, я его видела.
– Кого? Алфи?
– Нет, конечно. Другого. Тайного сына. Он пришел на бдение.
Закусываю губу.
– Бессмыслица какая-то. Откуда вы знаете, как он выглядит?
Мисс Шульц вертит в руках чайную ложку.
– Поначалу я думала, что ошиблась. Он еще был в огромных наушниках, которые сейчас все молодые люди носят. Однако лицо… Точь-в-точь как у Ролли. Те же светлые волосы. Не по себе стало.
– Не понимаю, – теряется Дженни. – А почему вы нам рассказываете? Почему не полиции?
– А что я им скажу, дорогая? «Давайте поделюсь старыми сплетнями»? Против внебрачных детей закона нет! И потом, кто будет всерьез прислушиваться к старой тетке?
Дженни переводит взгляд с мисс Шульц на меня и обратно.
– Думаете, он замешан?
Мисс Шульц пожимает плечами.
– Вряд ли. Может, знает что-нибудь полезное, – она разводит руками. – В общем, мне больше нечего сказать, – мисс Шульц переводит внимание на джемы. – Между прочим, не отказалась бы от булочки.
Передаю ей корзинку, и она берет булочку по-паучьи тонкими пальцами.
– Ах да, чуть не забыла, – мисс Шульц многозначительно умолкает, разрезает булочку пополам и мажет толстым слоем взбитых сливок, а после столь же толстым слоем джема. – Рисби вам не обычная семья. У них много знакомых, понимаете?
Дженни выпрямляется, как марионетка, которую дернули за ниточки.
– Вы о чем?
Мисс Шульц кладет булочку на тарелку и попеременно смотрит на нас обеих.
– А то, что нельзя всем вокруг рассказывать о вашем «расследовании», – она качает головой. – Зачем напрашиваться на неприятности?
Сердце у меня бешено стучит, когда мы с Дженни выходим из отеля и направляемся к станции метро «Грин-парк». После тепла «Ритца» бодрящий ноябрьский воздух бьет по лицу, как пощечина. Пальцы покалывает от волнения.
– Обалдеть! – кричу я. – Первая зацепка! – потираю руки и хлопаю Дженни по плечам. – Ты слышишь? Первая зацепка!
Дженни высвобождается и бросает встревоженный взгляд через плечо.
– Не здесь, хорошо?
– Ой, да ладно! Думаешь, мисс Шульц у нас на хвосте? Старушка едва из кресла выбралась!
Мы отходим в Грин-парк, где нет никого, кроме стаи голубей и нескольких бегунов. Вдалеке сквозь голые деревья проглядывают позолоченные кованые Канадские ворота.
– Ну, достаточно безлюдно?
– Впредь надо поосторожнее! – шипит Дженни. – Ты же слышала насчет Рисби.
А мне все равно. От радости ни о чем серьезном думать не хочется. У Ролло Рисби есть тайный ребенок. А у Дилана есть выход.
Дженни беспокойно хрустит пальцами; я даже вздрагиваю от неприятного звука.
– Клео знала о другом ребенке? – гадает Дженни. – А может, узнала недавно? Может, поэтому они разводятся?
– Да на развод с Ролло Рисби есть куча причин, – парирую я, но Дженни задумчиво хмурится.
Голубь ухитрился достать из картонной коробки булочку для гамбургера и теперь уносится довольный, а собратья летят следом, пытаясь украсть добычу.
– И что дальше? В полицию пойдем? – гадает Дженни.
– Что? – возмущаюсь я. Ничего у нас не получится, если Дженни после каждой зацепки станет бегать в участок. Смягчаю голос: – Ты сама говорила, полиция бесполезна. И потом, как сказала мисс Шульц, иметь внебрачного ребенка – не преступление.
Дженни молча засовывает руки в карманы. По лицу видно, как она вновь и вновь прокручивает этот разговор в голове и рассматривает со всех сторон, точно блестящий камешек.
– Странно, почему мисс Шульц нам рассказала? Она едва нас знает.
– Пожилая дама хочет придать себе важности! У нас есть зацепка, это же здорово! Осталось только его найти!
Дженни вскидывает голову.
– Здорово? Пропал ребенок, Флоренс! Какое тут «здорово»?
– Конечно, – торопливо исправляюсь я. – Конечно. – Делаю глубокий вдох и пытаюсь принять серьезное выражение лица. – Но ты ведь можешь, правда? Попроси следователей, или как их там, выследить этого тайного ребенка.
Дженни закусывает губу и смотрит на голубей. Они уже забыли про гамбургер и дерутся за недоеденный рулет с сосиской от «Греггс».
– Надо подумать, Флоренс. Вопрос серьезный.
18
Шепердс-Буш
Воскресенье, 19:20
В моей квартире везде горит свет. Странно, я ведь его выключала перед уходом… Стою на тротуаре, пытаюсь заглянуть в окно, но жалюзи закрыты. Сердце бешено стучит в груди. Полиция! А вдруг они вернулись обыскать квартиру?
Вставляю ключ в замок и распахиваю дверь. Слышны голоса и вроде бы музыка.
– Есть кто?
Женский голос что-то неразборчиво говорит. Детектив Гловер?
– Есть кто? – повторяю я.
Делаю еще два неуверенных шага и встаю посреди гостиной.
На диване сидит
