Им придется умереть - Питер Джеймс
Он бросил взгляд на Соудерс.
– Совершенно верно, – согласилась она.
Раздался другой голос – репортера из «Вест Суссекс газетт»:
– Детектив-суперинтендант, у вас есть подозреваемые?
– Мы работаем над несколькими версиями, но на данный момент у нас нет основных подозреваемых. Однако не сомневаюсь, что мы найдем преступников и передадим их в руки правосудия. – Он ответил еще на пару вопросов, после чего завершил пресс-конференцию: – Я хотел бы снова поблагодарить вас всех за участие и напомнить, что от того, как именно вы сообщите об этом, в конечном итоге может зависеть, удастся ли привлечь этих паршивцев к ответственности. Кто-то наверняка что-то знает или видел. У любого мало-мальски порядочного человека подобное нападение вызовет отвращение. Прошу вас указать номер дежурной части, написанный в выданных вам материалах, и подчеркнуть, что также можно совершенно анонимно позвонить в независимую организацию по борьбе с преступностью «Краймстопперс», номер которой вы опять же найдете в распечатке. Еще раз спасибо.
Вместе с остальными Грейс поспешил к выходу, а затем последовал за Соудерс в ее кабинет для краткого отчета. Как обычно после пресс-конференций, он весь взмок, понимая, что сделал все возможное, но, как всегда, думая, что мог бы выступить и лучше.
38
10 мая, пятница
Для некоторых заключенных, несмотря на спартанские условия, тюрьма была как дом родной, как образ жизни. Друзья, проживание, трехразовое питание, телевизор – полный пансион, а также работа, приносящая деньги на карманные расходы. Многие из злостных рецидивистов считали время, когда их выпускали на свободу, просто отпуском. Можно употреблять наркотики, продавать их и заниматься сексом. А затем вновь вернуться за решетку – до следующего раза.
Меньше заключенных – куда меньше – тратили время на изучение профессии или ремесла или даже просто учились читать и писать, намереваясь после освобождения порвать с преступным прошлым. И еще меньшему – удручающе малому – проценту действительно удавалось это сделать.
Но большинство хранили угрюмое молчание, от скуки занимаясь тренировками, бодибилдингом, принимали наркотики или просто слонялись без дела в библиотеке или еще где-нибудь. Размышляли, порой мечтали.
Многих из них объединяла невыносимая скука. Правильно говорят: «Мотать срок». Убивать время. Они радовались любому развлечению, каким бы незначительным оно ни было – телефонному звонку, посещению, тренировке, – но порой их запирали в камере на несколько дней кряду из-за нехватки тюремных надзирателей.
Вот уже три дня на этой неделе Микки Старр безвылазно сидел в камере в тюрьме Льюиса и буквально лез на стену от отчаяния, прежде всего потому, что не мог, как обычно, позвонить Стьюи. И ни ему, ни его сокамернику в течение трех дней не удавалось принять душ или сменить одежду.
В последний раз он сидел в тюрьме восемнадцать лет назад, после того как его задержали за хранение и распространение марихуаны на набережной Брайтона, под арками. Однажды к нему пришел его тогдашний адвокат и рассказал о своем коллеге Теренсе Гриди, с которым он никогда не встречался, но который «имел связи в полиции».
Гриди предложил ему сделку. Он сумеет обжаловать приговор: они подкупят следователя, и тот даст показания, что улики были собраны с нарушениями. Так и случилось, и Старр вышел на свободу. Следующие полтора года он продолжал общаться с Гриди, и однажды тот сообщил, что хочет сделать ему предложение. Отчасти в уплату за оказанную Старру услуги, отчасти потому, что ему нужен был кто-то надежный, Гриди предложил Микки стать его доверенным лицом в торговле наркотиками, которой планировал заняться.
Так началась их дружба – и союз. С тех пор Старр безоговорочно доверял Гриди. И, несмотря на свое нынешнее затруднительное положение, он все еще верил, что команда адвокатов вытащит туза из рукава и он выберется из этого дерьма.
Но вот уже полгода, как он здесь, и ничего не предвещает изменений. Гриди и сам оказался на скамье подсудимых, и Микки знал, что защита босса отчасти сводится к тому, что они друг другу никто и никак не связаны.
Именно команда Ника Фокса и нанятый им барристер посоветовали – из симпатии к нему и Стьюи – признать вину, чтобы получить меньший срок и скорее воссоединится с братом. До тех пор пока Микки будет придерживаться версии о том, что они с Гриди не имеют контактов, все будет в порядке.
Микки знал, как сильно переживал Стьюи всякий раз, когда он отсутствовал, и даже представить себе не мог, что он чувствует сейчас, когда его нет так долго. Он отчаянно хотел вырваться на волю и продолжить заниматься тем, что делал и до ареста, обеспечивая по возможности лучшую жизнь младшему брату.
А в тюрьме стало еще хреновее с тех пор, как вступил в силу запрет на курение. Во всяком случае, днем. После отбоя он поделился сигаретами, которые купил на тюремном черном рынке, с сокамерником.
Микки всегда умел слушать и теперь помогал Чарльзу Нельсону, мажору двадцати девяти лет, страховому брокеру, который получил частное образование и никогда до этого не имел проблем с законом, справиться с кошмаром, в котором тот сейчас пребывал. Бедняга Нельсон ходил как в воду опущенный, ведь в теории ему могли дать пожизненное из-за одного нелепого случая по пьяни.
Полгода назад Нельсон с девушкой зашли поздно вечером, после ужина, в бар в Брайтоне, чтобы отметить его премию – гораздо большую, чем ожидалось, – и вдруг к девушке начал приставать подвыпивший парень. Нельсон возмутился и в ответ получил удар кулаком, который, по его словам, каким-то образом не попал на камеру видеонаблюдения в баре. В ответ он врезал парню, и тот, падая, ударился затылком о стол. И умер.
Чарльз Нельсон, обвиняемый в причинении смерти по неосторожности, сейчас находился в следственном изоляторе, и ему, скорее всего, грозило тюремное заключение сроком от четырех до шести лет, а он даже не знал, верна ли ему девушка, чью честь он пытался защитить. Она навещала его все реже и реже.
Они курили и каждый вечер болтали в полутьме. Часто прерываясь, когда его друг принимался рыдать. Говорили и о Стьюи. Микки рассказал Нельсону о своих планах открыть закусочную, чтобы брат работал в подсобке, в основном чистил рыбу и нарезал картофель. К удивлению Микки, выяснилось, что Чарльз Нельсон недавно получил в наследство недвижимость на набережной Брайтона, недалеко от Дворцового причала, с тремя торговыми помещениями на первом этаже. Одно из них пустовало, – если Микки, как выйдет на свободу, захочет его занять, они наверняка сумеют договориться.
Наконец-то их изоляция подошла к концу. Микки как раз вернулся в камеру после завтрака и собирался отправиться на смену в тюремную прачечную, когда в дверях появился надзиратель, один из самых вежливых.
– Вас желает видеть начальник тюрьмы, – сказал он. – Она сейчас свободна.
У Микки вспыхнула надежда. Все время, проведенное здесь, он вел себя как можно лучше, стараясь быть образцовым заключенным, чтобы как можно скорее вернуться домой, к Стьюи. Наверное, у начальницы для него хорошие известия? Может, как он и просил, ему разрешат встретиться со Стьюи под присмотром социального работника.
Десять минут спустя, в сопровождении надзирателя, стараясь выглядеть настолько достойно, насколько позволяли его плохо сидящий тюремный спортивный костюм и дрянные тряпичные кеды, он вошел в маленький, на удивление захламленный кабинет начальницы тюрьмы.
Сьюзан Анселл пожала руку Микки и указала на два стула, стоящих у стола:
– Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Старр. Микки или правильно Майкл?
– Микки.
Он уселся, и тюремщик вышел, закрыв за собой дверь.
Поведение Анселл изменилось; она внезапно посерьезнела.
– Микки, спасибо, что пришли.
«Как будто у меня был выбор, – подумал он, пожав плечами, – да и вообще, все лучше, чем белье стирать».
– Ваш брат, Стьюи… Насколько я понимаю, вы были его опекуном какое-то время?
– Да, я пообещал маме перед смертью… – В голове Микки вовсю звенел тревожный колокольчик.
Она кивнула:
– Микки, простите, мне нелегко об этом говорить, но, к сожалению, ваш брат умер.
– Умер? – Он уставился на женщину, не до конца понимая услышанное. – Умер?
Анселл взглянула на него
