Игра в наперстки - Николай Иванович Леонов
Сад сожгли через два дня ночью. Не понял парень, что в его городе сначала нужно поделиться, чтобы тебе сказали, куда идти получить нужные разрешения, потом купить эти разрешения, а потом еще устроить в этот детский сад деток тех, кто совсем не склонен развивать в них творческие способности. Урок Сеня усвоил. А потом и сам преподал не менее жестокий урок тем, кто решил, что имеет право вмешиваться в его планы.
Закрыв глаза, Лев мысленно погрузился в то дело. Надо же, как он сам-то сразу не вспомнил всю эту историю? В том пожаре погибла техничка, она же сторож, она же уборщица. Просто обычная бабушка-соседка, которой Сеня дал работу. И вот за эту старушку он отомстил. Сожженные машины, дома. Сеня наведался в несколько технических училищ, понаблюдал немного, собрал себе команду. Работали быстро и жестко.
Рассматривая статьи экспорта, Сеня обратил внимание на то, что в кондитерской сфере пока еще пусто, и стал работать в этой области. Очень скоро его команда не просто крышевала кондитерские цеха и завод по очистке сахара, но еще и занималась продвижением его продукции. Сене было недостаточно обычной жизни по понятиям. Он развивался, а вот те, кто работал на той же территории, не всегда это понимали. То, что происходило тогда на Сахалине, когда начался передел собственности между бандитскими бригадами, можно было смело назвать полноценной войной. И именно в разгар этой войны Сеня пропал. Никто не удивился тому, что нашли его труп в реке. Гуров тогда был на Сахалине по другому делу, но почему-то очень хорошо запомнил эту историю.
И вот теперь старый знакомый умер во второй раз. В этот раз по-настоящему.
Поезд прибыл на Московский вокзал, как всегда, четко по расписанию. Гурова встретил служебный автомобиль. В поезде он успел позавтракать, поэтому сразу поехал на Васильевский остров, где у себя дома ждала жена Черкасова.
Нужно было узнать, знает ли она о криминальном прошлом мужа, почему решила не опознавать его, кто наследует имущество и прочие обязательные и местами рутинные вопросы.
– Если я прав, то таких, как она, выбить из седла очень тяжело. Только не обижайтесь, Лев, я понимаю, что у вас в таких делах огромный опыт, но просто попробуйте последовать моему совету. Когда будете разговаривать с ней, не пытайтесь давить или пугать, а изобразите очень уставшего следователя, у которого куча дел в производстве и вообще ваш приезд – это обычная формальность. Чтобы она подумала, что мы хотим спустить дело на тормозах. Сами понимаете, что он был достаточно известен. Но она единственная, кто не стал нам звонить и вообще никак не отреагировал на смерть мужа. Если я прав, она должна выйти из себя. Для них очень важна статусность. А это значит, что она будет требовать от вас расследования, – сказал вчера Лев Второй.
Дверь Гурову открыла молодая женщина, которая оказалась горничной. Она проводила полковника в кабинет хозяйки квартиры, которая была больше похожа на дворец. Это явно была бывшая коммуналка, которой вернули ее дореволюционный вид. Потолки под пять метров с лепниной и розетками вокруг люстр, в гостиной Гуров увидел камин. Ремонт был сделан с очень хорошим вкусом, и в целом было понятно, почему хозяйка послала за ним горничную. Сам Гуров точно заблудился бы в этих апартаментах.
А еще он понял, почему она опознала его онлайн. Олеся Черных была беременна, кажется, на последнем месяце. Во время сеанса видеосвязи этого не было заметно.
– Вот такой вот у нас оказался неожиданный сюрприз. Муж только, к сожалению, уже не увидит сына, – тихо сказала она, и Гуров понял, что разработанная стратегия пойдет насмарку, но оно и к лучшему. Простой человеческий разговор всегда лучше допроса.
Олеся сразу показала Гурову паспорт, который лежал на столе, чего, кстати, не делали другие свидетели и члены семей. Это выглядело так, словно ей не в первый раз приходилось разговаривать с полицией.
– Вы хотите спросить, знаю ли я про прошлое мужа? – уточнила она, когда попросила горничную принести им холодный чай и закуски. Хотя Гуров и отказывался как мог, но, когда увидел крошечные канапе на подносе, был вынужден признать, что завтрака в поезде было недостаточно. Кроме того, когда у тебя урчит в животе во время допроса, это не прибавляет следователю солидности.
Лев приподнял брови.
Олеся погладила живот и вздохнула:
– Да. Знаю. Он рассказал мне все. Про то, чем занимался на Сахалине, где делал операцию, как изменился. Ему всегда хотелось писать книги. Просто в то время это было не так легко, сами понимаете. Он рассказал мне про свою жену. Кстати, они до сих пор сохранили очень теплые отношения. Удивительная женщина. Я не знаю, как она узнала о его смерти, но первая позвонила мне, чтобы выразить соболезнования и предложить свою помощь.
Гуров коротко ввел Олесю в курс дела, рассказав о том, как убили ее мужа, и спросил:
– Как вы думаете, исходя из того, что вам рассказывал ваш супруг, могла его смерть быть «приветом из прошлого»?
– Нет. Не думаю. Он слишком сильно изменился, чтобы его могли узнать.
– Поступали какие-либо угрозы? Звонки? Где ваш муж работал?
– Мы оба работали из дома. Время от времени я ездила на совещания, а он на свои авторские встречи. В командировки часто ездили вместе. И в его, и в мои. Мой муж был действительно талантливым писателем. Он мог работать везде. Даже в туалете или когда сидел на балконе и смотрел на город, в дороге. Писал в телефоне, много писал от руки. Еще у него был такой старый планшет большой, я часто говорила: «Ну давай уже купим тебе
