Королевская тайна - Эндрю Тэйлор
Джонсон рассеянно кивнул:
– Да, господин Вульф. Точнее, герр Вульф. Он иногда заходит в «Синий куст». У него есть там свой кабинет, и, насколько мне известно, ему принадлежит доля в игорном доме, хотя в наши повседневные дела он не вмешивается.
– Герр Вульф? Он немец?
– Да, сэр. Из Палатината[6], как наш принц Руперт[7]. Но по-английски он говорит хорошо, почти как мы с вами.
– Похоже, этот человек был знаком с Эбботом?
– Конечно. Вульф, можно сказать, стал его крестным.
Я удивленно вскинул брови:
– Он опекал Эббота?
– В каком-то смысле – да. Видите ли, в «Синем кусте» общий зал внизу открыт для всех. Но если вас интересуют крупные ставки или вы желаете играть без свидетелей, тогда вас должны пригласить в один из кабинетов наверху. Для этого нужен покровитель – человек, хорошо известный в игорном доме и готовый за вас поручиться. – Джонсон посмотрел мне прямо в глаза, и я снова заметил в его взгляде проблеск гордости. – «Синий куст» – заведение для избранных.
– А где живет этот Вульф? Чем занимается?
– Не имею представления. Бывает, он к нам месяцами не заглядывает.
– Но он игрок?
– Да. Обычно он играет только с теми, кого сам приводит. Однако Вульф осторожен. Он часто играл с господином Эбботом. Кстати, когда я в последний раз видел этого бедолагу, Вульф как раз к нам приходил. Эббот с грехом пополам наскреб несколько фунтов и отчаянно надеялся поправить свои дела игрой в кости. Но увы, фортуна снова от него отвернулась. С тех пор миновала всего неделя, а кажется, будто прошла целая вечность.
– Дело было в среду, двадцать третьего февраля, – вставил я: эта дата отпечаталась в моей памяти. – Но в «Синем кусте» Эббот не только играл, но и обедал – вернее, пил. Он ушел от вас около трех часов дня.
Джонсон нахмурился:
– Вижу, вы хорошо осведомлены о его передвижениях.
– Значит, в тот день вы играли втроем: вы, Вульф и Эббот? В той самой комнате, где мы с вами разговаривали вчера?
– Да.
– Опишите Эббота.
– Что?
– Как он был одет?
– Зачем? Вы же сами его видели…
– Отвечайте!
Мой притворный гнев заставил Джонсона испуганно съежиться.
– На нем был темный плащ… камзол, который он надевал на службу в Уайтхолл… кажется, синий. И широкополая шляпа.
– А шпага при нем была? Или, может, какая-нибудь сумка?
– У него не было ни шпаги, ни даже трости – я еще обратил на это внимание. В тот раз он даже книгу господину Вульфу не принес. – Джонсон предвосхитил вертевшийся у меня на языке вопрос, пояснив: – Господин Эббот иногда приносил для Вульфа книги, – длинными ловкими пальцами он начертил в воздухе прямоугольник, – в свертке, из переплетной мастерской рядом с Вестминстер-холлом. Чтобы господину Вульфу не надо было самому туда ходить. Эббот или оставлял книгу в «Синем кусте», чтобы Вульф забрал ее потом, или передавал сверток ему лично.
– Как любезно с его стороны, – заметил я. – Скажите, а в каком состоянии Эббот уходил от вас в тот день, когда нанес свой последний визит?
Джонсон пожал плечами:
– Не знаю. Господин Вульф одолжил ему немного денег. Сначала мы играли втроем, а потом я оставил их наедине. Эббот к тому времени успел набраться и попросил меня распорядиться, чтобы наверх принесли еще одну бутылку. Но им уже овладело уныние. Вульф советовал Эбботу не принимать проигрыш близко к сердцу, говоря, что ночь темнее всего перед рассветом и вскоре удача переменится. Но я понимал, что это невозможно.
– Почему?
– Сэр, при моем ремесле прекрасно знаешь, что бывает, когда человек вынужден продолжать игру на одолженные деньги. У таких даже лицо меняется, и стаканчик с костями они трясут по-другому. Это трудно объяснить, но одно мне известно наверняка: когда игрок доходит до определенной степени отчаяния, больше он в свою удачу не поверит и она ему не улыбнется. – Джонсон выдержал паузу и поглядел на меня. Его лицо было невозмутимым, как у судьи. – И в этот момент я сразу вижу, что бедняга погубил себя. Безвозвратно.
Половой вместе с мальчиком принесли подносы с нашим обедом. Из-под крышек на блюдах вырывался пар. Я заказал еще один кувшин эля, чтобы было чем запить еду. Однако к трапезе я почти не притрагивался, больше наблюдая за Джонсоном. Взяв нож, он яростно атаковал отбивную и принялся запихивать куски в рот. Подливка стекала по его подбородку, но Джонсона это ничуть не смущало.
Дождавшись, когда блюдо почти опустело, я спросил:
– Если бы вы пожелали заглянуть в комнату Вульфа, вы сумели бы туда попасть?
– Что?
– Вы слышали, что я сказал.
С ножом в руке Джонсон откинулся на спинку скамьи и уставился на меня.
– Может быть, – настороженно произнес он. – Я знаю, где лежат ключи. А почему вы спрашиваете?
– Меня интересуют бумаги, которые Вульф там хранит. – Я внимательно следил за лицом собеседника. – Принесите их мне, а еще захватите любые мелкие предметы, какие сможете вынести незаметно. Ну а если Вульф в это время будет в отлучке, пропажу с вами никак не свяжут. Воров в Лондоне развелось, что вшей у бродяги, и немалая их часть, без сомнения, обретается в «Синем кусте».
Оскорбленный Джонсон хотел было возразить, но я жестом велел ему молча слушать и продолжил:
– Вам заплатят за труды. Нужно будет со мной связаться – пошлите записку для Сэмюэла Уизердина на имя госпожи Фоли в дом со знаком серебряного креста. Знаете этот адрес? Там находится пивная. Это на Стрэнде, неподалеку от Арундел-хауса. Я отправлю ответ на тот же адрес, и мы договоримся о встрече.
– Простите, сэр, я не в силах помочь. – Он вытирал лоб платком. – Если бы мог, непременно оказал бы вам такую любезность, но дело слишком опасное. Вдруг меня поймают?..
– Опасное, говорите? – Пальцами правой руки я постучал по столу, подражая барабанной дроби королевских гвардейцев. – Опасное? А вам не приходило в голову, что ослушаться меня намного опаснее? Напоминаю, за подлог вам грозит смертная казнь.
Несчастный Джонсон глядел на меня огромными влажными глазами. Мне стало почти жаль этого человека.
– Позвольте дать вам совет, – мягко прибавил я. – Сравните два варианта: один лишь только возможен, а вероятность второго очень большая – да что там, практически стопроцентная. Подумайте, сэр, что на вашем месте выбрали бы месье де Ферма и месье Паскаль?
Глава 18
