Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев
Как только дверь за ней закрылась, Арина Юрьевна подошла к раковине и принялась мыть посуду. В телевизоре за ее спиной появились студия канала «Мост» и гневно раздувающая ноздри Настя Корсарова:
– Добрый вечер, саратовцы! С вами новости городского телеканала «Мост» и я, Анастасия Корсарова. Мы начинаем с печального известия. Алла Сосновская, числившаяся в розыске в течение года, была найдена сегодня в Парке Победы на Соколовой горе. Тело двадцатишестилетней девушки обнаружил сотрудник открытого мемориального комплекса. Оно находилось у подножия символа нашего города – памятника «Журавли». Территория парка сейчас закрыта для посещения. Там еще работает полиция. Ее представители не сообщают подробности и версии смерти девушки. А город уже полон слухов. Жители уверены: Алла стала очередной жертвой маньяка, который уже полгода третирует город. Напомню, что еще несколько молодых женщин погибли от рук человека, который несколько месяцев назад связался со мной через редакцию, представившись Остряком.
За ее спиной появились фото предполагаемых жертв маньяка. Сходство между ними не заметил бы разве что слепой. И да, обнаруженная в Парке Победы девушка прекрасно вписывалась в этот ряд.
– Чтобы привлечь внимание федеральных властей и страны к бездействию местной полиции в лице Виктора Павловича Брадвина и преступлениям, потрясшим город, многие саратовцы надевают сегодня костюмы и наносят на лица грим клоунов, – продолжала Настя. – Я готова поддержать эту акцию.
Она сняла кофту, под которой оказалась серая рубаха-туника Пеннивайза с жабо и помпонами.
– Как на мой поступок отреагируют представители МВД, смотрите позже, в нашем прямом включении с пресс-конференции в Главном управлении МВД России по Саратовской области. А сейчас встречайте моего коллегу Ивана Климова, который мерзнет на Театральной площади, где проходит учрежденный губернатором в честь Дня Всех Святых фестиваль «Тыквенный спас». Похоже, в этом спасе больше силы, чем в действиях местной полиции.
* * *В городе моросил дождь, постепенно переходящий в снег. Полуснежинки таяли на пурпурном берете герцога Корнуола, в котором Гриша сидел на подоконнике, готовясь спрыгнуть на асфальт. Благо квартира, которую он снимал на окраине Заводского района, находилась на первом этаже.
Хлипкая дверь в его комнату дрожала. Из коридора в нее летели пустые бутылки и матерные проклятия. Соседи снова напились и осаждали скромную обитель квартиранта, как викинги в Средние века Париж.
Стараясь не порвать бархатные панталоны, Гриша перекинул ноги и весьма неаристократично выпал из окна хрущевки в тот момент, когда дверь в комнату распахнулась и на пороге появился сосед, мгновенно сосредоточивший свое внимание на Гришином костюме и оценив его весьма нелестным для героя «Короля Лира» словом «пидор».
Убегая по двору к автобусной остановке, Гриша позвонил Ване:
– Скачу во весь опор!
Из последних сил нащупавший на полу ванной телефон Сеня прошелестел на другом конце:
– Пришпорь коня! Я с Сашкой и Викой тебя ждать не стану. Они друг друга сожрут от ревности с потрохами. И мной закусят еще до того, как Анна Игоревна лекцию начнет.
Он сидел в костюме герцога Альбани на плетеном коврике, делая себе укол инсулина:
– И – будь другом. Бомбер на панталоны ниже натяни.
В дверь забарабанила мама:
– У тебя там все в порядке?! Сеня, ответь! Если ты сейчас же не выйдешь, я тебя ни в какую кофейню не пущу! Что это ваша Миль за просвещение жующих устраивает вообще?
Сеня прикрыл трубку, чтобы Гриша не слышал ее слов. У него на лбу выступила испарина. Тело обмякло. Лекарство начинало действовать. Глубоко вдохнув, он ответил обоим твердо:
– Я выхожу.
Уже через минуту Сеня поцеловал маму, дав ей возможность сделать селфи с ним в настоящем карнавальном костюме, которое та подписала: «Ничто так не украшает взрослую женщину, как стоящий рядом взрослый красавец-сын!»
* * *Пресс-секретарь областного МВД, бывшая финалистка конкурса «Краса полиции» Айна Меджидова увидела это фото, когда листала посты в соцсетях, чтобы унять нервы перед предстоящим мероприятием. На пресс-конференцию, посвященную поимке Остряка, собрались представители всех региональных СМИ.
Красный, потный Брадвин сидел рядом с ней и ерзал в кресле. Виктор Павлович грыз третий леденец Strepsils, чтобы голос казался чище и звучнее. Однако ни лимонный вкус, ни прохладное дуновение ментола не могло скрыть его сиплой ненависти к сидящей в первом ряду Анастасии Корсаровой в костюме клоуна-маньяка Пеннивайза из ужастика «Оно».
Не успела Айна представить спикеров, как Корсарова завладела микрофоном, и Брадвин злобно смял пластиковый стакан.
– Может ли полиция подтвердить или опровергнуть городские слухи о том, что саратовчанка, обнаруженная мертвой у подножия памятника «Журавли», стала жертвой Остряка? – Журналистка переводила взгляд с одного полицейского чиновника на другого, но стояла, развернув корпус к Брадвину.
– Вот вы журналистка, – он произнес это слово с плохо скрытым отвращением, – а не знаете. Эту, как вы говорите, девушку звали Аллой Сосновской. И никакая она не саратовчанка. А из Петровска. И следствие пока не готово назвать подозреваемых в преступлении. – Он елейно осклабился. – Или согласиться с версией о маньяке, действующем в городе.
Корсарова оглянулась на коллег. Взметнувшие вверх телефоны, камеры и фотоаппараты журналисты загалдели.
– Виктор Павлович, – Корсарова понизила голос и посмотрела Брадвину в глаза, – пятая женщина убита, а вы все не готовы?! Какие еще доказательства вам нужны?
Брадвин оттянул воротник:
– Такие, Анастасия, которые получают в ходе следствия. А наши эксперты пока не готовы…
– Ваши эксперты с уверенностью только на трупы выезжают!.. Я понимаю, что вам без разницы, что творят с женщинами в Саратове, Петровске, Москве!.. Жители города уже клоунами готовы нарядиться, чтобы их дочери и жены не пропадали и не возвращались в виде искалеченных, искромсанных тел.
Журналисты одобрительно гудели, бесшумно вскакивали со своих мест, чтобы сфотографировать крупным планом Корсарову. Подкрадывались к трибуне и снимали на глазах багровеющего Брадвина с бычьим взглядом, сфокусированным на Насте и красноречиво блуждающим по узкой полоске кожи между покрытой белилами линией скул и смугловатой шеей, спрятанной в волнах бликующего в отсветах вспышек фотоаппаратов жабо.
– Пусть вам плевать на это… Но неужели вы, как-никак офицер, не испытываете стыда за то, что не предотвратили осквернение памятника Великой Победы, которой так щедро торгуете? Будь у вас хоть малейшее желание поймать Остряка до убийств Сосновской и Мельниковой, у обелиска павшим воинам не было бы привязанного женского тела…
Настя говорила так горячо, что не заметила, как Брадвин начал подниматься на ноги, тяжело опираясь о широкий стол. Как задел бутылку с минералкой и та пролилась на синюю юбку Айны.
– Ты мне еще, моль из костюмерной, про честь офицера будешь говорить? Память павших тревожить хайпо… жопством своим?!
– Жорством, – шепотом уточнила Айна. Она
