Орхидея с каплей крови - Наталия Николаевна Антонова
– Волчья?
– Всё, Славка, ты попала! – возликовал Наполеонов. – Будешь теперь оборотня искать! И запасись серебряной пулей! Говорят, можно из пуговицы её отлить. А иначе ничем вервольфа не одолеть!
– Шура! Угомонись, – сердито посмотрела на него Мирослава и спросила Незовибатько: – Афанасий Гаврилович, что это может быть?
– Я бы предположил волчью шубу или даже скорее куртку, сшитую из волчьей шкуры.
– Никакой фантазии у людей! – махнул на них рукой Наполеонов.
– Сейчас практически никто такие куртки не носит, – заметил Морис.
– А твои денежки вообще тю-тю, – переключился на него Наполеонов, – зря ты спонсировал бомжей. Хотя знаю я вас, частных детективов, – он погрозил пальцем одновременно и Морису и Мирославе, – всё в счёт клиенту впишете.
– Всенепременно, – не стала разочаровывать его Мирослава.
Однако труды Миндаугаса не были совсем уж напрасными. Один из бомжей шепнул ему по секрету, что видел мужика, который высматривал Ирку.
– Какую Ирку? – не сразу понял Миндаугас.
– Ту, которая была в услужении у той женщины, которую недавно убили, её вроде Жанной звали.
– Вы знали домработницу Гурьяновой Ирину Горшкову?
– Фамилии мне их без надобности. Но Ирка была доброй бабой. Её хозяева люди не бедные, так вот, всё, что у них со стола оставалось, она не несла на помойку, как некоторые буржуи зажравшиеся, – глаза бомжа недобро сверкнули, – а рассовывала всё аккуратно по разным пакетикам, то есть всё по отдельности, как людям, а не как свиньям, и нам отдавала. Царство ей небесное! – Бомж искренне вздохнул и перекрестился.
– С чего вы взяли, – спросил Миндаугас, – что тот человек следил именно за Ирой?
– Я не знаю, следил он за ней или нет, но что высматривал её, это точно! Я потом ей сказал: «Ир, тут мужик один отирается, тебя выглядывает!»
– А она?
– Рассмеялась и говорит, что ж, Парамоша. Парамоша – это я, – пояснил бомж. – Может, и у меня наконец-то поклонник какой-никакой завёлся. Но я так думаю, – Парамоша снял свою засаленную шапку и почесал в затылке, – что не поверила она мне. Добрейшей души была женщина, – снова вздохнул он.
– Вы потом об этом полиции говорили? – спросил Морис.
– Ещё чего, – возмутился бомж, – что я, дурной, что ли, с ментами связываться!
– Вы не помните, как скоро после того, как вы заметили выглядывавшего Ирину мужчину, её убили?
– Точно не помню, – Парамоша снова поскрёб в затылке, – но неделя точно прошла, а может, и две.
– Спасибо, вы нам очень помогли.
– Чего же и не помочь хорошему человеку. – Он покосился на руки Мориса, и тот, вытащив из кармана ещё одну купюру, вложил в руки бомжа.
– Вот спасибо-то, – обрадовался Парамоша.
– Вы не могли бы его описать?
– Кого?
– Этого подглядывающего мужика.
– Тебя чуть ниже будет, но плечистый, чернявый.
– Не русский?
– Почему сразу не русский? Если думаешь, что кавказец или азиат, то нет, свой брат славянин. Только волосы тёмные. Глаза не рассмотрел. Лицо слегка вытянутое, и нос большеват, как говорят в народе, картошкой.
– Спасибо.
– Бывай. Если чего ещё понадобится, то заходи! – Парамоша выразительно потряс в воздухе купюрами.
Наполеонов этой информации до поры до времени не узнал.
– Что будем делать дальше? – спросил Морис Волгину.
– А не закатиться ли нам, друг милый, в «Ромео»? – ответила Мирослава вопросом на вопрос.
– Хотите посмотреть мужской стриптиз? – спросил он.
– Не отказалась бы. Но мы поедем туда сейчас.
– В это время представления ещё нет.
– Зато танцоры, как я думаю, уже там, и скорее всего у них идёт отработка номеров. А значит, они могут уделить нам время.
– Бывший попал под подозрение? – догадался Морис.
– Нельзя сказать, что я серьёзно подозреваю его. Но поговорить с Максимовичем не помешает. Наверное, у него была возможность заполучить ключи от квартиры Гурьяновой.
Морис был готов согласиться с тем, что ключ мог остаться у бывшего. Если бы не было выяснено, что ключи имелись только в трёх экземплярах, и все они найдены. – Вы имеете в виду, что он сделал копию? – спросил Миндаугас на всякий случай.
Она пожала плечами.
– Криминалист утверждает, что дверь открывали только родными ключами, – напомнил он.
– Я помню об этом, – отмахнулась Мирослава.
Морис заметил, что мысль о ключах не отпускает её, однако он не мог понять причину её зацикленности на них.
Стриптиз-клуб «Ромео» днём был закрыт, но детективов, естественно, пропустили вовнутрь. Навстречу им сразу же вышла сама хозяйка.
– Вы не позвонили, – мягко укорила Клара Львовна.
– Наш визит оказался спонтанным, – отговорилась Мирослава, – неожиданным, можно сказать, даже для нас самих.
– Понимаю, – сделала вид, что поверила, Туманова, – со мной тоже так бывает, идёшь куда-нибудь и вдруг понимаешь, что поблизости оказывается место, куда тоже было бы неплохо зайти.
– Вот-вот, – приняла её теорию случайных визитов Мирослава.
– Пойдёмте ко мне в кабинет, – став абсолютно серьёзной, предложила владелица клуба.
– Клара Львовна, я бы хотела повидаться с Максимовичем, – сказала Волгина.
– Ах, так вот оно что. – Туманова закивала в такт своим собственным мыслям, а потом спросила: – Что, дела так плохи?
– С чего вы взяли?
– Просто я подумала…
– Нет, Клара Львовна, расследование продвигается. Но согласитесь, для нас важно не упускать деталей, пусть даже не относящихся напрямую к делу.
– Понятно, – Туманова указала на дверь в самом конце коридора, – нужная вам деталь находится там.
– Что?
– Максимович отрабатывает новый номер. Тренировочный зал за коричневой дверью. Вас проводить?
– Не надо, – улыбнулась Мирослава, – лучше, если это вас, конечно, не затруднит, напоите моего сотрудника чаем.
Клара Львовна перевела взгляд на Мориса и буквально расцвела на глазах.
– Конечно, конечно, – при этом она умудрилась заговорщицки подмигнуть Мирославе.
Морис пожал плечами, мол, деваться мне некуда. На самом деле он прекрасно понял, что Мирослава хочет поговорить с бывшим возлюбленным Жанны Гурьяновой наедине.
Миндаугас тоже не терял времени даром. Сидя за щедро уставленным всевозможными яствами столом, он умело вёл разговор, восхищаясь то красотой хозяйки, то её деловыми качествами.
– Ну, что вы, – кокетливо отмахивалась от его комплиментов Туманова, – я уже не молодая женщина, какая может быть красота, так только, её остатки, можно сказать, следы былой красоты.
– То, что вы называете остатками, уважаемая Клара Львовна, – сладко пел Морис, – производит неизгладимое впечатление на современного, не избалованного изысками мужчину. Сами знаете, мои ровесницы – это сплошной унисекс, – Морис изобразил на лице уныние и разочарование.
– К сожалению, вы правы, – охотно подхватила предложенную тему Туманова, – современные женщины по большей части утратили естественное стремление к развитию в себе женственности. Всем им подавай карьеру!
– Им бы брать пример с вас, – воскликнул Миндаугас, с удовольствием лакомясь засахаренным ананасом.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась хозяйка «Ромео».
