Убийца без лица - Манкелль Хеннинг

— Какая неожиданность, — сказала она, — входите.

Гостиная была обставлена с большим вкусом. Много книг. Роскошный телевизор. Рыбки в аквариуме, похожие на крошечных тигров. Курт Валландер с трудом представил себе Юханнеса Лёвгрена в этой гостиной. Вряд ли у них была какая-то связь.

— Могу я вас угостить чем-нибудь? — спросила хозяйка.

Отказавшись и поблагодарив, они сели.

— Мы должны задать несколько рутинных вопросов. Меня зовут Курт Валландер, а это Йоран Буман из кристианстадской полиции.

— Полиция — как здорово, — сказала женщина, продолжая улыбаться. — Здесь, в Гладсаксе, никогда ничего не случается.

— Мы только хотим спросить, не знаете ли вы человека по имени Юханнес Лёвгрен.

Она смотрела на Валландера с удивлением.

— Юханнес Лёвгрен? Кто это? Нет, не знаю такого.

— Вы уверены?

— Совершенно уверена!

— Он и его жена были убиты в деревне под названием Ленарп несколько дней назад. Может быть, вы читали об этом.

Ее удивление выглядело совершенно естественным.

— Теперь я вообще ничего не понимаю. Припоминаю, что-то такое было в газетах. Но как это связано со мной?

Никак, подумал Курт Валландер и посмотрел на Йорана, который, похоже, был того же мнения. Что у нее общего с Юханнесом Лёвгреном?

— В 1951 году у вас родился сын в Кристианстаде, — сказал Йоран Буман. — В бумагах написано, что вы не указали имени отца. Отец неизвестен. Может так случиться, что этот неизвестный отец и есть Юханнес Лёвгрен?

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Я не понимаю, почему вы спрашиваете. И еще меньше понимаю, как это все может быть связано с убитым фермером. Но, если это вам поможет, я могу сказать, что отца Стефана звали Рюне Шерна. Он был женат, и я знала, на что иду. Я решила не указывать его имени, чтобы не причинять ему неприятностей. Он умер двенадцать лет назад. И у Стефана всегда были с ним очень хорошие отношения.

— Я понимаю, что вопросы звучат для вас нелепо, — сказал Курт Валландер. — Но мы иногда вынуждены задавать странные вопросы.

Они спросили еще кое-что и пометили в блокнотах.

— Надеюсь, вы извините нас за беспокойство, — сказал Курт Валландер и поднялся со стула.

— Вы мне верите? — вдруг спросила она. — Вы верите, что я сказала правду?

— Да, — сказал Курт Валландер. — Мы верим, что вы сказали правду. Но, если вы сказали неправду, это все равно станет известно. Раньше или позже.

Она засмеялась:

— Конечно, я сказала правду. Я вообще не умею врать. И, если у вас будут еще странные вопросы, добро пожаловать.

Они пошли к машине.

— Вот так, — сказал Йоран Буман.

— Это не она, — ответил Валландер.

— Будем разговаривать с сыном?

— По-моему, не обязательно. Пока, во всяком случае.

Они заехали за машиной Валландера и направились в Кристианстад.

Там взяли полицейский автомобиль и дальше ехали вместе.

— Маргарета Веландер, сорока девяти лет, владелица дамской парикмахерской под названием «Волна». Трое детей, разведена, опять вышла замуж, опять развелась. Живет в собственном доме. В декабре 1958 года родила сына по имени Нильс. Он, по-моему, большой авантюрист. Перепродавал какое-то импортное барахло. К тому же числится владельцем агентства по продаже эротического женского белья. В Сёльвесборге. Как ты думаешь, кто станет заказывать по почте эротическое белье в Сёльвесборге?

— Многие, — предположил Валландер.

— Сидел за драку, — продолжал Йоран. — Дела я не видел, но ему дали год. Значит, не пустяк.

— А в это дело я хотел бы заглянуть, — сказал Курт Валландер.

— Это было в Кальмарском суде. Ребята ищут дело.

— А в каком году?

— По-моему, в восемьдесят первом.

Йоран вел машину по городу. Валландер задумался.

— То есть ей было всего семнадцать, когда она родила. Если считать, что отец — Юханнес Лёвгрен, не чересчур ли велика разница в возрасте?

— Я думал об этом, — сказал Буман, — но чего не бывает.

Парикмахерская была на первом этаже многоквартирного дома на окраине города.

— Может, постричься заодно? — спросил Йоран. — Где ты стрижешься, кстати?

Он чуть не ответил, что его стрижет жена.

— Где когда, — ответил он уклончиво.

В парикмахерской было три кресла. И все оказались заняты.

Две дамы сушили волосы под колпаками, третьей парикмахерша мыла голову. И с удивлением посмотрела на вошедших.

— У меня только по записи, — сообщила она. — Сегодня все забито и завтра тоже. Если, конечно, вы не пришли записать ваших жен.

— Маргарета Веландер? — спросил Йоран Буман и показал удостоверение. — Мы хотим с вами поговорить.

Курт Валландер заметил, что она испугалась.

— Сейчас я занята.

— Мы можем подождать.

— Пройдите в заднюю комнату, — сказала Маргарета Веландер. — Я скоро освобожусь.

Комната была очень маленькая. Покрытый клеенкой стол и несколько стульев занимали почти все пространство. На полке лежали еженедельники, стояло несколько чашек и грязная кофеварка. Курт Валландер обратил внимание на выцветшую черно-белую фотографию, приколотую к стене. На ней был изображен молодой человек в морской форме. На бескозырке было написано «Халланд».

— «Халланд», — произнес он. — Это крейсер или эсминец?

— Эсминец, — ответил Буман. — Давным-давно сдан в металлолом.

В комнату вошла Маргарета Веландер. Она вытирала руки махровым полотенцем.

— У меня есть несколько минут, — сказала она. — В чем, собственно, дело?

— Скажите, не знаете ли вы человека по имени Юханнес Лёвгрен? — спросил Валландер.

— Хотите кофе? — спросила она.

Оба отказались. Курт Валландер почувствовал легкое раздражение оттого, что она повернулась спиной, вместо того чтобы ответить на вопрос.

— Юханнес Лёвгрен, — повторил он. — Фермер из маленькой деревни под Истадом.

— Которого убили? — спросила она и поглядела ему прямо в глаза.

— Да, — сказал он. — Которого убили. Именно он.

— Нет, — сказала она и налила кофе в пластмассовую кружечку. — Откуда мне его знать?

Полицейские переглянулись. По ее голосу чувствовалось, что она нервничает.

— В декабре 1958 у вас родился сын по имени Нильс. Вы записали, что отец неизвестен.

Не успел он произнести имя ее сына, как Маргарета Веландер заплакала.

— Что он натворил? — тихо сказала она. — Что он опять натворил?

Они подождали, пока она успокоится.

— Мы здесь не потому, что ваш сын что-то натворил, — спокойно сказал Курт Валландер. — Мы очень хотели бы узнать, не зовут ли отца Нильса Юханнес Лёвгрен.

— Нет.

Ее ответ прозвучал неубедительно.

— Тогда мы хотели бы узнать, кто его отец.

— Зачем вам это?

— Это важно для следствия.

— Я же уже сказала, что не знаю никого по фамилии Лёвгрен.

— А как звали отца Нильса?

— Не скажу.

— Это останется между нами.

Она замешкалась с ответом:

— Я не знаю, кто отец Нильса.

— Обычно женщины знают, кто отец их ребенка.

— Я в те годы со многими гуляла. Точно не знаю. Поэтому и записала — отец неизвестен.

Она резко встала:

— А теперь мне надо работать. А то тетки сварятся в своих сушилках.

— Мы подождем.

— Но мне нечего больше сказать!

Вид у нее был загнанный.

— А у нас есть еще вопросы.

Через десять минут она вернулась. В руках у нее были деньги, она сунула их в висящую на стуле сумочку. Теперь она выглядела собранной и готовой к бою.

— Я уже сказала: я не знаю никакого Лёвгрена.

— И вы утверждаете, что вам неизвестен отец ребенка, родившегося у вас в 1958 году.

— Неизвестен.

— Вы можете повторить свои показания под присягой?

— Я вам не лгу.

— Где можно найти вашего сына Нильса?

— Он всегда в разъездах.

— По нашим данным, он живет в Сёльвесборге?

— Ну и езжайте туда.

— И поедем.

— Мне нечего больше сказать.

Курт Валландер секунду поколебался. Потом указал на старую фотографию на стене и спросил: