Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова
– Правда? – воспряла духом Королькова. – А то у меня душа в пятки ушла, – простодушно призналась девушка.
– Ну и напрасно, – продолжая улыбаться, ответила Мирослава, – мне просто захотелось заглянуть на огонёк к Алевтине Самойловне. Вы не против?
– Я? – удивилась Леночка. – Что вы! – смутилась она. – Я сейчас позвоню Алевтине Самойловне и сообщу ей о вашем приходе. Вы не возражаете?
– Ни в коем разе. – Мирослава присела на одну из обитых алым бархатом банкеток и приняла самый что ни на есть беспечный вид.
Вскоре до неё донёсся звонкий голос Леночки:
– Алевтина Самойловна просит вас подняться к ней поскорее!
– Спасибо, Лена, – дружелюбно улыбнулась девушке Мирослава и поспешила к лестнице.
На второй этаж, где находился кабинет директора салона, она предпочитала подняться пешком. Когда она оказалась в коридоре второго этажа, то увидела, что Горшкова уже стоит возле распахнутой двери.
– Мирослава! – воскликнула она. – Как я рада вас видеть!
– Я тоже рада, Алевтина Самойловна.
– Аля! Просто Аля! – перебила Горшкова. – Мы же договаривались! – Губы женщины дрогнули в милой капризной гримаске.
– Хорошо, Аля, – невольно улыбнулась Мирослава. – Но я должна признаться, что пришла к вам по делу.
– Так я и знала, – погрустнела директор «Шамаханской царицы», – опять что-то случилось?
– Для вас ничего! А у меня работа такая – заниматься тем, что где-то у кого-то или с кем-то случается.
– Да, я помню. А к нам это точно никак не относится?
– Можно сказать, что никак. Просто мне нужна ваша помощь.
– Для вас всё, что хотите, – тихо вздохнула Алевтина Самойловна, и Мирослава догадалась, что не все опасения покинули хозяйку салона красоты.
Глядя на Горшкову, Мирослава в который раз невольно ею залюбовалась. Хозяйка салона сама была самой настоящей Шамаханской царицей! Хотя внешнее различие между куклой, сидящей в витрине, и Алевтиной Самойловной было налицо. Если у царицы волосы были чёрные, то у Самойловой каштановые с заметным рыжеватым отливом. Глаза не чёрные, а серебристо-серые, губы небольшие и не яркие, как у Шамаханской царицы, а нежно-розовые. И всё же было такое ощущение, что внутренняя суть Алевтины – царская, шамаханская – неосознанно гордый наклон головы, движения узких, точно взлетающих рук, хотя она и не была губительницей мужчин. Скорее наоборот, страдала от их недостатка. А может быть, и не страдала вовсе. А жила себе поживала в своём собственном мире под заботливым и надёжным крылышком старшего менеджера Павла Антоновича Силаева, который когда-то был другом её старшего брата. А теперь вот стал неофициальным опекуном сестры.
Мирослава не сомневалась в том, что Силаев был влюблён в свою подопечную. Что чувствовала к Павлу Антоновичу Алевтина, оставалось тайной за семью печатями. И хотя детектив была уверена, что лучшего мужа, чем Силаев, Горшковой не найти, ей и в голову не приходило заговаривать об этом с хозяйкой салона. Во-первых, это не её дело, а во‑вторых, Алевтина могла не хотеть выходить замуж, как не хотела и она сама.
Зато о том, что привело её в салон, она решила рассказать Алевтине откровенно и поведала историю убийства бизнесмена в красках, опустив лишь некоторые детали. Держать в тайне убийство Тавиденкова не было смысла, так как кто-то уже поместил информацию в интернете, и её мог прочесть любой желающий. Мирославе очень хотелось знать, кто это сделал. Сама она подозревала вдову Тавиденкова. Побудительным мотивом для этого могло служить желание запугать Кобылкина и сделать Дениса Сергеевича более покладистым, отбив у него охоту добиваться от Тавиденковых продажи акций мужа, если таковая у него возникнет.
– Это же просто ужас! – вырвалось у Горшковой.
Мирослава кивнула.
Алевтина же, подумав полминуты, неожиданно для детектива выдала:
– А вы знаете, Мирослава, мне всё это кажется подставой!
– Что? Убийство?
– Да нет же! Антураж! Не верю я, что кто-то из рабочих или даже целая группа всё это устроили. Они могли со злости двинуть хозяина камнем, но чтобы украсить его труп рябчиками и ананасами… Да ни в жизнь!
– Согласна с вами, – сказала детектив.
– А его компаньон не мог постараться?
– Полиция проверила его, у Кобылкина алиби. Он был в загородном клубе.
– Кутил?
– Нет, это деловой клуб предпринимателей. Хотя что они там делают, мне неизвестно.
– А клуб этот далеко от усадьбы Тавиденковых?
– Да, расстояние приличное. К тому же свидетели и камеры утверждают, что Кобылкин не покидал клуба до полвторого ночи.
– А что вы хотите от меня? – с любопытством спросила Алевтина Самойловна.
– Ваш салон посещает жена Кобылкина Эльвира Родионовна.
– Да?
– Я сама видела, как она недавно вошла сюда и отправилась на процедуры. Но меня интересует не столько она, сколько Стелла Эдуардовна Тавиденкова. Она является вашей клиенткой?
– Одну минуточку, – Горшкова взяла мобильник и, вызвав абонента, попросила: – Леночка, посмотрите, пожалуйста, Стелла Эдуардовна Тавиденкова является нашей клиенткой? – Получив ответ, она отключила связь. – Да, Стелла наша постоянная клиентка.
– Я хотела бы выяснить круг её знакомых. Вы не знаете, как это можно сделать?
– Нет ничего проще! – воскликнула Горшкова. – Вам нужно поговорить с лучшей подружкой всех наших клиенток!
– Кто это? – недоумённо спросила Мирослава.
– Наш маникюрщик Юлий Аркадьевич Гордиевский. Он прекрасно ладит со своими клиентками. Дамы его обожают! Только и слышно «Юлик душка!».
– Что ж, я поговорю с ним.
– Юлий не станет говорить с посторонними. Вы ведь даже не наша клиентка. – Горшкова укоризненно погрозила ей пальцем и улыбнулась.
Мирослава посмотрела на свои руки и решительно заявила:
– Тогда я ею стану прямо сейчас! Отправлюсь к вашему Юлию немедленно.
– Не всё так просто, – остудила её пыл Алевтина.
– То есть?
– Лучше, если это сделает мужчина.
– Что сделает? – удивилась Мирослава.
– Отправится к Юлию.
– Вы же сказали, что Гордиевский – лучшая подружка всех клиенток?!
– Правильно! Юлий выслушивает их щебет, умеет вовремя посочувствовать, пошутить, подбодрить, даже что-то посоветовать. Но он ещё и умеет хранить секреты. Однако есть у него один небольшой недостаток.
– И какой же?
– К женщинам Юлий относится пренебрежительно, в душе, разумеется. Внешне это никак не проявляется. Но до серьёзных разговоров с женщиной он не опустится.
– Прямо как король Франции Людовик XI, – усмехнулась Мирослава. – Правда, их величество не утруждало себя тем, чтобы скрывать своё пренебрежение, не упуская случая упомянуть об отсутствии у женщин ума. Придётся отправить к нему Наполеонова.
– Ни в коем случае! – Алевтина сделала испуганное лицо.
– Почему?
– Потому что ваш бравый капитан испортит всё дело!
– Что же делать?
– Как что делать? – Горшкова сделала большие глаза. – У вас же есть положительный во всех отношениях помощник! Просто античный бог и ума палата! Я хотела сделать с него куклу, но
