Лгунья - Натали Барелли
Я стояла там, приходя в себя, одной рукой нажимая на переносицу, другую нежно положив на мою малышку, и, возможно, именно поэтому не услышала ее шагов.
– Всё в порядке?
На какое-то мгновение мне показалось, что это Диана, и я уже открыла рот, чтобы закричать, но быстро зажала его рукой.
– Луиза, черт!.. Вы напугали меня до смерти!
– Извините, – прошептала она. – Я не хотела. Я просто услышала какой-то звук.
– Да, это была я.
Луиза подошла и встала рядом со мной. Так близко, что я почувствовала запах ее мыла. Склонившись над кроваткой, она потерла щеку моей дочери большим пальцем. Из ротика Мии вырвался тихий звук, похожий на бульканье.
– С ней всё в порядке. Извините, что разбудила вас. Возвращайтесь к себе.
Наконец Луиза выпрямилась и отняла руку, но я чувствовала, что она не хочет уходить. Мия издала короткий недовольный вскрик. Мы обе застыли, но затем она вздохнула, и мы обе улыбнулись.
– Я принесу чаю, это поможет вам успокоиться.
Я хотела отказаться, потому что от ее чая меня всегда клонит в сон, а сейчас мне этого было не надо, но затем передумала. Просто чтобы выпроводить ее из комнаты.
– Да, спасибо, это будет замечательно.
Я подтащила к кроватке кресло, подобрала под себя ноги и накинула на плечи покрывало. У меня из головы не выходила мысль: правда ли Луиза пришла в детскую, так как услышала меня? Потому что у меня было ощущение, будто она уже находилась там, в темном углу. Ждала. Молча. Мне кажется, что она постоянно так поступает: появляется внезапно из ниоткуда, когда я меньше всего этого ожидаю. Иногда у меня возникает ощущение, что она за мной шпионит. Наверное, мне нужно поговорить с ней. Попросить ее больше так не делать. У меня мурашки по спине бегают.
По крайней мере прекратились эти мерзкие телефонные звонки, хотя я боюсь, что это лишь затишье перед бурей. Я пытаюсь отвлечься, гуляя в парке. На улице мне становится лучше. Недавно мы с Луизой взяли Мию на прогулку и отправились в Оранжерейный сад, который мне очень нравится. На обратном пути я указала на наперстянку и объяснила, какая она ядовитая. Луиза была несказанно удивлена. Она не могла поверить, что смертельно опасное растение можно встретить в парке. Полагаю, в чем-то она права.
Мне очень хотелось бы поговорить о Луизе с Харви или доктором Мэлоун. Объяснить, что она вызывает у меня сильное чувство, причем неприятное. Мне становится не по себе. Но я не могу. Это только подтвердит их подозрения. Они считают, что у меня мания преследования, что я больна, что я чрезмерно возбуждаюсь.
Я чувствую себя такой одинокой, что мне хочется плакать.
Все это неправда. Я никогда не ходила в Оранжерейный сад с Ханной и Мией. Я в глаза не видела наперстянку. Я не узнаю ее, даже если мне сунут ее под нос. Описанная Ханной сцена в детской – она пришла проведать Мию, а я в темном углу спальни, молча затаилась? Этого не было и в помине.
Это Ханна повсюду следит за мной, а не наоборот! Я постоянно пытаюсь отделаться от нее. Пытаюсь вспомнить хоть один раз, когда она бы удивилась, увидев меня, но не могу.
Ханна лжет. Она пишет в своем дневнике ложь про меня, и я не знаю, в чем дело.
Глава 18
Ханна заходит на кухню в тот самый момент, когда я выгружаю посуду из посудомоечной машины. Я не могу ее видеть и, когда она говорит: «Давайте я вам помогу», отвечаю, что уже почти закончила. Я боюсь, что, если она подойдет ко мне слишком близко, я ее ударю.
Сегодня вечером Ханна идет на какой-то благотворительный прием.
– Вы знаете, что это наш с Харви первый выход в свет с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк? Харви говорит, что ждет не дождется показать свою новую жену своим знакомым, хотя мне почему-то кажется, что он сочиняет.
Я теперь не могу даже определить, говорит ли она правду. Наверное, впредь мне всегда нужно считать, что она лжет. Никакие ее слова отныне не заставят меня изменить свое мнение. Единственный способ иметь дело с этой новой реальностью – воспринимать ее как нечто неизбежное.
– Не говорите глупостей, – возражаю я, по-прежнему избегая смотреть на Ханну. – Ваш муж так вами гордится… Это сразу видно.
– Ладно, будем надеяться. И все же я уложу волосы.
– Вы точно рады? Вид у вас совсем не радостный.
– Просто я… знаете…
Я знаю. Я знаю наперед, что она скажет. «Я устала».
Тут Ханна тоже лжет? Она ведь не работает – по большей части она вообще ничего не делает, лишь иногда занимается с Мией. Встает поздно, затем таскается из комнаты в комнату, словно больной после операции. Харви на днях даже спрашивал меня об этом: как я ее нахожу? Он сказал, что она бледная и что он за нее беспокоится. Даже попросил меня договориться о визите к семейному врачу.
– Иначе она не пойдет. Я уже давно ее прошу.
– Предоставьте это мне, – говорю я. После чего строю ему глазки – но он уже ушел.
Ни о каком визите к врачу я не договариваюсь. Мне все это абсолютно по барабану.
Затем Харви звонит и говорит, что не сможет пойти на благотворительный прием. Какая-то трагедия на работе. Я достаю из посудомоечной машины последние стаканы, делая вид, что не подслушиваю.
– Но билеты стоят по тысяче долларов. Разве мы сможем передать их кому-нибудь в самый последний момент? – стонет Ханна, хотя я подозреваю, что мысленно она пляшет джигу. Затем говорит что-то про Эрин.
– Всё в порядке? – спрашиваю я, когда она кладет трубку.
– Харви не сможет пойти. Какое-то срочное совещание, нужно переписывать контракты, и, к сожалению, он ничего не может с этим поделать. Но он попросил Эрин пойти со мной.
– Эрин?
– Харви понимает, как мне хочется пойти, и не хочет меня подводить. – Очевидно, Харви плохо знает свою жену. – Ну почему он сперва не спросил у меня? Я понимаю, что он хотел как лучше, но я хотела пойти именно с ним. В общем…
– А вы не можете все отменить?
– Не могу. Эрин заедет за мной в шесть вечера. Ладно, уверена, там будет здорово, – добавляет Ханна тоном человека, уверенного в обратном, и смотрит на часы. – Мне пора идти. Нужно зайти в парикмахерскую, а потом сделать маникюр. Я вернусь около четырех.
* * *У меня есть несколько свободных часов. Мия спит, и я подумываю о том, чтобы скинуть туфли, вытащить из холодильника
