Виктория Щабельник - Паутина прошлого
— Хочешь сказать, что придется просить кого-то о помощи? — испугался Рыжик.
Несколько минут Мишка молча оглядывал дорогу, камень, колесо. Покачав головой, он обернулся ко мне:
— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но, похоже, без твоего дружка нам не обойтись.
— С чего это ему придет в голову нам помогать? — возмутилась я, вспомнив, как мы расстались в последний раз. А потом произошло то, что произошло, и мысли о Димке совершенно вылетели из головы.
— Он явно испытывает к тебе повышенный интерес и вряд ли упустит случай быть полезным.
— С твоей стороны это прозвучало уж больно расчетливо. А тебе не приходило в голову, что, возможно, после этого он захочет познакомиться со мной уж очень близко? Или тебя устроит такая ситуация?
— Что ты несешь? — выкрикнул мой приятель, — я всего лишь предлагаю тебе попросить помощи у своего нового друга, который к тебе явно не равнодушен. Не думаю, что у тебя не хватит мозгов избавиться от него сразу, как только он сделает то, ради чего мы его позовем.
— Возможно, что я сама не захочу избавляться от него, — со злостью сказала я, однако, задумываясь о том, что ночь скоро закончиться, от места, где захоронили тело, мы уехали не так уж и далеко. А наличие в багажнике двух испачканных землей и глиной лопат может вызвать повышенный интерес у представителей власти, на которых нам в последнее время так везет. Вспомнила о милиционере, покоящемся в земле, и меня передернуло от злости и страха.
— Вот только вам придется проделать путь домой на своих двоих. Да, и не забудьте захватить с собой лопаты. Можете выбросить их по дороге, и только не смейте мне говорить, что они нам еще пригодятся.
— С чего это? — возмутился Мишка.
— А с того что одно дело, если в помощи буду нуждаться я, как ты верно заметил. Определенный интерес к моей персоне Дмитрий испытывает. И совсем другое дело, если со мной будут два моих друга, которые и так вызывают у него нездоровое любопытство и подозрения.
— Подозрения в чем? — уточнил Никита.
— Неважно в чем. Главное, он знает, что у меня неприятности, и был когда-то совсем не против мне помочь.
— Ты права, — внезапно сдался Мишка, — к тому же не хотелось бы, чтобы он сболтнул кому-нибудь, что видел нас троих ночью у самого леса. Звони.
Набрав номер, я нетерпеливо дожидалась, когда же мне ответят. Был второй час ночи, и я понимала, что рискую нарваться на отказ. Наконец на том конце раздался недовольный сонный голос.
— Привет, Дима, — мне даже не пришлось изображать испуг и нетерпение, — извини, что разбудила, но мне нужна твоя помощь.
— Что у тебя стряслось?
— Я попала в небольшую аварию, и теперь не могу добраться домой, — как можно более жалобно произнесла я.
— Черт! С тобой все в порядке? Ты цела? — тон, которым были произнесены эти слова, пролил бальзам на мою душу, и практически сгладил неприятное ощущение, оставшееся после нашей прошлой встречи.
— Цела и невредима. Только очень напугана.
— Я сейчас приеду. Говори, где ты.
Описав место, куда нас занесла судьба, я дала отбой, и посмотрела на ребят.
— Я всегда знал, что тебе место на сцене, — наверное, со стороны Мишки это было нечто вроде комплимента.
— Думаю вам пора.
— У нас еще есть время, пока твой дружок доберется. Не хотелось бы оставлять тебя одну, такую беззащитную и испуганную на пустынной дороге, — с издевкой бросил Мишка.
— Здесь и сейчас мне ничего не грозит, — уверенно сказала я.
— Как хочешь. Тогда мы пойдем.
Я смотрела вслед уходящим ребятам, задаваясь вопросом — когда мы перестали быть друзьями, и стали сообщниками? Одно я знала точно, это случилось уже давно, много лет назад, в той жизни, от которой так стремились убежать, и куда нам пришлось вернуться.
Минут через двадцать я увидела знакомую машину. Совершенно не обращая внимания на обледенелую дорогу, Димка резко затормозил, от чего его слегка повело вбок, но, справившись с управлением, он остановился в нескольких метрах от меня.
— Привет, — робко улыбнулась я, — прости, что сорвала среди ночи.
Он приблизился ко мне, внимательно изучая взглядом. Когда убедился, что на мне нет явных повреждений, угрожающих драгоценной жизни, иронично усмехнулся:
— Я не стану спрашивать, как ты оказалась на этой дороге, возможно, даже сделаю вид, что меня устроят твои пояснения, если, разумеется, ты соизволишь мне их дать.
— Тебе они действительно нужны?
— Да, — грубо ответил Дмитрий.
— Помоги, пожалуйста, вытащить машину.
— Все, что изволите! Только прикажите, — издевательски ухмыльнулся он.
Покопавшись в багажнике, Харламов извлек оттуда трос. Провозившись с полчаса, ему с трудом, но удалось вывести автомобиль на дорогу, и я, наконец, смогла вздохнуть свободнее. Теперь, главное поскорее добраться до дома Мишки, и как следует вычистить багажник. Кто знает, какие следы могли там остаться после сегодняшней ночи.
— А теперь, внимание, вопрос, — не меняя тона, произнес Дима, — что ты от меня скрываешь? Куда тебя втянули твои дружки?
— Я думала, мы поговорим позднее, — мне не пришлось изображать усталость и рассеянность. Эта ночь вымотала меня, лишив последних сил.
— Ну нет! Наш предыдущий опыт общения мне подсказывает, что тебя нужно брать тепленькой, пока ты устала и растеряна. Поэтому, как только мы доберемся до дома. Ты все мне объяснишь. И предупреждаю — я хорошо чувствую ложь.
— Неужели у тебя хватит коварства воспользоваться моим состоянием в корыстных целях? — наигранно удивляясь, спросила я.
— Конечно, хватит! — уверенно отозвался Харламов, — ты сможешь вести машину?
— Смогу, — твердо ответила я.
Никогда не любила быть за рулем, но сегодня деваться было попросту некуда. Я старалась ехать с минимальной скоростью, боясь снова попасть в аварию. Харламов тащился за мной, видимо все же не до конца веря в то, что я решусь ему что-то рассказать. В принципе, он был прав.
Мне все больше не давала покоя мысль о том, что я где-то уже слышала имя несчастного, которого мы похоронили. Казарин… Казарин…Откуда я тебя знаю? Чего я не могу вспомнить? Снегопад усилился, и дорогу стало видно с трудом, а я лишь хотела побыстрее попасть в дом и просто как следует подумать.
Рука соскользнула с руля, и я в ужасе уставилась на темное пятно, расползающееся на рукаве. Грязь, это всего лишь грязь. Не кровь…Не стоит так реагировать, иначе все пропало. Я же знала, на что шла, приехав сюда. Казарин… да что же такое? Неужели эта фамилия теперь будет преследовать меня всю жизнь? Откуда я могу знать мента, которого никогда раньше не видела живым?
Я резко ударила по тормозам, совершенно забыв о скользкой дороге и едущем за мной Харламове. Сзади раздался оглушительный гудок, но не почувствовав удара, поняла, что Димке удалось избежать столкновения. Моя голова опустилась на руль, а плечи задрожали от едва сдерживаемых рыданий. Я знала… я вспомнила. Теперь, мне казалось, что я поняла многое из того, что раньше вызывало лишь недоумение.
Харламов дернул дверь, и меня оглушил его крик, больше похожий на рычание:
— Сумасшедшая? Что ты творишь?
Я не видела его лица из-за слез, но понимала, насколько он зол. Чувство вины и раскаяние захлестнули меня и я прошептала:
— Прости… я не хотела… так поучилось.
— Что с тобой? Ты ранена? Голова закружилась? Где болит? — он был взволнован и явно беспокоился обо мне, а я рыдала, и не могла остановиться.
Он обнял меня за плечи и аккуратно повернул к себе:
— Не плачь! Все же хорошо! Никто не пострадал, — уже спокойнее произнес он.
1993 год…
Начало светать, когда Алешка подобрался к дому Пахомова. Прошло около часа с тех пор, как они отсюда ушли, а парня не оставляли сомнения: возможно, хозяину квартиры нужна помощь? А если он все еще без сознания? Пожилой беспомощный человек! Алешка невольно представил на его месте своего отца, и его сердце сжалось. Он знал — то, что они сделали, было ужасной ошибкой. Он чувствовал себя преступником.
Несмотря на раннее утро возле дома стояла скорая и милицейская машина. Редкие стайки соседей, покинувших свои квартиры, о чем-то бойко перешептывались невдалеке. Спрятавшись в тени дома, парень наблюдал, как из подъезда два санитара вынесли накрытые простыней носилки. Парень успел заметить бледную руку, выглядывавшую из-под простыни, и судорожно сглотнул, чтобы остановить поднимающийся из горла комок. Санитары довольно небрежно задвинули носилки в машину скорой. Отойдя к скамейке у дома, они расслабленно закурили.
До слуха Алешки донеслись обрывки слов:
— Добил… Прямо в сердце…. Выстрел в упор… Умер на месте…
Не сознавая, что делает, он подался ближе, старательно прислушиваясь к разговору:
